«Эмоции помогают наравне с лекарствами»: еще 5 уроков, которые можно извлечь из болезни

Болезни ломают планы и снижают качество жизни, но иногда дают важные уроки.

Вспоминать о тяжелых временах может быть неприятно, поэтому мы благодарны читателям, которые решили поделиться своими историями. Для кого-то они могут стать вдохновением, а для кого-то — напоминанием, что пора записаться к врачу, отдохнуть и перестать себя накручивать.

В 19 лет словил прободение аппендикса. Зря я около трех суток не обращал внимания на боль, а готовился к экзамену по физике. В итоге из осложнений — разлитой перитонит и сепсис. После операции врачи сказали, что шансы выжить были примерно один к трем. В придачу у меня остался крайне неровный шов, но это уже мелочи.

Чему научила болезнь: следить за первыми симптомами и не заниматься самодиагностикой. Второе сложнее из-за специфики работы, но важно понимать, что приложение в контейнере или веб-сервер и человеческий организм — это разные вещи.

P. S. Физику пришлось сдавать с двоечниками на пересдаче.

Примерно с двух лет у меня был атопический дерматит. С каждым годом высыпаний на коже становилось все больше и больше. На какие только анализы и к каким только врачам ни водила мама — никто не помог. Анализы ничего не показывали. С 4 до 12 лет на мое здоровье и лекарства родители точно потратили немаленькую сумму.

В школе одноклассники очень часто дразнили меня из-за моих проблем с кожей, я дико комплексовала. Даже лет в 20 встречались упыри, которые задевали меня. Была и физическая боль: прислоняться к подушке мокрыми расчесанными ранами на лице, не мочь открыть глаза, потому что лопнуло веко, — то еще удовольствие. Но физическая боль — ничто по сравнению с моральной.

Доказательная медицина не помогла ничем. Помогла недоказательная и психотерапия. Скорее всего, дерматит был на нервной почве, но порочный круг заключался в том, что чем больше я чесалась, тем больше я нервничала. Сейчас, в 26 лет, все почти прошло.

Научилась просто радоваться и ценить свое отражение в зеркале без кучи мокрых ранок, крови и корок. А еще поняла, что злые дети могут испортить самооценку так, что потом придется не раз сходить к психологу.

На втором курсе университета снесло крышу от первых хороших денег. Думал, что организм у меня непробиваемый, ведь никогда ничего не болело. Пытался совместить учебу, работу, тусовки с температурой под 38 °C — было обычное ОРЗ. В итоге иммунитет ушел в ноль за две недели. Ко мне прицепился вирус Эпштейна — Барр в очень агрессивной форме.

Врачи полгода лечили антибиотиками, что подорвало иммунитет окончательно. Потом полгода у меня подозревали различные формы лейкозов и лимфом. В дополнение к этому ужасному состоянию я продолжал работать по 40 часов, так как плату за лечение никто не отменял.

В итоге промучился два года. Слил около 700 тысяч на больницы. По ОМС мне предлагали бесплатно только общий анализ крови с записью за две недели — и это когда у меня уже были справки из платных клиник с подозрением на лимфому. Я, конечно, не отказался, подождал своей очереди. Но когда пришел в назначенный день, оказалось, что на регистратуре забыли меня записать. Предложили запись еще через неделю. Теперь я не любитель бесплатной медицины.

В итоге попал к хорошему платному врачу: у меня выявили вирусную нагрузку, которая превышала все допустимые значения в 10⁴ раз. Лечился год. На данный момент первый месяц за последние два года я чувствую себя не смертельно больным человеком. Спала температура, ушли ужасные боли в мышцах, и даже прошло чувство тумана в голове! Я и забыл, что такое проснуться и чувствовать, что у тебя есть силы.

Чему научила меня эта история? Ничего нет дороже в жизни, чем наше здоровье. Сейчас радуюсь каждому дню.

Слег в больницу с мононуклеозом в 20 лет. Увозила из дома скорая с температурой 40 °C, потом еще пять дней лихорадило в больничной палате. Было подозрение на гепатит, но пронесло. Навещали меня лишь родители и та, которая потом стала моей женой.

Я тогда и понял, лежа калачиком под одеялом в жутком ознобе с пеленой на глазах, услышав ее голос, что эмоции близких людей иногда помогают наравне с лекарствами.

В 17 лет у меня нашли кератоконус — истончение роговицы глаза с приобретением конусовидной формы. Я не могла видеть дальше вытянутой руки. Суть в том, что после операции ты не можешь открыть глаза три дня, как слепой котенок. Тебя сопровождает жуткая-жуткая боль в глазах, отдает в уши и голову. До сих пор помню эту волну, когда сходит наркоз, и как в фильмах ужасов — чувство, что тебе выкололи глаза.

Телевизор показался ерундой в сравнении с использованием сенсора при слепоте. Когда пыталась есть, вилка попадала то в стейк, то в рот. Друзья? Один-два позвонили, другие по приезде хихикали, что я похожа на слепую певичку. Прохожие жалели, это чувствовалось с закрытыми глазами. А я что? Ночью спишь — темно, просыпаешься — не знаешь время, темно.

Операция на один глаз стоила 1900 $. И тогда, и спустя годы считаю, что это копейки: когда болеешь, деньги уходят на второй план. Иногда просто хочется, чтобы не болело, не чесалось, не зудело.