«Чувствую, что зани­маюсь полезным делом»: еще 6 рас­сказов о волонтер­стве в разных стра­нах

В мире много возможностей для волонтерства.

Читательницы Т⁠—⁠Ж уже рассказывали, как помогают беженцам в Словакии, убирают мусор на природе в Черногории, обучают языку детей в Испании, участвуют в благотворительных ярмарках в Грузии. Все они хотят сделать что-то значимое в новом месте жизни.

Собрали еще шесть историй о людях, которые находят силы на помощь другим после переезда.

В 20 лет я впервые сдал кровь — мне казалось, что это самый простой способ помогать. Спустя 10 лет стал почетным донором, и мне даже начали выплачивать ежегодное пособие. Я изначально делал это не ради денег, поэтому был удивлен неожиданному подарку от государства.

Еще я помогал в фонде «Нужна помощь»  и «Доме с маяком»  — брал шефство над семьями украинских беженцев и работал на складе с одеждой для них.

В 2023 году переехал в Канаду по студенческой визе. Мне хотелось продолжить делать что-то значимое и хорошее, но времени катастрофически не хватало: я ходил на учебу, работал, организовывал быт и в целом тяжело переживал адаптацию в новой стране.

При этом у канадцев, в отличие от россиян, принято считать волонтерство частью своей культуры, они не относятся к этому как к чему-то необычному. Многие помогают добровольно: одни работают со стариками, другие — с беженцами, третьи продвигают программы борьбы с заболеваниями. Не удивительно, что многими местными жителями это воспринимается как дополнительная работа, они всегда указывают свой волонтерский опыт в резюме.

Я искал волонтерство онлайн, чтобы оно не занимало много времени, и нашел программу помощи пожилым людям. В ней добровольцы общаются по телефону с одинокими пенсионерами и заказывают для них доставку еды на сайте супермаркета-партнера.

Я звоню подопечным раз в неделю: жизнерадостной одинокой женщине Джорджии и бывшему преподавателю английского языка Эдварду, который живет в социальном жилье. Мы мило общаемся, собираем корзину с продуктами, а затем другой волонтер в определенный день отвозит заказ к ним домой.

Кроме этого, сразу по приезде я решил попробовать сдавать кровь, как и раньше, и начал изучать на портале blood.ca, как это сделать. Я удивился, что в Канаде нет ограничений в донорстве для иностранцев. Более того, в России перед первой кроводачей нужно принести справку от инфекциониста и терапевта, а здесь это не требуется.

Донорам в РФ также необходимо соблюдать строгую диету и не употреблять жирную и молочную пищу, а в Канаде просят воздержаться только от сильно калорийных бургеров и картошки фри. Перед кроводачей канадцам рекомендуют съесть что-то соленое и пить много жидкости, поэтому предлагают подкрепиться чипсами и водой.

Накануне первого канадского донорства я заполнил онлайн-опросник о своем здоровье, истории приема лекарств и путешествий. Затем пришел в канадский донорский центр и почти сразу оказался на приеме у медицинского работника. Он задал пару вопросов, сделал мгновенный анализ гемоглобина в крови, измерил температуру и направил на процедуру.

С момента, как я пришел в центр, до выхода из него прошло всего 20 минут. В Москве и Иркутске я мог простоять в очереди два-три часа, пока ожидал приема терапевта, а потом и результатов анализа крови. Кроме того, часто сталкивался с уставшими и раздраженными сотрудниками медучреждений, которые вынуждены работать в непростых условиях и получать низкую зарплату.

В канадском донорском центре все были доброжелательны, улыбались, интересовались не только здоровьем, но и тем, как я здесь оказался, благодарили за участие. Медсестра, которая делала забор крови, предложила сок на выбор и принесла мне его прямо во время процедуры в кресло.

Когда я попросил сделать фото, работница центра отреагировала благосклонно. Более того, в помещении висит несколько табличек о том, как рассказывать о донорстве в соцсетях — так можно привлечь больше желающих. К сожалению, в России меня всегда просили убрать телефон, якобы он мешал процедуре.

Еще меня поразило, что работники канадского центра спросили о прежнем донорском опыте в моей стране. Я насчитал примерно 55 сдач крови и плазмы, и сотрудники учли это в моей канадской истории записей, выдав карточку с числом 50+. Так, моя первая донация в Канаде стала 56-й за всю жизнь. Я был тронут тем, что система основана на доверии и признает твои прежние заслуги, хоть они были в другом государстве.

После сдачи крови мне предложили перекусы и сувениры: наклейки и значки с милыми надписями, например «Я сегодня сдал кровь — будь добр ко мне» или «Горд быть донором». Думаю, что главное отличие канадской системы от российской — бережное отношение к человеку.

Я понимаю, что спасаю людей и в экстренный момент им поможет моя кровь, — это наполняет смыслом жизнь. Еще я не раз восторгался тем, с какой теплотой канадское общество относится к иммигрантам. Мне хочется делать в ответ что-то значимое и полезное для страны, которая по-доброму нас приняла. Я продолжу сдавать клетки крови в будущем и всех призываю это делать.

Я родилась и жила в России до 22 лет, затем в 2012 году переехала в США. В феврале 2022 года наткнулась на документальный фильм Елены Погребижской о том, как школьница и врач из Уфы основали международную благотворительную организацию Health & Help  и построили с волонтерами клинику в Гватемале, затем в Никарагуа.

Врач Вика и школьница Карина набирали волонтеров-строителей, медиков, переводчиков, консультантов в разных городах России, а затем и мира, запускали кампании по сбору денег.

Меня настолько поразила история, что я неделю рассказывала о ней семье и друзьям. Бывает, поделишься с кем-то животрепещущим и успокаиваешься — но историю Вики и Карины я не могла забыть.

Я решила поучаствовать в проекте Health & Help и начала мониторить на сайте список волонтерских вакансий. Подалась на копирайтера с английским языком, так как свободно на нем общаюсь.

Мне ответили быстро. HR провела ознакомительную встречу, спрашивала, почему я хочу присоединиться к проекту и как отношусь к основным ценностям организации. Затем я получила пробное задание: надо было отредактировать текст и оставить комментарии для автора.

После успешного тестового я созвонилась с руководителем отдела стратегии. Он рассказал о других способах помощи НКО, и я поняла, что будет полезнее заниматься фандрайзингом  — координировать проекты и налаживать связи с другими организациями. Так я остановилась на этом направлении и начала волонтерить с мая 2022 года.

В Health & Help большая, разбросанная по миру команда. Врачи-волонтеры лечат местное население в клиниках, а также выезжают в отдаленные поселки на дом — все они имеют высокую квалификацию и прошли серьезный отбор. Многие в команде познакомились онлайн и никогда не встречались в жизни. Мы удаленно организовываем образовательные мероприятия и ищем деньги, чтобы закупать лекарства, медицинские материалы и продукты.

Я стараюсь помогать навыками, связями и пожертвованиями, курирую проект по сбору денег, ищу выход на новые аудитории. Каждую неделю мы созваниваемся с отделом фандрайзинга и раз в месяц — со всей командой, где каждое подразделение делится новостями.

На помощь я выделяю в среднем семь часов в неделю. Еще я работаю в международной компании в гейминговой индустрии, и за мои часы волонтерства работодатель делает пожертвования в Health & Help.

Я чувствую, что занимаюсь правильным и полезным делом. Оно дает тепло и поддержку: мы не только помогаем людям, которые не имеют доступа к базовой медицине, но и работаем в прекрасной команде волонтеров. Все ребята очень отзывчивые, с чувством юмора и на энтузиазме.

Волонтерство также напоминает, насколько мне повезло жить в комфортном современном мире, где к врачу можно попасть, когда необходимо. Но многие этого лишены: в Гватемале люди готовят на открытом огне и болеют астмой, а в Никарагуа зарабатывают на жизнь ловлей крабов, рискуя здоровьем и получая увечья.

Столько негатива в мире вокруг нас, что хочется сделать хоть что-то доброе — поэтому я помогаю.

Я начала волонтерить летом 2022 года, когда переехала из России в Испанию. Для меня это стало возможностью примириться со своей совестью, потому что я чувствовала своим долгом что-то делать.

Я пришла в волонтерские команды, которые преподавали английский язык взрослым украинцам и детям. На занятия уходило около 10 часов в неделю. В какой-то момент мне стало психологически тяжело, но я довела группу взрослых до определенного уровня и после этого взяла паузу.

В другом благотворительном проекте часть учеников были россиянами, которые хотели покинуть страну. Им я тоже бесплатно преподавала английский. Сейчас у меня остался только один ученик из Украины, которому я продолжаю помогать.

Волонтерство сильно психологически поддерживало и было целительным — в первую очередь для меня. Мне было важно отдавать.

Я уверена, что такая помощь не должна быть каким-то подвигом. Это просто надо делать, если на это есть силы.

Я давно мониторила проекты «Европейского корпуса солидарности»  . Следила за волонтерскими вакансиями в разных телеграм-каналах, например «Profenture: стажировки и волонтерство», зарегистрировалась и на самом сайте. Проекты попадались самые разные — например, можно работать в школьном лагере на море, на ферме, организовывать выставки и музыкальные фестивали, помогать с дизайном и постами в соцсетях, сажать деревья, проводить занятия для детей мигрантов.

Выезды длятся от нескольких недель до года. По правилам ЕКС волонтерить можно либо один раз на большом индивидуальном проекте от двух месяцев до года, либо сначала на краткосрочном, до двух месяцев, а затем на одном длинном. Также можно присоединяться к волонтерским командным активностям и приезжать на короткое время.

Я накопила в России большой опыт работы с людьми с ментальной инвалидностью и решила отправить заявку в инклюзивную деревню в Финляндии. Рассказала, что организовывала мероприятия для ребят с инвалидностью и сама в них участвовала, проводила тренинги по самостоятельной жизни — на них мы обсуждали права, учились отстаивать свою точку зрения. Я подавалась еще на десяток волонтерских зарубежных проектов, но этот понравился больше всего. Меня взяли.

Чтобы человека скорее приняли, можно показать релевантный опыт — особенно приветствуется участие в разных волонтерских активностях. Поэтому лучше начинать с локальной помощи в своей стране, а затем подаваться на международный проект.

В финской деревне мне предстояло помогать людям с ментальной инвалидностью, которые в ней работают. На месте в разных домиках проживали 80 человек с инвалидностью, несколько сотрудников, а более 20 человек из команды проекта приезжали туда каждый день. В деревне работает собственная ферма, ткацкая и молочная фабрики. Люди с инвалидностью, волонтеры и сотрудники делают ковры, готовят сыр, молоко, мороженое и другие продукты. Можно ухаживать за животными, доить коров.

В деревне организованы разные мастер-классы в домиках, например по уходу за садом, сбору урожая. Каждое такое помещение было закреплено за двумя волонтерами. Меня распределили на травяную мастерскую: мы собирали травы в собственном саду, сушили их, а затем готовили из них специи, чай или мыло. Нашу работу координировал главный куратор.

Проводились и творческие мастер-классы для ребят, которые не могли участвовать в другой работе. На них подопечные пели, играли на музыкальных инструментах.

Я прожила в деревне три месяца. Перед приездом мне прислали договор, в котором было указано, что моя занятость составит 30—38 часов в неделю. Еще участвовала во внеурочных событиях, например помогала на местных праздниках. Можно было также организовать что-то свое: пара человек проводили прогулки и настольные игры, а я собрала танцевальную группу — каждую неделю мы репетировали танец вместе с людьми с инвалидностью. Волонтерам можно было также взять отпуск, заранее согласовав с куратором.

Всего участвовали шесть добровольцев. Два приехали из Турции, три — из Германии. Мы вшестером жили в одном доме, каждый в своей комнате. Часто в финских проектах берут одного-двух человек, а в этом — целую группу.

В нашем доме была общая кухня и несколько ванных комнат. Мы могли покупать продукты и готовить себе сами, но, как правило, на это не оставалось времени. Поэтому мы ходили на обеды и ужины — в каждом доме, где жили люди с инвалидностью, ребята практиковались готовить вместе с сотрудниками проекта. Иногда в этом помогали волонтеры. Во время завтраков мы зачастую отсыпались.

Мы не оплачивали продукты, все покупалось централизованно. Если хотелось сладкого или быстрого перекуса, можно было самим съездить за ними в магазин — взять напрокат машину и платить за километры пути.

Мне полностью покрыли расходы на медицинскую страховку и частично — на перелет в Финляндию. Визу не оплачивали, потому что она у меня уже была. Еще ежемесячно давали по 150 €⁣ (15 000 ₽) на карманные расходы.

Волонтерство расширило мои границы. Я познакомилась с новыми людьми и поддерживаю с ними контакт до сих пор. Рада, что теперь они есть в моей жизни. Все это время мы также учили новый для нас и непростой финский язык. В любом проекте ЕКС, особенно в долгосрочных, нужно учить язык страны, в которую приезжаешь.

Еще волонтерство позволяет посмотреть, нравится ли в Европе, хочется ли жить в новой стране. Это легче понять, поскольку на время проекта есть понятная работа, возможность учить язык, помощь с документами, карманные деньги.

Кроме этого, во время волонтерства я поняла, что истинно чувствую к родной стране. Ведь мы не только помогали и занимались саморазвитием, но и знакомили людей со своей культурой. Я рассказывала о том, что люблю в России, о нашей литературе, кинематографе и о том, какие в нашей стране замечательные люди. Я считаю, что волонтерство помогает на низовом уровне строить дружбу между народами.

Рада, что приняла участие в таком проекте, и рекомендую попробовать другим, особенно в возрасте до 24 лет, когда ребята и девушки только присматриваются к тому, чем хотелось бы заниматься. Краткосрочные же проекты до двух месяцев советую абсолютно всем.

Я живу в Ереване с весны 2023 года. До переезда некоторое время была волонтером, помогала благотворительной организации «Ночлежка»  в Москве. Работала на складе, выдавала бездомным людям одежду, обувь и предметы гигиены, разбирала поставки вещей, выполняла разные поручения.

Я пришла волонтерить, потому что считаю, что животным, пожилым людям и детям помогут без меня. Мне хотелось поддержать взрослых людей, лишившихся дома. К ним относятся с предубеждением, винят в том, что они оказались на улице. На самом деле люди часто становятся жертвами мошенников, лишаются документов, жилья и денег и затем попадают во враждебную уличную среду.

Я интересно провела время, пока была волонтером, но устала от физической работы. К тому же каждый раз приходилось подолгу добираться до офиса «Ночлежки». Через некоторое время я перестала волонтерить и сосредоточилась на других сферах жизни.

Перед переездом в Ереван я уволилась с работы из-за напряженной обстановки. Поэтому в новой стране у меня появилось свободное время и возможность стать интеллектуальным волонтером  — помочь своими навыками благотворительным организациям. Я узнала об этом виде помощи еще в «Ночлежке», они сотрудничают с дизайнерами, разработчиками и другими специалистами на добровольной основе.

Сейчас я помогаю Ереванскому ботаническому саду — фотографирую события, окружение, растения для каталога и работу сотрудников. Еще снимаю и монтирую видео. В среднем провожу от двух до семи съемок в месяц.

Иногда помогаю другим организациям. Например, я делала фоторепортаж локального фестиваля о войне в постсоветском пространстве MOST: testimony. Это был бесценный опыт — я встретила единомышленников, познакомилась с удивительными фотографами-документалистами, режиссерами, поэтессой и просто неравнодушными людьми.

Еще я фотографировала спектакль о любви в Ереванском институте театра и кино. До сих пор эта съемка меня впечатляет, и я считаю ее лучшей в своем портфолио — недостаток освещения на сцене и длинная выдержка помогли уловить и передать химию между главными героями.

Я тяжело переживаю адаптацию в новой стране: давят чувство незащищенности, одиночество, другая культура и языковой барьер. Волонтерство помогает мне адаптироваться с меньшими эмоциональными потерями: я знакомлюсь с новыми людьми, обсуждаю культурные различия и особенности с местными жителями.

Чувствую, что лучше и быстрее принимаю страну, где сейчас живу. Например, в Ереване меня впечатлил театр, хотя в Москве я совсем им не интересовалась. Еще здесь есть сообщество женской документальной фотографии, участницы которого делают работы о войне в Нагорном Карабахе и показывают Армению с разных сторон. Местные жители также прилагают усилия, чтобы развивать культурные центры и поддерживать в них жизнь.

Еще в Ереване многие говорят на английском, и я использую возможность пообщаться с волонтерами и коллегами, чтобы поднять свой уровень языка.

В апреле 2024 года я переезжаю из Армении, но планирую продолжить фотографировать бесплатно для некоммерческих, культурных проектов — это помогает в том числе наработать портфолио.

По образованию я врач-биофизик и должна была заниматься диагностикой, но ушла в науку. Еще в 2017 году я начала волонтерить в институте Германии, где работала научным сотрудником-постдокторантом  после аспирантуры. Постепенно поняла, что у постдоков и студентов-аспирантов в нашем институте нет поддержки психологического здоровья. Я поговорила с директоратом и организовала такую программу.

Так, мы с молодыми учеными-единомышленниками собрали базу психологов, которые говорят на разных языках, доступны онлайн и офлайн, по страховке и без. Провели курс по первой психологической помощи для аспирантов, которые испытывают психологические трудности.

Мы рассказывали о симптомах распространенных психических расстройств, а также о том, куда можно обратиться за помощью. Еще сделали специальные листовки для всех, кто чувствует выгорание и проживает депрессию: написали, какие специалисты работают в городе, где посмотреть лекции о ментальном здоровье.

В 2019 году я участвовала в научной конференции в Берлине и познакомилась с коллегами со всего мира. Мы решили объединиться и организовать глобальное движение Dragonfly Mental Health, которое поможет ученым справиться с эмоциональными трудностями. Мы не работаем психологами, а рассказываем коллегам, как выглядит депрессия и выгорание, что можно сделать, если нашли у себя симптомы. За пять лет мы провели около 320 встреч с учеными более чем в 18 странах.

Сейчас наш проект поддерживает сеть из более 80 исследовательских институтов и университетов по всему миру. К нам обращаются люди из разных стран, зачастую сами аспиранты — как правило, вузы не слишком озабочены ментальным здоровьем студентов. По просьбе ребят мы приезжаем в институты, читаем лекции о ментальном здоровье и способах поддержки.

Студенты бакалавриата и магистратуры обращаются к нам редко, потому что на этом уровне развита поддержка — в аспирантуре же ты сам по себе. Я понимаю, что, если бы такое сообщество существовало во время моей исследовательской работы, мне бы это сильно помогло. Поэтому для меня важно поддерживать ребят, которые оказываются в похожей ситуации и не знают, куда им идти.

Еще я участвую в проекте Sci.STEPS, где мы уже несколько лет менторим молодых ученых из STEM  : помогаем составить хорошее резюме, сделать первые осознанные шаги в карьере, создаем сообщество единомышленников.

Например, к нам может обратиться магистрант, который не уверен в том, что ему делать дальше: поступать в аспирантуру или работать в индустрии, писать научные статьи или устроиться в биотех. Он не знает, как устроена индустрия биотеха, возьмут ли туда без аспирантуры, какие в этой сфере условия работы, есть ли в ней возможности карьерного роста. Мы находим подходящих специалистов из нужной сферы, которые помогают разобраться в вопросах.

Помню также историю, как девушка хотела заниматься онкологией, но не знала, с чего начать: в этой науке много направлений. Ей нужно было определиться, хотела бы она поступить в аспирантуру в России или за рубежом, чем различаются системы в нашей и других странах. Я занималась с ней и помогала с поступлением около восьми месяцев — мы готовились к вступительным экзаменам, репетировали интервью.

Наша работа в проекте Sci.STEPS строится следующим образом. Сначала мы объявляем набор для опытных ученых-менторов — обычно постим это в нашем телеграм-канале, «Твиттере», «Линкедине» и на сайте. С каждым желающим проводим интервью, спрашиваем, почему они хотят участвовать в программе, составляем их профили. Как правило, менторы — это люди, которые уже окончили аспирантуру и защитили кандидатскую или Ph. D., либо специалисты, проработавшие в научной или околонаучной сферах много лет.

Затем открываем набор для ребят, которым нужна поддержка, — к этому моменту мы уже понимаем, по каким вопросам можем помочь.

Когда собираются группы, например, из 30 менторов и 30 молодых ученых, разбиваем их на пары. Потом они работают друг с другом от двух месяцев в зависимости от целей и задач. Мы также читаем лекции, в том числе о ментальном здоровье, поиске хороших работодателей. По итогам программы собираем отзывы о нашей работе. Предыдущий сезон такого менторства прошел весной в 2023 году, нами остались довольны 95% менти и 89% менторов.

У нас бывают и разовые запросы. Если человек говорит, что ему достаточно часовой консультации, мы с удовольствием встретимся с ним. При этом мы не помогаем непосредственно с оформлением документов, например перед поступлением.

На все мои волонтерские активности уходит около 10 часов в неделю. У меня четыре рабочих дня, поэтому стараюсь все успевать, хоть мы находимся в разных часовых поясах с коллегами. Выходные дни посвящаю своим делам и планам.

Мне важно помочь людям, которые чувствуют себя потерянными в своей научной карьере. К сожалению, в их возрасте я чувствовала, что я одна, и это сильно мне мешало. Думаю, что многие уходят из науки, когда у них нет хорошего ментора и поддерживающего сообщества: ребята испытывают большое давление и не выдерживают нагрузки. В итоге наука беднеет, а мне не хочется этого допустить. Важно сделать что-то глобально полезное, чтобы люди продолжали созидать.