Где я живу: в жилье, которое предоставляет нам церковь как семье священника

Священник не выбирает место жительства.

Но при этом знает, что в любом случае не останется без жилья: им его обязан обеспечить приход. Читательница Тинькофф Журнала рассказала о том, каково быть супругой священника, сколько раз они переезжали, в каких домах жили и почему многие батюшки строят свои дома сами.

Всю жизнь я прожила в большом городе — Нижнем Новгороде. Магазины, бытовые удобства, транспорт, медицина и образование — все это было привычным и доступным. Я практически каждую неделю ходила или в театр, или на концерт, не боялась засидеться в кафе допоздна, так как в любое время могла добраться до дома. Это были времена студенчества и первых лет моей работы в школе.

В 2015 году я была учителем первой категории. Примерно тогда я стала часто посещать храмы Нижнего Новгорода. Мне нравились службы, и несмотря на то, что я работала шесть дней в неделю, в воскресенье все равно шла в храм. Так и познакомилась с будущим мужем — он был студентом семинарии.

Моя жизнь изменилась. Я готовилась стать матушкой, то есть женой православного священника.

До замужества я жила с мамой. У меня была своя комната, но мне не хватало личного пространства. Плюс мы жили далеко от центра города, поэтому я устроилась в школу поближе к дому, чтобы не тратить много времени на дорогу до работы. Купить квартиру сама не надеялась: у меня филологическое образование, я хотела работать только по профессии — учителем. На помощь семьи я тоже рассчитывать не могла.

После свадьбы мы с мужем должны были поехать в неизвестность. Это удел всех таких семей: ты не волен выбирать место своего служения, а следовательно, и место жительства. Однако я знала, что священник никогда не останется без крыши над головой, поэтому и не переживала на эту тему.

Я была готова к переезду и вдохновлена всем происходящим. К тому моменту мне стало тяжело жить в ритме большого города, суетиться и тратить по несколько часов на дорогу: с учебы на работу, а потом домой. Сельская жизнь мне представлялась очень романтичной и заманчивой.

Апостольское предписание с давних времен призывает людей, которые посещают храм, обеспечивать служителя алтаря всем необходимым, чтобы он не заботился о земном. Получается, будущий священник не должен беспокоиться, где ему жить и что есть.

В Русской православной церкви рукоположиться, то есть стать священником, может только женатый мужчина. Поэтому жилье должно быть рассчитано на всю его семью. Второй путь к священству идет через принятие монашества, но это совсем другая история: монастыри, скиты, собственное хозяйство, особые молитвенные правила — все это для избранных.

Священник может сам выбрать епархию, но при этом епископ волен определить его в любой храм этой епархии. Обычно отправляют туда, где не хватает кадров, а еще ориентируются на то, какими достоинствами обладает священнослужитель.

Как правило, священнику достается дом или квартира, которые изначально принадлежат храму. Это жилье называют приходской квартирой. Свет и газ оплачивают из вырученных средств храма — так называемых пожертвований.

В селах батюшки часто живут в доме около церкви. Это очень удобно: священник всегда при храме, в идеале так и должно быть. За такой дом платить приходится совсем немного, разве только за отопление зимой.

Если же священник служит в крупном городе, то приход дает ему определенную сумму, чтобы он смог снять себе жилье. Например, 15 000 ₽ в месяц. Он может арендовать квартиру и за 20 000 ₽, но тогда разницу надо будет доплачивать самому.

Спустя два месяца после женитьбы мы с мужем уехали из Нижнего Новгорода в небольшую епархию и попали в центральный епархиальный город. Муж служил в кафедральном соборе. Он располагался на берегу красивой реки, рядом стояли частные дома, свободно разгуливали куры, козы и иногда даже коровы. У меня как у городского жителя животные вызывали почти священный трепет. Я была готова к любым трудностям, лишь бы жить в этом тихом местечке.

Наступала осень 2016 года. Начались трудности, а вместе с ними и наши скитания. Муж приехал в епархию первым, без меня. Его поселили в доме причта — так называют жилое здание в комплексе церковных строений. Изначально подобные дома строили недалеко от храма, чтобы там жил священник со своей семьей. В таком доме могли находиться еще канцелярия, ризница и помещение для воскресной школы. При нашем храме священники в доме причта не жили постоянно, а лишь заселялись туда на время. Мой муж жил там, пока ожидал рукоположения в сан. В это время он посещал службы и знакомился с прихожанами. Еще в доме причта останавливались трудники — люди, которые безвозмездно помогали при храме.

Когда я приехала следом, оказалось, что для меня места в доме причта нет. Пришлось поселиться в местной гостинице.

Гостиницу в провинциальном городке лучше описал бы Гоголь, чем я. В подобных местах я сразу отодвигаю кровать от стены и ставлю ее на середину комнаты: мало ли кто со стены решит заползти в постель? В так называемом номере не было даже раковины, из крана капала вода, зубы можно было почистить кое-как. А цена по тем временам была приличная — 600 ₽ в сутки.

Я прожила там трое суток. Мы еще не вошли в клир, то есть, говоря на мирском языке, мой муж еще не приступил к работе, и, соответственно, ему не начали платить. Поэтому расходы на мою гостиницу легли на нас, а после свадьбы и переезда найти даже такую небольшую сумму было проблематично. Мы стали активно искать более доступное жилье.

Как я потом поняла, в этом городе было немного приезжих священников. А у местных уже были свои дома или квартиры, поэтому и отдельного церковного жилья, которое бы принадлежала епархии, не было: в нем просто не было нужды.

Позже в наш городок приехали еще две молодые семьи священников, и у них были аналогичные проблемы с поиском жилья. Но никто из них не ругался и не уехал. Мы принимали все как должное, потому что трудности часто преследуют любую молодую семью и нужно уметь их преодолевать.

В своих поисках мы спрашивали про жилье и у прихожан, и у работников храма. Все искренне пытались нам помочь. Однако все квартиры, которые сдавали в аренду, тогда уже заняли студенты местного медицинского колледжа. Итог — во всем городе не было ни одной свободной комнаты. Но во время одной из попыток снять жилье хозяйка дома, которая сдавала койко-места для студентов, отправила нас «к Зинке».

Зинкой оказалась щупленькая старушка 82 лет. Она жила в покосившейся избушке с русской печкой, в которой каждые выходные пекла пироги. В другой комнате стояла печь-голландка. В доме было полторы комнаты. Основная — нормальная комната, с двумя кроватями, шкафом и столом. Вторым помещением была кухня, в которой стояли печка и кровать, — там и спала баба Зина.

Она поселила нас в большой комнате. Бесплатно! Просто сказала: «Живите, а там сколько дадите денег, столько и хорошо будет!»

Баба Зина готовила нам завтраки, водила в баню к соседке и рассказывала о себе. Оказалось, что в этой тесной комнате, где для нас все было непривычным, когда-то жили восемь человек! Бабушка стала нам хорошим другом на многие годы, но увы, после города жить в таком домике нам было, мягко говоря, не очень комфортно.

В итоге у бабушки Зины мы прожили две недели. Мы даже оказались в числе гостей на дне ее рождения. Было очень атмосферно: русские народные песни, говорливые соседи, пироги из печи и много воспоминаний о нелегкой послевоенной жизни в селе. Наши временные проблемы показались нам тогда не такими уж и существенными.

Прихожане очень переживали, что молодая семья не может найти себе жилье, и активно помогали нам его искать. Так что позже мы все-таки нашли в городе полноценную квартиру: с ванной, отоплением и двумя комнатами. Помогло сарафанное радио — в таких местах оно работает лучше всего.

Когда баба Зина узнала, что мы съезжаем, она очень расстроилась, так как ей жилось одиноко: дети и внуки давно разъехались. Но нам нужно было как-то обустраиваться самим. Мы заплатили ей немного — 2000 ₽, из которых она взяла только 1000 ₽.

Как я узнала, потом у нее селились студенты. Она все время всех привечала.

Новое наше жилье располагалось на первом этаже двухэтажного дома и обходилось нам в 5000 ₽ в месяц. У нас были очень спокойные и дружелюбные соседи с детьми. Рядом располагались магазин, стадион и место вечерних молодежных посиделок.

Мой муж тогда уже проходил сорокоуст, то есть каждый день в течение 40 дней должен был посещать утренние и вечерние службы, поэтому за квартиру, включая коммунальные услуги, платил приход. Если проводить аналогию с мирской жизнью, сорокоуст — это как испытательный срок на работе. К тому же супругу назначили жалованье — 15 000 ₽ в месяц.

В квартире были две небольшие комнатки. В спальне помещалась только кровать и старинный шкаф. Почти все время мы проводили в другой комнате, она была просторнее.

Кухня тоже была очень маленькая, с двумя шкафчиками и рабочим столом. Обеденный стол мы привезли свой. Плита оказалась старая, с неработающим духовым шкафом. Помню, по первости я собралась запечь мясо: все приготовила, стала зажигать газ, а оттуда — бабах! Больше я к ней не подходила. На день рождения родственники подарили нам электрическую духовку — для меня это оказался самый безопасный и удобный вариант.

В квартире не хватало только стиральной машины. Мы сразу купили на «Авито» старенькую «Рязань», которую я любовно называла «ведро с мотором».

Под окнами квартиры был участок для огорода, что меня очень радовало. Правда, потом выяснилось, что там никто давно ничего не выращивал, а почва оказалась плохая, и у нас даже не взошла зелень. Выросли только три лилии, да и то к осени.

Нам катастрофически не хватало денег. На тот момент я не была знакома с секретами семейной экономии, и мы тратили полученные деньги бездумно. В итоге не могли себе позволить ни ремонта, ни новой мебели.

К тому времени я уволилась с прежней работы и наивно надеялась найти себе место в новом городе. Тогда я была уверена, что учителя требуются везде. Спустя пять лет моей жизни в небольших провинциальных городках я понимаю, что в таких местах быть учителем очень престижно и, увы, найти открытую вакансию очень сложно.

Те же сердобольные и активные прихожане, что нашли нам жилье, стали искать мне место. И — о чудо, через два месяца появилась вакансия учителя русского языка в местной школе, которая была всего в 10 минутах ходьбы от дома.

Мне повезло с местом работы: нравился и коллектив, и свежий ремонт в здании, и ученики. И главное — зарплата. Мой доход в месяц варьировался от 17 000 до 21 000 ₽ в зависимости от премий. Я всегда знала, что за участие в конкурсах, открытых уроках и школьных мероприятиях гарантированно получу доплату.

В конце зимы пришла самая радостная весть: у нас должна была родиться дочка. В местной больнице, опять же, не без помощи прихожан я попала к очень хорошему врачу.

Я не жалуюсь на медицину в небольших городках. Но, конечно, какие-то обследования все равно приходилось проходить в большом городе — до него надо было ехать два часа, но это требовалось редко. Кроме того, я собиралась рожать в родном Нижнем Новгороде и первое время после родов планировала пожить там же, у мамы.

Все шло просто идеально: муж служил в прекрасном храме, нас окружали добрые и отзывчивые люди, городок был тихий и мирный, а моя работа приносила мне удовольствие. Конечно, в жизни появлялись и шероховатости, но теперь они кажутся незначительными.

Со временем наша жизнь наладилась: появилась «настоящая» стиральная машина, мы заказали мебель из «Икеи», старую забрала хозяйка квартиры. Мы немного обновили и освежили интерьер. Покупали все самое простое и доступное: пару стеллажей для книг и небольшой диванчик. Очень повезло, что «Икея» доставляла товары в наш регион. Обошлось все недорого — около 13 000 ₽.

На стиральную машину деньги нам дали родственники. Из них мы еще умудрились выкроить на пылесос. Теперь эта мебель и техника кочует вместе с нами. У нас даже появилась машина — старенький Жигуленок. Его мы купили весной 2017 года за 70 000 ₽. Правда, уже осенью автомобиль продали.

К рождению ребенка мы заменили старый хозяйский матрас, из которого выпрыгивали пружины, на новый. Он стоил около 10 000 ₽. С матрасом произошел невероятный конфуз: его не стали доставлять через транспортную компанию, а отправили Почтой России. Нужно было видеть лица работников почты, когда муж пытался поместить матрас в легковую машину.

Мы прожили в этой квартире год. Но когда родилась дочь, решили найти что-то поудобнее: в этом жилье не было горячей воды на кухне, а водонагревательный котел выглядел пугающе и, судя по всему, мог взорваться в любой момент. А еще расстраивало, что мы не могли здесь сделать нормальный ремонт.

Нам повезло: на соседней улице располагался микрорайон с относительно новыми пятиэтажными домами и квартирами с хорошей планировкой. Именно туда мы и переселились — сняли двухкомнатную квартиру.

Мы перевезли вещи на грузовой Газели. Для меня было плюсом, что в квартире не было мебели: мы могли обустроить все, как хотели. Еще одним плюсом был балкон — правда, единственный незастекленный во всем доме. Мы с ребенком очень любили проводить там время летом: играли с водой и спасались от жары.

Аренда этой съемной квартиры стоила чуть больше, чем до этого, — выходило что-то около 6000 ₽. Платил за квартиру наш приход. Зимой центральное отопление обходилось в 4500 ₽. Горячей воды не было, и мы использовали водонагревательный прибор, поэтому платили только за холодную воду — около 300 ₽. За электричество выходило 600—800 ₽. Итого квартира обходилась в 5600—6000 ₽ в месяц.

Летом мы платили столько же. Но поскольку в теплое время года не начисляли плату за отопление и ЖКУ фактически стоили меньше, то разницу в сумме хозяева квартиры просто оставляли себе. В большом городе даже и мечтать не приходится о такой стоимости аренды.

Квартира была очень симпатичная. В ней даже был новый, очень красивый кухонный гарнитур. Санузел тоже был в удовлетворительном состоянии.

Мы только освежили обои — поклеили новые на свой вкус. Причем купили самые простые, однотонные. На обои и другой мелкий ремонт мы потратили около 8000 ₽. Еще докупили комод и стенку со шкафом. Брали все на «Авито» за 9000 ₽ и заплатили за перевозку вещей 500 ₽. Для нас это колоссальные траты, но зато мы выдохнули и стали жить в нормальных условиях — причем с хорошими соседями и недалеко от храма.

Теоретически у всех домов в городе были места под огороды. Но нам ничего не досталось, так как даже сами хозяева не знали, где находится их участок. Я не расстроилась: с годовалым ребенком вряд ли получится стать фермером-огородником.

В этой квартире мы прожили два с половиной года — до лета 2020 года. К тому времени у нас появился второй малыш. Когда ему исполнилось пять месяцев, муж решил переехать в другую епархию, которая находится ближе к Нижнему Новгороду, так как мы часто туда ездили.

Скажу сразу: для священника сменить место служения проблематично. Церковная система не одобряет переходов и самовольных переездов. Думаю, в любой профессии руководство настороженно отнесется, если человек будет часто менять место работы. Но мы рискнули — и нас отпустили.

Начались поиски. Муж хотел выбрать место служения по душе, чтобы больше не приходилось переходить из одной епархии в другую. В итоге нас приняли в прекрасную епархию и направили в поселок с очень богатой историей: раньше это был купеческий городок с разнообразными промыслами, своим монастырем в центре города и даже с кинотеатром.

Нам сразу дали приходское жилье, которое принадлежит епархии, — двухкомнатную квартиру площадью 45 м² с просторным коридором и подсобными помещениями на первом этаже двухэтажного дома. На улице есть сарай и земельный участок для огорода.

В квартире до нас жили другие священники, которые служили в местном храме. По необъяснимым причинам они часто сменяли друг друга, и, по рассказам старожилов, квартира постоянно меняла свой облик. Каждая новая семья переклеивала обои, устанавливала новые двери, сантехнику и перестилала напольное покрытие. Нас квартира устроила в том виде, в котором досталась.

Лишней мебели в квартире не было. Двуспальную кровать мы вывезли и вскоре заменили на диван, а вдоль стены стояла так называемая стенка — такую можно увидеть в фильме «Ирония судьбы». Она очень вместительная и не мешает нам. В маленькой комнате мебели не было вообще, кроме почти антикварного шифоньера.

Через месяц после переезда в квартире даже появилось фортепиано, которое нам отдали бесплатно. Мы с мужем не играем, но оно нам пригодится, так как музыкальное образование я считаю очень важным, и дети будут иметь возможность учиться музыке.

Еще в этой квартире большая кухня — 8 м². Большая по нашим меркам, разумеется: детский стульчик для кормления на такой кухне не кажется громоздким. Осталось даже место для большой клетки с морской свинкой.

Я всегда за большие пространства. Еще мне нравится, что нижняя часть стен здесь облицована вагонкой, очень уютно смотрится. Единственное, я все мечтаю поменять кухонный гарнитур, но это пока что нам не по карману.

Я очень довольна пластиковыми окнами. В других наших местах обитания стояли старинные рамы, которые промерзали до заледенения, а открывались со страшным скрипом.

Кроме того, я в восторге от балкона. В него можно попасть как из кухни, так и из одной комнаты. Появилось дополнительная огромная площадь, где можно что-то хранить или играть с детьми в жару. У нас есть коляски, санки, лыжи и много коробок с вещами, поэтому нам балкон пришелся как нельзя кстати. При этом он совсем не кажется захламленным.

Со временем на кухне мы заменили мойку, поставили стол, стеллаж. В комнатах сразу переклеили обои по своему вкусу. Особенно мне понравилось обустраивать детскую. Мы очень долго выбирали обои, думали, что и где будет стоять, купили новый диван и кровать дочке. Второй наш ребенок пока спит в детской кроватке, но я понимаю, что без двухъярусной нам не обойтись. Пока я писала свою историю в Тинькофф Журнал, у нас родился третий малыш и свободного места стало еще меньше.

Одна из проблем квартиры — очень холодно зимой. В нашем поселке нет газа, а частные дома отапливаются в основном дровами. У школы, больницы и детского сада свои котельные. Двухэтажные дома в микрорайоне тоже отапливает котельная. Ее топят углем и дровами — зимой запах стоит сказочный.

Сами дома построены плохо, между кирпичами большие расстояния, стены тонкие, поэтому сохранить тепло в таком жилье сложно. У жителей два пути: дополнительно отапливать или утеплять дома снаружи. У нас стоит электрическая система отопления. В комнатах расположены дополнительные радиаторы, которые подключены к насосу, подающему горячую воду.

Электричества в холодное время года у нас расходуется на 5000—6000 ₽. Но все равно температура выше +21 °С в квартире не поднимается. Этой зимой задувало так, что у нас столбик термометра опускался до +17 °С. Я не переживаю на этот счет, это лучше, чем высушенный слишком щедрым городским отоплением воздух. Дети тоже не болеют. Они активны, и я их тепло одеваю, так что на наше здоровье низкие температуры не влияют.

Другая боль — плесень. В самой квартире мы ее вывели, но это лишь видимая часть проблемы. Споры проникают очень глубоко, и она может вновь появиться. Мне кажется, она появляется от сырости.

Еще интересный момент с отоплением: у некоторых жильцов в квартирах стоят самые настоящие печки! В основном у бабушек. Они таскают домой дровишки и топят ими. А из трубы на крыше двухэтажки идет дым, как в деревенском доме.

Я спрашивала у знакомых, и выяснилось, что на дрова уходит немалая сумма — около 15 000 ₽ за сезон. При этом их еще нужно привезти, наколоть и вовремя подложить в печь. Утепление дома тоже обойдется в круглую сумму. Часто соседи договариваются между собой и обшивают сразу большую часть дома, утепляя несколько квартир.

У нас вместо печки стоят как раз дополнительные радиаторы. Они особо не помогают, и уходит много электричества. Но утеплять стены не будем: это дорого, а квартира не наша.

Из-за того, что центрального газоснабжения в поселке нет, мы каждые два-три месяца меняем газовый баллон. Храним его на улице, в специальном ящике под балконом. Газ из него идет на кухню к плите. Новый баллон обходится в 1200 ₽.

Еще одна непредвиденная статья расходов — септик. В поселке нет центральной канализации, и у всех собственная, откачку которой оплачивают жители конкретного дома. Главное, чтобы вовремя приехала ассенизаторская машина, иначе будут очень неприятные последствия. Семьи, которые жили в этой квартире до нас, сталкивались с подобными проблемами.

За септик мы платим из расчета 300 ₽ с человека. Нас четверо, в сумме получается 1200 ₽ в месяц. Мы пытались обжаловать сумму, так как второму ребенку на момент нашего заселения было всего девять месяцев, но не вышло. Когда родился третий ребенок, за канализацию стали отдавать уже 1500 ₽. Это серьезный удар по семейному бюджету.

Всего в холодное время года на комуслуги у нас уходит более 7500 ₽ в месяц. Приход компенсирует только электричество и водоснабжение. Летом траты гораздо меньше — около 2000 ₽.

Мы живем в прекрасном месте. Экологичный район, близость леса, реки, красивые парковые зоны и очень спортивные жители. Почти все пенсионерки тут занимаются скандинавской ходьбой. Есть места, где можно покататься на лыжах, физкультурно-оздоровительный комплекс, а летом все разъезжают на велосипедах.

В нашем поселке есть музей, картинная галерея, дом культуры и прекраснейший храм, в котором служит мой муж. Дочку мы без всяких проблем и очередей устроили в детский сад, планируем позже еще отдать ее в музыкальную школу, так как хорошо знакомы с педагогами.

Поликлиника находится в десяти минутах ходьбы от дома. Когда-то это был больничный комплекс с уникальной архитектурой. Попасть на прием к врачу можно почти без очереди. Причем в плане медицинской помощи здесь все очень неплохо. Но если случится что-то серьезное, придется ехать в город.

В медучреждения, за крупными покупками и развлечениями мы ездим к моей маме в Нижний Новгород. Дорога занимает около четырех часов, сложновато с детьми: на месте мы усидеть не можем. Впрочем, пока я не работаю, и это для нас не проблема. Но дальше будем решать вопросы по мере их возникновения.

Мне нравится здесь жить: ночью я не слышу ни одного звука, не светят в окно фонари и никто не кричит под окнами. Здесь нет суеты, дети дышат чистым воздухом, мы не боимся машин, да и интернет позволяет нам не отрываться от цивилизации и быть в курсе культурных и общественных событий.

Все переезды сильно сказались на нашем семейном бюджете. Чтобы перевезти вещи на последнее место, в общей сложности мы заплатили 15 000 ₽. Обои обошлись нам в 12 000 ₽, дополнительная мебель — в 35 000 ₽. С чем-то нам помогли родственники, на мебель пришлось брать кредит. Чтобы заменить трубы и раковины, а также установить стиральную машину, пришлось потратить еще около 10 000 ₽.

У священника нет таких денег. Зарплата моего мужа за пять лет служения увеличилась совсем ненамного: сейчас он зарабатывает 20 000 ₽. Плюс я получаю детское пособие — 11 000 ₽. Прожиточный минимум в нашем регионе — 10 833 ₽ на человека, а нас четверо. Спасаемся за счет прихожан, которые приносят нам овощи с огородов, соленья, крупу, муку. Некоторые делятся яйцами и молоком. Все натуральное и вкусное.

При этом нам нужны и вещи для дома, и одежда для малышей. Мой хороший трудовой стаж оказался большим плюсом, поэтому декретные выплаты были довольно большие, если сравнивать с минимальными. Правда, среднему ребенку недавно исполнилось полтора года, поэтому я получаю деньги только за младшую дочь — около 11 000 ₽.

Несмотря на все сложности, мы не унываем, потому что нам нравится служить церкви и жить в небольших городках. Кроме этого, мы много путешествуем в отпуске.

В обществе есть стереотип: сельский батюшка живет в русском доме, ведет хозяйство, а по лавкам у него неисчисляемое количество детей и круглая жена в платочке.

На самом деле все сейчас немного иначе. Священники становятся блогерами и получают дополнительное образование. Их дети ходят во всевозможные кружки, а жена не только умеет печь пироги, но и делает торты на заказ и активно их продвигает «Инстаграме».

Мы тоже получаем дополнительное образование. Я прошла в декрете несколько курсов профессиональной подготовки: год училась на курсах учителя английского языка, а еще окончила курсы копирайтинга через национальный проект «Демография». Сейчас мы с мужем вместе учимся в магистратуре по программе «Теология».

Невзирая на то что у священников есть возможность жить в оплачиваемом приходом жилье, все-таки многие со временем приобретают свои дома и квартиры. Или стараются построить свой дом, особенно в селе.

Содержать свое жилье зачастую дешевле, чем платить за съемное. А еще приходское жилье часто бывает в очень плачевном состоянии и требует немалых вложений, а некоторые минусы трудно исправить.

Пока что мы не можем позволить себе взять ипотеку, а без нее денег от материнского капитала на покупку жилья не хватит. В будущем я планирую выйти на работу, и тогда мы будем думать о расширении и своем доме.