Как я лечила туберкулез по ОМС

Впервые я заметила симптомы болезни 20 лет назад, в 2002 году. Мне было всего 28 лет.

Появилась постоянная потливость, усталость и кашель. Я успевала сильно вспотеть за пять минут, пока шла от дома до работы, голова и спина были мокрые. Дома не было сил даже вымыть пол в коридоре размером метр на полтора.

К врачам я не ходила, это же целое дело: надо взять отгул, пойти в поликлинику, отсидеть очередь. Решила, что просто от всего устала и плохое самочувствие пройдет, если отдохнуть. Тогда я работала в банке операционистом, начальство обязывало выполнять план, муж дома требовал приходить раньше и готовить ужин, мать давила, что вечно все делаю не так. При этом я еще училась в институте, а летом все выходные проводила на даче.

Сначала я выбила месяц на сессию, потом месяц на отпуск, съездили на юг. Кашель в это время лечила самостоятельно, пила то травы, то «Бисептол». Казалось бы, целых два месяца отдыха, но сил не прибавилось.

Вернувшись из отпуска, я заболела, температура поднялась до 38,9 °С. В поликлинике диагностировали бронхит и две недели лечили амбулаторно, но температура не спадала, и пришлось ложиться в стационар.

Врачи стационара поставили диагноз «воспаление легких» и начали интенсивно лечить: массаж грудной клетки, таблетки, ежедневные капельницы, уколы каждые четыре часа. Буквально через неделю температура стала нормальной, остался только кашель и бешеная потливость по ночам: я промокала насквозь.

Всего я провела в больнице три недели. Ко мне приходили близкие, приносили еду и фрукты, я гуляла по коридорам, по улице, активно общалась с соседками по палате. Чуть позже стало понятно, что это было недопустимо.

После всего лечения мне сделали анализ мокроты на туберкулез. До сих пор не понимаю, почему его не назначили сразу. На направлении было написано, что это какая-то программа по туберкулезу для Ленобласти. Когда пришел результат, прямо при мне начали обрабатывать палату и молниеносно меня выписали — в течение получаса.

Прямо из стационара направили к фтизиатру в городскую поликлинику. Там врач сообщил, что в анализе мокроты обнаружили возбудителей туберкулеза, палочки Коха, и у меня туберкулез в открытой форме. С таким диагнозом нужно было ехать в туберкулезный диспансер.

Я уже так устала от этой слабости, потливости и кашля, что не могла дождаться, когда окажусь в диспансере. Причем была готова к тому, что меня не смогут вылечить и там я умру. Но когда я увидела это старое, трехэтажное серое здание, мне захотелось бежать.

Лекарства и процедуры. Всего в больнице было четыре врача, я попала к строгой, но хорошей женщине. Мне давали таблетки горстями, делали уколы. Кроме основных лекарств, которые выписывали всем, она давала мне еще таблетки для печени.

Еще был доктор, который занимался экспериментальным лечением туберкулеза. Он изгибал иголку шприца и вводил лекарство в трахею, прямо в ямку на шее у ключицы, чтобы оно попало в легкие. Эту процедуру делали не всем: врач выбирал пациентов и предлагал им попробовать. Все с согласия больного. Я была не против дополнительного лечения и стала ходить на «укол» раз в неделю. Было тяжело, но думаю, что это тоже помогало.

Питание. Пребывание в диспансере было бесплатным, но не без минусов. Еда была не сытная, хотя больные туберкулезом нуждаются в обильном питании. Например, перед Новым годом пациентам дали одни макароны и перловку. Выручал магазин в подвале диспансера. Тогда работодатель выплачивал мне 100% зарплаты по больничному, поэтому я не экономила и покупала там все, что мне было нужно: фрукты, шоколад, печенье, колбасу, сыр, сливочное масло.

Психологическая поддержка. Какое-то время я думала, что не поправлюсь и умру. В диспансере были пациенты, которые строили планы, хотя сами были все желтые. Смотрела и понимала, что у таких ничего не будет. И через месяц они умирали.

Один врач сказал мне, что главное при лечении туберкулеза — это оторваться от привычного окружения, забот, проблем, контактов. Железной рукой эгоистично плюнуть на все и на всех и лечиться. По сути, должна быть психологическая перезагрузка. Я последовала этому совету на 100%. Забыла про учебу, мужа, ребенка, чуть позже завела роман тут же, в диспансере. Одним словом, пустилась во все тяжкие.

Родственников в это время я почти не видела, запретила им приезжать. Добираться им было далеко, да и незачем рисковать здоровьем.

В феврале, спустя полгода лечения, я чувствовала себя очень бодро и активно, гуляла, ходила в лес, ездила в ближайший город в магазины. Набрала вес: при поступлении весила 52 кг при росте 170 см, поправилась до 64 кг. Легкие на рентгене выглядели хорошо, тест на палочки Коха был отрицательный, и врачи решили, что я могу бесплатно долечиваться в санатории под Выборгом.

В санатории мне продолжили давать таблетки, назначили фитотерапию и физические упражнения. Было интересно: я ходила в бар, где давали отвар трав с медом, регулярно занималась несложной гимнастикой.

Так я лечилась до мая. Могла бы остаться в санатории и дольше, но там завела новый роман, и меня выписали за нарушение режима. Ну ничего, поехала домой.

Фтизиатр не выпускал меня на работу, поэтому я провела дома все лето. Продолжала принимать таблетки, которые выдавали бесплатно: муж был в ужасе от того, какую горсть лекарств я глотала три раза в день.

К слову, с мужем я обсудила все то, что волновало эти годы: я больше не позволяю ездить на себе, унижать себя, не буду пахать как лошадь на даче.

Отдельный вопрос был с матерью. Я узнала, что у маминых соседей проживали два человека, больных туберкулезом, — это были сыновья, один вернулся из тюрьмы и заразил второго. Все это время моя мама брала у соседей козье молоко. Представьте картину: в доме на одну комнату живут четыре взрослых человека, среди которых два больных туберкулезом, тут же соседка процеживала козье молоко, разливала его в банки и продавала.

Боль в том, что мама узнала о болезни, но все равно брала это молоко, чтобы не обижать соседку. А мы приезжали к ним по субботам в баню и пили его. Обида чужого человека для мамы была важнее, чем собственные дети, их жизнь и здоровье. Я считаю, что заразилась именно так, плюс это был не единственный конфликт с матерью, и в конце концов я перестала с ней общаться.

Всего на больничном я пробыла полтора года. После этого меня выписали, я вернулась на работу в банк. Никаких лекарств для профилактики не советовали, нужно было только каждый год делать флюорографию и стоять на учете у фтизиатра. Через три года меня сняли с учета, а через четыре я родила второго ребенка.

С работой теперь тоже все по-другому. Я боюсь рецидива, поэтому выбираю спокойную, без нервов и стресса, но денег получаю мало. Могла бы хорошо зарабатывать главбухом, но жизнь дороже.