Как я работала эковолонтером на фестивале

Меня зовут Даша, и я люблю копаться в мусоре.

Так я могу представиться после фестиваля «Бессонница», куда отправилась волонтером в июле 2021 года. Там я провела пять дней — видела выступления классных групп и авторскую анимацию, слушала лекции на важные темы, а еще вместе с такими же эковолонтерами собирала и сортировала тонны мусора.

Я не получила за это денег, но заработала очень ценный жизненный опыт. В статье я подробно расскажу, как и зачем стала волонтером, как мы жили и работали на фестивале и сколько я на это потратила.

Мне 33 года, я живу в Туле, работаю на фрилансе и минимум по полгода провожу на природе: на даче, в Крыму или в походах по горам. Думаю, именно с дачи и походов началось мое увлечение экологией: меня всегда огорчало, когда люди оставляли горы мусора в лесу и на берегах рек.

Я сдаю на переработку все, что принимают: батарейки, пластик, стекло, металл, бумагу, электронику, обувь, одежду. Большую часть вторсырья я отношу в контейнеры в 200 метрах от дома. Пластик, который нельзя туда выбросить, я раз в 1—2 месяца отвожу в пункт приема на другом конце города.

Когда я перешла на фриланс, раздала очень много своей одежды: все эти скучные офисные платья и блузки были больше не нужны. Я стараюсь находить нужные мне вещи на «Авито» или в секондах, хоть это редко получается. В то же время я не впадаю в крайности: летаю на самолете, если так удобнее, или могу купить продукт в неперерабатываемой упаковке.

Среди моих близких пока не так много людей, которые интересуются осознанным потреблением или проблемами окружающей среды. Друзья, кажется, считают меня ненормальной, когда я через полгорода везу вторсырье в пункт приема. Из-за этого я порой чувствовала свою изолированность, и мне очень хотелось оказаться среди таких же «эконутых». Это одна из причин, почему я начала искать, где можно стать эковолонтером.

Я узнала, что есть фестиваль «Бессонница». Его организаторы продумали удобную систему сбора и утилизации мусора и пригласили на работу волонтеров. Я вдохновилась и захотела попасть за кулисы, чтобы посмотреть, как справляются с отходами на большом мероприятии.

Расскажу вкратце, что такое фестиваль «Бессонница», а после объясню, как была устроена работа волонтеров.

«Бессонница» — российский фестиваль авторской анимации в формате опен-эйр, который проводят каждое лето с 2013 года. Площадка фестиваля — поле рядом с лесом и рекой в Калужской области.

«Бессонницу» чаще всего сравнивают с «Пустыми холмами» или называют русским «Бернинг меном». Я не посещала эти фестивали, но для меня «Бессонница» стала местом, где абсолютно нормально быть странным. Хочешь — спи под открытым небом, купайся голышом, ходи босиком по грязи, танцуй на карусели, пробуй новое. И тебя никто не осудит.

На фестивале люди живут в палатках, шатрах и автокемпингах. На территории есть кафе, фуд-маркет, детская площадка и другая необходимая инфраструктура.

Днем там проходят лекции, мастер-классы, перформансы, концерты, карнавал с барабанщиками и безумными костюмами. А каждую ночь на больших экранах крутят мультфильмы со всего мира. И в это же время играют музыканты, причем сценой для их выступлений становилась и карусель, и любые арт-объекты, и шатры, а духовой оркестр играл даже в реке. Все это происходило в тумане, где бродили люди, обмотанные светодиодными гирляндами.

Я читала, что в 2015 году организаторы сами ужаснулись объему отходов и решили, что после фестиваля поле должно остаться чище, чем было до. Это можно сделать своими силами и с помощью волонтеров.

С тех пор сбор отходов организовали так, чтобы гостям было понятно, что куда выбрасывать. На поле есть три урны с понятной инфографикой:

1. Прозрачные пакеты — для того, что пойдет на переработку: стекла, алюминия и пластиковых бутылок из-под напитков. Эти фракции проще собрать на фестивале, где никто не будет ополаскивать и сушить упаковку.
2. Черные пакеты — для треша, то есть неперерабатываемого мусора.
3. Ямы — для органики.

На некоторых фестивальных локациях еще ставили контейнеры для батареек.

В 2021 году «Бессонница» отказалась от одноразовых стаканов. Тех, кто приехал без своей кружки, спасал капшеринг: напитки продавали в многоразовых стаканах под залог в 200 ₽. В последний день фестиваля стакан можно было сдать и получить обратно 150 ₽, но многие оставляли его себе как мерч.

Это напомнило мне капшеринг на рождественских рынках в Европе: там тоже оставляешь залог за керамическую кружку с глинтвейном, а потом можно ее вернуть и получить деньги назад.

Каждый год фестиваль длится четыре дня. В 2021 году мероприятие посетило 12 тысяч человек, там показали более 500 анимационных фильмов. Но я не особо вникала, куда еду, когда подавала заявку на волонтерство. Знала только, что это фестиваль авторской анимации, но понятия не имела, чего ждать.

Знакомые рассказали мне о «Бессоннице» в июне, за три недели до начала фестиваля. Я зашла на сайт, пробежалась глазами по основным разделам и в конце увидела тот самый блок об отношении к природе, собственной экослужбе и наборе волонтеров.

Я поняла, что это то самое мероприятие, и решила подать заявку. Но были две проблемы:

1. Заявки принимали до 16 июня, а я узнала об этой возможности позже.
2. Фестиваль начинался 15 июля, волонтеры должны были приехать хотя бы за день. А я могла прибыть только вечером 16 числа.

Но я все равно заполнила заявку и пообещала остаться после феста на разбор конструкций и декораций. Как мне потом рассказала координатор, меня взяли именно поэтому. Обычно большинство волонтеров приезжают только на сам фестиваль, а после него остаются немногие, хотя работы становится больше.

В анкете были вопросы о туристическом опыте, готовности жить в палатке в походных условиях, аллергиях и заболеваниях. Еще нужно было указать, кем именно хочешь работать, когда сможешь приехать и сколько дней готов провести на поле. В общем, не было никаких сложных вопросов. Не нужно было ни мотивационное письмо, ни паспортные данные, даже не пришлось подписывать никаких соглашений.

Через пару дней после подачи заявки мне позвонила координатор Настя: она рассказала, когда и куда нужно ехать, еще раз предупредила о полевых условиях и объяснила, чем и сколько времени придется заниматься. Меня все устроило, и я подтвердила, что буду волонтером.

Перед заездом Настя выслала мне письмо с подробным списком необходимых вещей, советами, билетами на трансфер и фестиваль. Все было очень понятно и дружелюбно, чувствовалась забота.

Заезд. Всего на фестивале было около 800 волонтеров, а в экослужбе — 50. Основная часть приехала за пять дней до начала мероприятия, для них организовали специальные автобусы из Москвы. Волонтеры помогали строить административный лагерь, устанавливали урны, развешивали указатели. То есть действительно создавали фестиваль.

Я приехала 16 июля, на второй день фестиваля, на трансфере для гостей: большой автобус забрал нас от станции метро «Новопеределкино» в Москве. Так как это была пятница, мы собрали все пробки на выезде и добрались до места только через 4 часа, хотя без пробок можно было бы доехать максимум за 3.

Трансфер остановился за пару километров до лагеря, дальше начиналась грунтовка. Там нас ждала служебная машина — мы скинули в нее рюкзаки, а сами налегке дошли пешком. По дороге я познакомилась с другим волонтером, она объяснила, где штаб и как найти координатора.

Регистрация. В штабе я нашла координатора Настю. Она регистрировала волонтеров и выдавала всем бейджи: их надо носить на протяжении всего фестиваля, без них нас бы не стали кормить на кухне и даже не пустили бы в административный лагерь.

Потом Настя отвела нас в лагерь экослужбы, посоветовала, где поставить палатку, и по дороге показала кухню. В этот день я приехала к вечеру и уже не работала — только познакомилась с ребятами, которые в тот момент были в лагере, поужинала и ушла смотреть фильмы.

Связь и инвентарь. Телефон ловил только в нескольких точках, так что он был бесполезен. Поэтому для связи некоторым бригадам выдавали рации. Еще всем волонтерам давали перчатки — в основном тряпичные, они быстро промокали. Хорошо, что у меня были свои, с прорезиненными ладонями и пальцами.

График. Каждый волонтер должен был трудиться в две смены по 3 часа ежедневно. Можно было выбрать удобное время, чтобы не только работать, но и успевать на фестивальный движ. Для этого мы каждый вечер писали заявки на листочке, а ночью координаторы составляли график. Иногда могли поставить кого-то в другую бригаду, где было мало людей, но мои пожелания всегда учитывали.

6 часов

в день я работала

В первый день я запланировала 3 часа работы утром и 3 часа вечером, чтобы успеть отдохнуть и пообедать между сменами. Но потом поняла, что можно брать две смены подряд, потому что чаще всего успеваешь сделать все раньше. Конечно, загрузка зависела от типа работы.

Распределение обязанностей. За порядком на поле следят эковолонтеры, которых на этом фестивале еще называли хатифнаттами — в честь персонажей произведений Туве Янссон о муми-троллях. Как и сказочные герои, хатифнатты-волонтеры любят собирать всякие артефакты.

Например, каждый год, когда поле готовят к фестивалю, хатифнатты находят колючую проволоку времен Великой Отечественной войны. А если обнаруживают чьи-то вещи, то относят их в инфоцентр.

У хатифнаттов несколько ролей:

• экорейнджеры;
• мобильная бригада;
• работники «Сокровищницы»;
• хранители «Хатифнариума»;
• проповедники;
• хранители Острова.

Расскажу о них подробнее.

Экорейнджеры обходят фестивальное поле и меняют пакеты в урнах, оставляя рядом полные. В идеальном мире все люди следуют инструкциям и выбрасывают мусор в правильный пакет, но в реальности в мешках для вторсырья была и еда, и батарейки. Если мы видели, что отходы перепутаны — например, бутылку бросили в пустой пакет с пищевыми отходами, но ее легко достать, — то сразу перекладывали их во вторсырье, чтобы другим было меньше работы.

Ребята из мобильной бригады объезжают поле на квадроцикле с прицепом, грузят мешки с мусором и отвозят их в «Сокровищницу». Эта работа тяжелее, причем не только из-за переполненных мешков.

Мы замечали, что фуд-корты не соблюдают фестивальные принципы: сами сотрудники скидывали остатки еды в один пакет для вторсырья. Хотя все знали, что для органики выкопали отдельные ямы, чтобы это компостировалось, а не гнило на свалках. Такое было неприятно видеть, потому что это противоречило принципам фестиваля, да еще и другим ребятам потом приходилось в этом копаться, чтобы все рассортировать.

В «Сокровищнице» сортируют отходы на фракции: стекло, пластиковые бутылки, алюминий, жесть, треш. Отдельно откладывали батарейки и газовые баллоны. Это опасные отходы: на свалке они могут взорваться, а батарейки еще долго отравляют почву и грунтовые воды. Баллоны мы протыкали, чтобы спустить газ и сдать как металл.

В пакетах для вторсырья попадались тарелки с остатками еды, но в целом все можно было разделить на правильные фракции и даже не испачкаться. Если мы видели совсем уж перемешанные отходы, отправляли такой пакет в треш. Никто не заставлял волонтеров копошиться в грязных салфетках и недоеденной каше.

«Сокровищницу» волонтеры любили меньше всего: поток мусора казался бесконечным, и не было шансов разделаться с работой раньше. Еще это постоянный грохот: представьте, как одновременно плющат пластиковые бутылки и пивные банки, сбрасывают стекло, выгружают пакеты с мусором.

Хранители «Хатифнариума» работали в экологическом шатре. Они рассказывали гостям о раздельном сборе отходов, проводили лекции и мастер-классы, продавали фестивальные стаканы. В «Хатифнариум» попадали люди с опытом: экотренеры или просто активисты, которые давно в теме осознанного потребления и умеют выступать на публике. В первый год работы экослужбы лекторий ютился в инфоцентре, а сейчас эта точка выросла в отдельный шатер.

Проповедники, как мы их называли, ходили по лагерю гостей, рассказывали о раздельном сборе, zero waste, проводили викторины и игры на экотематику, придумывали арт-объекты, чтобы привлечь внимание гостей и заинтересовать их.

Хранители Острова выдавали инвентарь из хозпалатки и следили, чтобы в лагерь, где живут организаторы и волонтеры, не зашли чужие люди.

Я работала экорейнджером, в мобильной бригаде и «Сокровищнице». В «Хатифнариум» ходила только как гость на мастер-класс по созданию бумаги из крапивы и на цигун.

По моему опыту, проще всего быть экорейнджером: гуляешь, загораешь, за время смены обходишь все сцены, не поднимаешь тяжести. Обычно мы успевали обойти все точки меньше чем за 3 часа, а по дороге могли покататься на карусели или заглянуть в маркет.

Мне было легко вставать утром на работу после фестивальной ночи и даже не особо трудно вытаскивать полные мешки из урн. Сложнее было видеть, как бездумно люди выбрасывают вторсырье, превращая его в мусор.

Поначалу я просто удивлялась: разве так сложно распределить мусор по пакетам? Через какое-то время стало откровенно мерзко: ребятам в «Сокровищнице» приходилось в этом копаться, потому что кто-то поленился разобраться, в какой пакет что выбрасывать, — не так я себе это представляла. И, конечно, было просто обидно, потому что грязный пластик, измазанный остатками еды, переработчик уже не примет.

Больше всего расстраивала хорошая еда в мусоре: мясо, которое привезли для шашлыка и не использовали, соки, орехи, протеиновые батончики и супы, сублимированное мясо, крупы, целые овощи, контейнер с готовым нутом. Все это запечатано — продукты можно было бы забрать с собой.

Гости просто оставили все это после фестиваля. Ребенок одного из волонтеров как-то спросил меня, почему люди выбрасывают хорошую еду, а я не смогла объяснить: сама не понимаю. Тогда я готова была стать фриганом.

Были моменты, когда я почти теряла веру в людей. Но именно тогда подходил кто-то с добрыми словами или предлагал помощь. Охотнее всего помогали дети: как-то мы сминали пластиковые бутылки, которые гости оставили рядом с урнами, к нам подбежали чьи-то дети и попросили дать им их расплющить.

Потом я заметила, как вечером люди подсвечивали телефоном урны, чтобы прочитать, что куда выкидывать. Тогда я поняла, что нельзя винить гостей, а лучше доработать систему сбора. Например, продумать подсветку и еще больше упростить инфографику на урнах, чтобы людям не приходилось долго думать.

В какой-то момент появился азарт: что еще окажется в мешке? Мы находили детские игрушки, надувные матрасы, палатки, коврики, много складных стульев, ракетки для бадминтона. Но на самом фестивальном поле было довольно чисто, даже окурки попадались редко: то ли дело в сознательности самих гостей, то ли в усилиях хатифнаттов.

На фестивале я несколько раз слышала сомнения гостей и сотрудников кафе по поводу раздельного сбора. Они не верили, что вторсырье уедет не на полигон, а к переработчикам. Поэтому хочу рассказать, что произошло с собранными нами отходами.

Так как фестиваль проходит в Калужской области, вторсырье отправили на переработку в местную компанию. Все годы команда фестиваля работает с одним партнером — «Эко-индустрией», которая забирает на утилизацию и переработку пластик и стекло.

Металлолом организаторы отвезли в Калугу сами, а банку с батарейками взяли с собой в Москву и сдали в пункт приема. Из железа взяли только мангалы, но водитель газели оставил у себя в машине все остальное, в том числе колючую проволоку и газовые баллоны. Сказал, что сдаст это в Москве.

В конце мы подсчитали, сколько всего собрали:

• стекло — 2822 кг;
• ПЭТ-бутылки — 627 кг;
• алюминиевые банки — 178 кг;
• железо — 143 кг;
• ПНД-канистры — 34 кг;
• батарейки — 58 штук.

3,804 тонны

вторсырья эковолонтеры «Бессонницы» спасли от полигона в 2021 году

Получается, на фестивале в 2021 году волонтеры собрали более 3,804 тонны отходов.

Быт. На «Бессоннице» все — и гости, и волонтеры — живут в походных условиях. У меня была своя палатка, но некоторые волонтеры, у которых ее не было, договаривались с другими и делили палатку. В фестивальные ночи многие спят под открытым небом: на стогах сена, в гамаках или просто в поле.

Наш лагерь был в лесу, и это хорошо, ведь палатки не нагревались под солнцем. Только после дождей были сложности, потому что лужи в лесу не просыхали. На второй день я смирилась с этой жижей под ногами и уже не расстраивалась, когда грязь попадала в кроксы.

Административный лагерь стоял отдельно от гостевого, его оградили «забором» из ткани. Это не всегда останавливало любопытных гостей, и кто-то забредал к нашим палаткам. Поэтому в лагере всегда был дежурный, он выпроваживал таких заблудившихся.

Каждая волонтерская служба жила в своем лагере: строители — отдельно, электрики — отдельно. Наш лагерь хатифнаттов назвали Островом. У нас была общая костровая зона с тентом, где мы собирались после работы, свой туалет по типу дачного, умывальники и водопровод, который провели из реки.

Помыться можно было бесплатно в холодном душе: воду качали из реки и не подогревали. Но днем в тридцатиградусную жару это было удобно. Еще был горячий душ: для гостей он стоил 400 ₽, для волонтеров — 100 ₽.

Вечером лагерь освещали лампочки. Такое удобство появилось только в 2021 году. Зарядить телефоны можно было в нашей части лагеря и на общей кухне. Только на кухне я ни разу не видела свободной розетки. Мне не пришлось пользоваться общественными зарядками: на пять дней мне хватило своего пауэрбанка. Связи на поле не было, вайфай работал только в одной точке, поэтому я почти не пользовалась телефоном, и он долго работал.

Еда. Волонтеров бесплатно кормили в общей столовой. Еду готовили такие же добровольцы, как и мы. Я бы не хотела оказаться в команде поваров: казалось, у них совсем не было свободного времени. Сколько раз я ни проходила мимо кухни, там постоянно что-то резали, варили, раздавали, мыли.

Во время самого фестиваля, когда было больше волонтеров, на завтрак, обед и ужин выстраивались очереди. Иногда приходилось стоять по 30—40 минут, и это, пожалуй, больше всего раздражало на фесте. Как-то ужин задержали на час. Я не дождалась и ушла смотреть фильмы.

Кормили очень хорошо: были овощи, фрукты, блюда для вегетарианцев и мясоедов — спасибо, что не из тушенки. Все очень человечно и с заботой. Я взяла с собой маленькую тарелку, и мне предлагали приходить за добавкой. К сожалению, после окончания феста меню стало беднее: видимо, продукты заканчивались.

На территории было несколько кафе, где гости покупали еду. Если волонтерам не хотелось стоять в очереди на кухню, можно было пойти туда. Правда, в кафе тоже бывали очереди. На следующий вечер после окончания феста сотрудники кафе угощали волонтеров блинчиками, вафлями и закусками, которые готовили из оставшихся продуктов.

Несколько раз заканчивалась питьевая вода — приходилось ждать, пока ее подвезут. Многие жаловались на отравление и винили воду из местной реки. Но со мной такого не произошло, хотя я мыла посуду той самой речной водой и ела на общей кухне.

Мне полагался бесплатный билет на фестиваль, трансфер в обе стороны и питание. Туда я доехала на трансферном автобусе из Москвы, а обратно уезжала раньше, чем остальные волонтеры, поэтому добиралась домой за свой счет.

До ближайшего городка, откуда ходили автобусы в Калугу, меня подвезли волонтеры-строители. Дальше я уже добиралась до дома на автобусе и поезде. Я потратила на дорогу 1230 ₽.

8530 ₽

я потратила на волонтерство

На фестивале я забыла запчасть от палатки, которую пришлось потом докупать, — это еще 2300 ₽.

Не работала два будних дня — потеряла примерно 5000 ₽.

Если все посчитать, то на волонтерство на фестивале я потратила 8530 ₽. Для сравнения: самый дорогой билет на «Бессонницу» стоил 6000 ₽.

Ехать на фестиваль эковолонтером стоит тому, кто хочет почувствовать себя в сообществе единомышленников и завести новых друзей. Там образуется концентрация людей, которые повернуты на одной теме, поэтому за несколько дней можно очень много о ней узнать.

Конечно, есть моменты, которые хочется изменить, и здорово, что после фестиваля организаторы собирали обратную связь. Я написала, что было бы лучше заранее и больше рассказывать об экопринципах в соцсетях, чтобы гости фестиваля и сотрудники фуд-корта приезжали подготовленными и не скидывали весь мусор в один пакет.

Я нисколько не жалею, что поехала на этот фест. Опыт, знакомства и вера в светлое экобудущее, которые мне дала поездка, ценнее денег. Думаю, поэтому я снова хочу отправиться на «Бессонницу» или какой-нибудь другой фестиваль волонтером.