«В прямом смысле устает нос»: сколько зарабатывает парфюмер

Т⁠—⁠Ж продолжает узнавать, в чем суть разных профессий и какой доход они приносят.

Анна в 27 лет решила стать парфюмером и уехала учиться во Францию. Она рассказала, как работала во французской компании за зарплату уборщицы, какова себестоимость содержимого любого флакона и почему в России с производством духов все сложно.

В 16 лет никаких особых устремлений в плане профессии у меня не было, единственное — мне нужна была материализация моего труда, хотелось создавать что-то, что имеет вес, форму. Химиком я стала, можно сказать, случайно. Окончила факультет биотехнологий и пошла работать в отдел разработки лекарств фармацевтической компании. Получала там около 1000 $, но перспектив в карьере было мало: все-таки фармкомпании предпочитают нанимать врачей, а не химиков.

Во время работы в фармацевтике идеи новых лекарств подсматривались на рынках других стран, многое мы заимствовали у Великобритании. Я работала с компанией, которая производит добавки, они искали себе российского дистрибьютора. Работали мы с ними долго и плотно и в конце концов подружились. В 2008 году они посоветовали меня на открывшуюся позицию в барселонскую компанию Puig, которая работает в индустрии моды, в том числе занимается парфюмом — тогда у них было только маленькое подразделение в России.

Я понимала, что в фармацевтике достигла своего потолка, хотелось чего-то более интересного и креативного. Я сходила на собеседование на позицию ассистента директора по маркетингу — скорее из вежливости, потому что должность мне не понравилась. Потом директор, которому искали помощника, сам уволился, и меня позвали на его пост со словами «мы понимаем, что у тебя не хватает опыта, но ты единственный адекватный человек, которого мы видели». Я ничего не знала про маркетинг, но решила, что компания интересная и, раз есть такая возможность, стоит туда пойти.

Я занималась продвижением и маркетингом духов Prada и Nina Ricci в России и СНГ, моя зарплата составляла 3700 €. Ничего особо сложного в работе не было, всему необходимому я училась на ходу у нашего начальника подразделения. В процессе у меня появился интерес к парфюмерии, я увидела, как с помощью ароматов можно манипулировать настроением и ощущениями людей. Меня это поразило.

Я решила научиться делать духи самостоятельно, для этого снова надо было получать образование. Мне всегда был интересен опыт обучения и жизни в другой стране, к тому же в России на тот момент парфюмерных школ просто не было. Поэтому я подала документы во французский институт парфюмерии в Грассе.

Мой работодатель написал рекомендательное письмо, а я перевела и заверила свой диплом химика — без него не принимают. Для поступления нужно было сдать экзамены: математику, эссе, ольфакторный тест, а также пройти собеседование.

Математика. Я долго расспрашивала представителей школы, какая нужна математика, но коммуникации с ней, по сути, нет: тебе чаще всего не отвечают, каждое письмо оттуда воспринимаешь как чудо. В итоге мне сказали, что математика нужна «базовая». Я все лето занималась интегралами, задачами типа «два поезда едут навстречу друг другу» и так далее. А на экзамене математика оказалась реально смешной, я бы это даже математикой не назвала: там были задачи как в тесте на IQ и немножко на проценты.

Эссе. Это, по сути, описание духов, которые тебе дали. Для меня это было легко, потому что, работая бренд-менеджером, только этим и занимаешься: ходишь на встречи, где рассказываешь о парфюме. Эссе было на английском, так что проверялась еще и твоя способность писать на языке.

Ольфакторный тест. Тебе дают ингредиенты, и нужно понять, что это. Некоторые из них новичку опознать сложно, потому что, например, в природе они не встречаются, в таком случае ты должен сказать, к какой семье они относятся. Скажем, есть синтетический ингредиент calone, который пахнет морем. И если ты никогда не учился парфюмерии, то вряд ли знаешь, что это такое, но можно просто написать «морская нота». Или тебе дают три цитрусовые ноты, три зеленые, три цветочные и просят распределить на группы, таким образом оценивается способность анализировать запах. Я в этом не очень глубоко разбиралась, потому что на работе занималась духами, а не их составляющими. У нас была тренинг-менеджер, которая обучала всех новых сотрудников. Я взяла у нее все ингредиенты на пару месяцев и выучила их.

Собеседование. Здесь представители института выясняют, как ты планируешь использовать полученные знания и как в будущем они смогут себя с твоей помощью рекламировать. Рассказывая о преимуществах института, они говорят, что 80% студентов работают в парфюмерных компаниях. Поэтому они изначально обращают внимание на то, где ты будешь работать, какой у тебя проект. Например, в моей группе училась девушка из Японии, ее компании принадлежит бизнес по производству благовоний — сразу понятно, что человек будет работать по специальности. То же самое было с парнем из Индии: его семья делает ароматические смеси для духов. А если ты рассказываешь, как любишь духи и с детства мечтал этим заниматься, то тебя послушают, поулыбаются, но в итоге откажут.

В группу набирают 12 человек, половина из них обязательно из Евросоюза. Вторая половина — это студенты из других стран: сюда входят и страны Азии, и Россия, и США, и конкуренция тут, конечно, гораздо выше.

Только на обучение требовалось около 13 000 €, столько же — на год жизни во Франции. Эти 26 000 € — важно помнить, что тогда евро стоил 40 ₽, — я накопила за четыре года, это не так сложно, если откладывать 10% зарплаты, плюс у нас был ежегодный бонус, который зависел от продаж, думаю, в среднем выходило еще полторы зарплаты. Еще, когда работаешь в корпорации, у тебя есть бесплатный обед и медстраховка, это тоже помогает экономить. Деньги я клала в банк под процент, чтобы нивелировать инфляцию.

1 000 000 ₽

примерно нужно было, чтобы год жить и учиться во Франции

Обучение проходит на английском, но на очень плохом, к сожалению, и я поняла, что проще выучить французский и общаться с преподавателем на нем. Спустя полгода начала потихонечку говорить.

Учеба длится ровно год и включает два месяца практики на производстве. В институте мы изучали ингредиенты, их генеалогию, техники создания композиций, парфюмерную химию. Около 70% преподавателей школы — это люди, которые работают в парфюмерных компаниях, институт их труд не оплачивает. Например, человек — парфюмер или технолог по свечам, что ему стоит раз в неделю прийти и прочитать двухчасовую лекцию? Тем более с работы его отпускают, потому что это на благо ассоциации парфюмеров. В Грассе более 70 парфюмерных компаний, им нужны люди, которые умеют работать с весами, знают ингредиенты и смогут в случае необходимости подменить заболевшего сотрудника. Если возникает такая проблема, представители компании звонят в институт и спрашивают, есть ли у них кто-то подходящий.

Сырье институт тоже не покупает: ежегодно выбирается компания-спонсор, которая его предоставляет, — чаще всего это производитель духов или ингредиентов. В свою очередь, эта компания может дать собственное задание для дипломного проекта студентов. Нас, например, просили создать аромат с бальзамической нотой, теплый, но не восточный. Нужно было полностью сделать продукт: духи, банную линию, флакон, презентацию. После отбираются 5—6 лучших проектов, их показывают на выпускном, куда приходят парфюмеры и люди из бизнеса, — это хороший шанс найти работу. Тут и определяется победитель. На нашем курсе победил проект шведа, у него была идея — путешествие по дому. Ты заходишь в шведский дом, проходишь через прихожую, затем в гостиную, там, например, стоят свечи — и в его парфюме можно почувствовать аромат пчелиного воска, потом — на кухню, там пахнет хлебом, кориандром и прочим, потом идешь в сад, там новые запахи. Это был очень оригинальный проект, я и сама за него проголосовала.

Я окончила институт в декабре 2012 года и осталась жить во Франции еще на три года, из них два с половиной проработала в компании Galimard. Туда меня взяли по рекомендациям: их сотрудница ушла в декретный отпуск и нужен был кто-то на замещение. Я свободно говорю на трех языках, а у компании почти все менеджеры — французы, но при этом очень много американских и русских клиентов.

Я создавала индивидуальные духи, делала парфюм для небольших компаний. Или, например, как-то нам прислали кучу декоративных венков и попросили сделать их ароматизированными. Если замочить шишки в парфюме, а потом наклеить на суперклей, венок будет очень долго пахнуть. И компания-заказчик потом подарила своим клиентам венки, которые помимо хвои пахли корицей, мускатным орехом, цветами.

Конечно, за год в институте научиться всему необходимому невозможно, поэтому сначала многих знаний мне не хватало: скажем, как делать те или иные цветочные ноты или имитировать специи. Этому я училась в процессе.

В то же время я учила французских студентов, которые проходили в Galimard практику. Поняла, что людям нравится, как я преподношу материал, и что я могу стать хорошим преподавателем парфюмерии. Плюс когда кому-то что-то объясняешь, гораздо лучше сам разбираешься в теме.

Минус Galimard был в том, что это семейная компания. Когда работаешь в корпорации, она дает более-менее равные шансы: есть возможность продвинуться, если появится позиция. А когда это семейная компания, может прийти чья-то жена, которая ничего в парфюмерии не смыслит, и сказать, что ты неправильно делаешь духи и нужно слаще. Это, конечно, очень сильно бьет по эго: кто ты вообще такая и почему мне рассказываешь, как и что делать? С другой стороны, ты тоже вроде чужестранец, человек не из этого общества, не из семьи, с минимальным стажем.

Я не привыкла мало получать, а тут мне платили практически минимальную ставку — 1700 €, столько же, сколько уборщикам. По меркам России это вроде ничего, но во Франции только на бензин у меня уходило 350 €, при этом периодически я ездила в поездки по работе, а оплачивать мои расходы на транспорт или нет — это уже было решение работодателя. И только через год я начала выдвигать свои условия.

На второй год моя зарплата выросла до 2000 €. Но нельзя забывать, что во Франции огромные налоги: подоходный налог нужно было платить самостоятельно в конце года, это была сумма одной моей зарплаты. Еще был налог на проживание в городе — это сумма месячной аренды жилья. Поэтому выходило, что за год я как будто получаю 11 зарплат и 13 раз плачу за квартиру. С тех пор я никогда не жалуюсь на российские налоги. Нам очень повезло.

В 2015 году мне стало неинтересно работать в Galimard, а новое место во Франции я так и не нашла: у них высокий уровень безработицы. И я решила вернуться в Россию.

Работы парфюмером у нас на тот момент не было. До революции в России существовало большое производство духов. К примеру, парфюмер Эрнест Бо, придумавший Chanel № 5, долгое время работал в России и только после революции вернулся во Францию. Тогда большая часть парфюмерных производств закрылась, другие сосредоточились на производстве мыла: советский человек должен был быть как минимум чистым. Позже на «Красной заре» появилось целое направление советской парфюмерии: «Красная Москва», «Рапсодия», «Голубой ларец», одеколон «Гвоздика». И это было здорово, потому что традиции в таком деле очень важны. Любая парфюмерия создается из культурного кода, и когда французский парфюмер делает духи про Россию, он представляет себе медведя, водку, завалинку, а не действительность.

Сейчас, по сути, все, что есть в России, делается французскими парфюмерами либо швейцарскими или американскими компаниями. А у нас только разбавляют присланный из-за границы концентрат.

Поэтому я сама создала себе рабочее место — основала свою компанию. Во многом я скопировала бизнес-модель Galimard, наложив ее на московскую реальность. Оказалось, что начать свое дело в России очень просто: у меня на это ушел месяц и около 50 000 ₽ — первую лабораторию я открыла в спальном районе на юго-западе Москвы в помещении площадью 15 м².

50 000 ₽

потребовалось, чтобы за месяц открыть собственную лабораторию

Спустя три года с момента основания компании доход начал меня устраивать.

Я делаю духи и учу студентов разрабатывать парфюмерные композиции.

За восемь лет я создала больше тысячи ароматов, в основном индивидуальных — для клиентов и любимых людей. Мои первые духи назывались Pullover — это контрастный аромат, имитирующий ощущения мягкого свитера на коже: в нем амбровые ноты сочетаются с цветком османтуса, который пахнет абрикосом.

Как правило, конкретных идей у клиентов нет. Некоторые приносят духи, которые им нравятся, это, конечно, сильно облегчает задачу. Запахи вызывают у нас особенно сильные эмоции и флешбэки, надо просто покопаться в ольфакторной памяти человека и найти те самые ароматы, которые пробуждают воспоминания. Если человек слушает компонент, я вижу его реакцию тела: всегда понятно, нравится ему или нет. Именно из таких ингредиентов я и делаю парфюм, тогда он точно будет нравиться и носиться.

Однажды я создала аромат с нотой ветивера, который перенес клиента в далекое детство. Он не смог сдержать свои эмоции и расплакался. Это напомнило карусель из фильма «Мэри Поппинс, до свидания», где герои фильма встречались с самими собой в детстве.

Чтобы получились хорошие духи, над ними надо работать минимум три месяца. При этом создание ароматов — это полностью логический процесс и техника, но творческое начало парфюмеру тоже необходимо — для поиска идеи.

Сами по себе духи — это просто смесь, как если бы вы смешали краски и у вас получился интересный цвет. Важно то, что вы им нарисуете. Если я делаю просто лимон, то идея примитивная, а если это какой-нибудь лимон в коктейле у моря, соленый лимон, уже получается интереснее. В «лимоне» нет конкретики: он может быть как леденцы, как лимонный пирог, как лайм, как лимонад.

Я немного занималась с философом, которого тоже интересовала тема ароматов, и он меня спросил, как можно через них выражать глубокие понятия, например деструкцию. Во-первых, для меня деструкция связана с чем-то негативным, я возьму ноты, которые ассоциируются с черным и серым, например березу, деготь, который пахнет смолой, — это такой запах шпал. Во-вторых, для меня деструкция — это нечто отчужденное, неприятное, значит, холодное, поэтому я налью в парфюм альдегидов, чтобы получился запах холодных шпал. В-третьих, деструкция колкая — положу туда еще черного перца. Дальше нужно смотреть, насколько ты хочешь сделать этот аромат носибельным. В чистом виде его тоже могут выбрать, но, например, один человек из ста. А если добавить нюансов через амбровые и древесные ноты, может получиться интересно.

В идее аромата заключается его ценность. Например, я считаю очень классной парфюмерию Hermès и Cartier, потому что у них есть интересные, глубокие идеи. Или, скажем, мой любимый парфюмер Жан-Клод Эллена рассказывал у нас на лекции, как поехал на Реюньон, пошел гулять и нашел дерево, которое пахло мукой. Для него в этом выразилось очарование его путешествия, и он сделал духи, которые пахнут как мучной лес, — Bois Farine. Я сама этот аромат ношу и очень люблю. Весь интерес тут в том, что он не гурманский: легко сделать пряник или масляный торт, а тут лес остается лесом, но в нем появляется что-то необычное.

Сложные идеи не всегда интересуют компании. Некоторые предпочитают продавать духи тем, для кого парфюмерия — это практически продукт гигиены. Такое обесценивание случилось с парфюмерией в девяностые. Все поняли, что рынок интересный, духи можно делать дешево и продавать дорого.

И если раньше в год было 6—7 новых ароматов, то сейчас их в день до 30. Появились фланкеры — версии оригинального аромата. Например, у Hermès есть Terre d’Hermès, а есть Terre d’Hermès Vétiver — тот же аромат, но в нем чуть больше ветивера. Это связано с тем, что производство флаконов для парфюмерии очень дорого обходится, минимальная партия для изготовления флаконов с твоим собственным дизайном и уникальной формой — это 150 000 штук. Так что, если ты уже запустил какой-то аромат и он продается, тебе гораздо проще взять тот же флакон, покрасить его и сделать еще одну версию парфюма, а не создавать новый.

В 2000-х, когда парфюмерия уже стала буквально как освежитель воздуха — чтобы плохо не пахло, — начала расти популярность нишевых продуктов. Стали появляться марки, которые претендуют на то, что у них уникальная идея, хотя это не всегда оправданно, а история там часто рассказывается не слишком интересная.

Как только идея найдена и записана, она трансформируется в формулу. На это требуется много времени: тот запах, который существует в голове, не совпадает с тем, который реально получается, нужно искать правильные компоненты и их соотношения. Плохих сочетаний не бывает, бывают неправильные пропорции. Ингредиентов может быть, например, 25, и нужно найти между ними гармонию. Обычно ищешь интуитивно, и с каждым разом получается все лучше.

Сколько бы ни было нот в духах, человек чувствует от двух до четырех, максимум пять, если он очень натренированный. Остальное — это функциональные ноты: их слышишь, когда обращаешь на них внимание. Например, когда клиент нюхает парфюм, я могу сказать: «А теперь в этом лимоне найдите цедру».

Ингредиенты бывают разные. Из натуральных это может быть жидкость, смола, порошок, эфирное масло, паста. В чистом виде они могут пахнуть неприятно или вообще никак, если, например, ингредиент твердый, — у молекул в таком случае нет летучести. Мы разбавляем их растворителем, и уже после этого можно их оценить.

Синтетические вещества тоже бывают жидкие, твердые, полутвердые. Среди них есть ароматы, которых не существовало в природе, их придумали химики, например уже упомянутый ингредиент calone. А есть молекулы, которые получили на основе натуральных веществ. Например, есть очень популярный компонент — ambroxan, его можно услышать в Juliette Has A Gun или 02 Molecules. Стоит он дорого — около 600 €⁣ (53 936 ₽) за килограмм, потому что с помощью химического синтеза получить его настолько сложно, что берут шалфей, из шалфея выделяют нужную молекулу и уже ее подвергают синтезу.

В парфюме всегда присутствует три типа молекул: летучие, среднелетучие и малолетучие. Их правильная пропорция позволяет получить объемные и шлейфовые ароматы. Чтобы понять, что такое летучесть, представим, что ароматические молекулы — это люди, они все отличаются по размеру и весу. Если подует ветер, первым делом он унесет детей, потому что у них маленькая масса, а последними — очень крупных взрослых. Ветер — это как раз и есть летучесть, способность уноситься с помощью растворителя, воздуха и среды. На летучесть влияют многие параметры: например, она повышается вместе с температурой, поэтому летом все ароматы кажутся более насыщенными, чем зимой. Но в целом чем в структуре вещества больше разветвлений, чем она массивнее, тем ниже летучесть. Чем молекула меньше, тем она подвижнее. Например, в лимоне доминируют молекулы маленького размера, это высоколетучее эфирное масло. А бобровая струя — она пахнет кожей, деревом, валерьянкой, тошнотворным медицинским запахом — содержит большие молекулы, это низколетучий ингредиент, испаряться он будет медленно.

Если вы смешали много лимона, поменьше розы и мало бобровой струи, то сначала будете слышать лимон, потому что в первые полчаса будет лететь больше его молекул. Роза и бобровая струя скрыты лимоном, их можно услышать, только если обратить внимание. Где-то на четвертый час лимона не будет вообще, роза останется оттенком, появится отчетливая бобровая струя, и вы на коже будете ее чувствовать до конца дня, а то и на следующий.

С летучестью связаны сложности в выборе парфюма в магазине. Например, лимон нам может нравиться гораздо больше, чем бобровая струя. И когда ты в магазине нюхаешь такие духи, то получаешь ложное впечатление. Первые полчаса ты обманут, потому что, по сути, духи вообще не про лимон. А есть авангардные духи, которые сразу пахнут бобровой струей. Там нет ни раскрытия, ни переходов, просто смешали бобровую струю с розой, например, без верхних нот.

После того как идея реализована, надо еще поработать над стабилизацией духов и их шлейфом. Стабилизаторы — это вещества, которые снижают летучесть молекул. В моем примере это как раз бобровая струя. Но если парфюмер хочет сделать просто лимон, чтобы он звучал не тридцать минут, а три часа, ему нужно добавить что-то, что на него похоже и снизит его интенсивность при полете. Можно взять мускус — малоподвижные, немного мыльные молекулы, которые не дают лимону улетать сразу. При этом стабилизатор сам по себе не слышен или слышен в самом конце: если обратить внимание, большинство цветочных духов в финале начинают пахнуть мылом или стиральным порошком. Это и есть мускус.

Когда формула готова, начинается производство. Оно занимает четыре недели.

1—2 неделя. Смешиваем концентрат по формуле, при этом берем вещества в чистом виде. В течение двух недель концентрат насыщается — формула должна дозреть. Например, вы заложили в формулу 5% ванили, аромат вам нравится. А потом переслушали через неделю — а она пахнет как 7% ванили. За эти семь дней молекулы высокой интенсивности начали отжимать пространство у других нот. В институте мы от этого иногда страдали: трудишься всю неделю, в пятницу делаешь нормальный аромат, в понедельник показываешь преподавателю, а там ад, созрело совсем не то.

3 неделя. Разбавляем смесь до нужной концентрации: для одеколона это 3—5%, для туалетной воды — 5—12%, для парфюмерной — 13—19%, для духов — 20%. Чаще всего для разбавления используется спирт. Фильтруем и подкрашиваем раствор.

4 неделя. Разливаем парфюм по флаконам, упаковываем и целлофанируем. Я очень против целлофанирования, мы и так в пластике погрязли, но если на коробке нет целлофана, духи не берут в магазин: это единственное доказательство того, что они не были вскрыты. Есть, конечно, Jo Malone, у них единая коробочка без целлофана, но и продают они их в собственном бутике, а не в «Летуале».

С 2015 года я работаю в собственной компании Perfume Project. Она занимается разработкой ароматов, творческими мастер-классами и обучением — по контракту с французском институтом. Сейчас в компании два сотрудника. Еще один учится во Франции — в 2021 году он вернется в Россию и будет помогать мне вести занятия в школе парфюмерии.

В 2018 году моя лаборатория переехала в центр Москвы на большую площадь. Ее организация обошлась примерно в 500 000 ₽. Сюда входит аренда, ремонт, мебель, оборудование, закупка ингредиентов и всего необходимого, чтобы работать с клиентами, — кофемашин, конфет и прочего.

На наши мастер-классы приходят те, кто хочет сделать духи для себя. У них нет цели научиться чему-то фундаментальному, им просто интересно творчество. Мастер-классы посвящены конкретным темам: например, летние ароматы в итальянском стиле — свежие духи на основе цветка апельсина, лаванды, цитрусовых, фруктов и зелени. Сам мастер-класс длится два с половиной часа. Конечно, за это время с нуля аромат не сделаешь, к тому же у людей нет знаний, чтобы этим заниматься, они не умеют работать с весами, поэтому мы им даем формулу и заготовки. Если следовать советам ведущего, то всегда получаются хорошие ароматы, которыми можно пользоваться.

В школу парфюмерии мы зачисляем только после собеседования: в группе должны быть единомышленники, иначе ничего не получится. Чаще всего отказываем богатым скучающим женам. Такие люди могут принести деньги, но мне важно видеть, что полученные знания используются и появляются новые парфюмеры. Например, некоторые из моих учеников устроились в российские представительства зарубежных компаний, а кто-то создал свои марки и открыл бутики парфюмерии.

Обучение в школе делится на четыре модуля и длится 10 месяцев. Все компоненты, которые используются при обучении, нам предоставляет Грасский институт, с которым у нас контракт. Четвертый модуль проходит во Франции: мы посещаем производства и цветочные поля.

Все составляющие для парфюма я покупаю во Франции, в России их производится очень мало: береза, сосна, шалфей. Франция имеет контакты с Мадагаскаром, Индией, другими странами, компоненты привозятся отовсюду, дорабатываются, проводится фракционирование — из них вытаскивают составляющие, которые будут самыми красивыми и интересными. Сырье я выбираю по запаху, а образцы высылать нельзя, потому что они огнеопасны и их пересылка запрещена законом. FedEx, которым все пользуются в Европе, в России с частными лицами не работает, а если это компания, то необходимо сразу растаможивать товар. Поэтому проще приехать, выбрать и купить все на месте. У нас в коллекции более 500 ингредиентов, но если человек только начинает, то ему хватит около 150.

Например, есть проблема со спиртом. Если я как ИП делаю духи во Франции, я предоставляю свой диплом химика, диплом Грасского института, регистрируюсь как ремесленник, еду на таможню и покупаю спирт. В России такого нет, иначе у нас уже все бы стали ремесленниками и начали бы этот спирт разбавлять водой и продавать в понятных целях. Поэтому у нас невозможно купить спирт, если ты не огромный производитель, лицензия на него есть только у больших производств, например у «Химсинтеза». Соответственно, «Химсинтез» выбирает, с кем работать, и разбавлять 200 флаконов духов он не будет, потому что спирта потратится немного, но после этого процесса придется мыть целую линию разбавления, это нерентабельно. Они начинают разговор, если у тебя партия в две-три тысячи флаконов, а лучше пять. Альтернатив у владельцев малого бизнеса особо нет. Есть люди, которые на том же «Химсинтезе» разбавляют полулегально, причем они могут запросить 400—500 ₽ за штуку, когда стоимость этой услуги — 6—10 ₽.

Еще у нас по закону аромат больше 100 миллилитров уже не может продаваться как духи, он идет как алкоголь. У меня знакомый работает в Kilian, и у них есть огромный прекрасный графин духов, в него помещается пол-литра. В Россию такое, по идее, не привезешь. Тем не менее для Цума или Гума очень важно иметь подобные продукты, они показывают, что в этих магазинах можно найти нечто уникальное. Знакомый позвонил во Францию и попросил содержимое графина разлить на пять флаконов и прислать отдельно графин и отдельно пять по сто. В Москве он духи слил обратно, и они продавались в Цуме. А на этикетке было написано, что это пять флаконов по 100 мл.

Еще одна проблема — это маркировка. Если я произвожу духи, например, во Франции и планирую их продавать в России, то должна на упаковку нанести российскую маркировку, следующую маркировку ставит дистрибьютор, потом — магазин «Летуаль», например. И когда ты покупаешь духи, на QR-коде в чеке вся эта последовательность прослеживается. Маркировка — это очень большие затраты: нужно изменение упаковки, регистрация в системе, отдельный специалист, который контролирует процесс. Эта история важна для государства, но сильно увеличивает стоимость, поэтому в 2019 году цены на парфюм так подскочили.

С понедельника по пятницу мои дни выглядят так.

11:30—13:00. Работа за компьютером: отвечаю на письма, пишу публикации в «Инстаграм» и оплачиваю счета.

14:00—16:00. Создаю ароматы. Больше двух часов работать неэффективно: в прямом смысле устает нос. Я всегда параллельно занимаюсь несколькими формулами, потому что чувствительность к одной и той же постепенно снижается, перестаешь ощущать нюансы.

16:00—18:00. Общаюсь с командой или встречаюсь с клиентами. Например, это могут быть компании: мы много работали с Seldico — это LVMH в России, с Dior, L’Oréal. Таким клиентам от нас нужны не духи, а экспертность: мы даем им аутсорс по обучению. Например, у них выходит новый аромат с жасмином, значит, нужно, чтобы их лучшие продавцы-консультанты в нем разбирались, понимали, чем жасмин самбак отличается от жасмина грандифлорума, как они пахнут, как соединяются в композициях. Другие компании заказывают у нас мастер-классы для тимбилдинга, к нам обращаются свадебные агентства — для них мы делаем девичники и мероприятия на свадьбах. А иногда за консультацией приходят бывшие студенты школы парфюмерии.

По выходным я также пару часов создаю индивидуальные духи вместе с клиентами в лаборатории. Утро — лучшее время для этого, потому что выше чувствительность: за ночь мы отдохнули, у нас более деликатное восприятие мира.

Половину прибыли компании приносит создание духов на мастер-классах и индивидуально. Еще 50% — это доход от школы парфюмерии. Деньги за школу парфюмерии компании поступают от Грасского института.

Я получаю фиксированную зарплату — около 60 000 ₽. Остальные сотрудники работают либо как ИП, либо как самозанятые: постоянная ставка неудобна, потому что их функции могут меняться. Занятость тоже бывает разной: иногда дважды в неделю, иногда чаще. Такая форма сотрудничества дает нам гибкость.

Когда компания оплачивает аренду, закупку ингредиентов, флаконов и расходников, уборку, кофе-чай, канцелярские товары, принтер, типографию, у нас остается чистая прибыль. Раз в год я вывожу ее себе на счет. Соответственно, как у меня пройдет 2020, столько я и получу в 2021. В среднем мой доход составляет около 200 000 ₽ в месяц. Но в этом году, скорее всего, я заработаю гораздо меньше, потому что летом мы не проводили школу парфюмерии, а это большая доля нашего бизнеса.

Многие наши студенты живут не в России. Например, есть учащиеся из Таиланда, Прибалтики, и они бы просто не смогли приехать. Была группа, которая до начала самоизоляции прошла первый модуль, а после большинство студентов не смогли учиться, потому что у них не было денег. Тем более оплата идет в институт, поэтому она в евро, когда мы начинали, он стоил 68 ₽, а сейчас в районе 90 ₽.

Но важно, что компания при этом все равно существует, есть чем платить сотрудникам.

Два года назад я купила апартаменты в СВАО, недалеко от метро, примерно за 4,8 млн рублей. Сначала копила первичный взнос — 25%, потом ждала, пока построится дом, затем делала очень дорогой ремонт: на 29 м² ушло 1,5 миллиона. Сейчас плачу за ипотеку 40 000 ₽ в месяц, платить еще 11 лет, но моя стратегия — выплачивать досрочно, чтобы снизить ежемесячный платеж. На ипотеку идет все, что удается отложить за месяц.

Поскольку у меня апартаменты, много тратится на обслуживание: от 5000 ₽ летом до 7000 ₽ зимой. Дома убираю сама. Это занимает два часа в неделю и экономит 6000 ₽ в месяц.

На еду уходит около 30 000 ₽ в месяц. Я мало доверяю поварам. Сделать вкусное блюдо просто: надо сочетать жиры и сахар. А вот сделать вкусное и полезное блюдо сложно, поэтому 80% своего рациона готовлю сама. В ресторанах ем рыбу, так как дома не могу ее готовить: очень плохо после нее пахнет в квартире.

Еще 30 000 ₽ идет на одежду и косметику. Великолепные уходовые линейки есть у Chanel и Dior, также обожаю аптечную косметику типа Bioderma. Почти всю одежду покупаю в Uniqlo и Cos. 20 000 ₽ оставляю в салонах красоты: маникюр, педикюр, чистка лица, массаж, стрижка. Без этого хорошо выглядеть не получается.

В спортзал не хожу, занимаюсь дома, таким образом экономлю около 5000 ₽ в месяц. Если бы мне позволяли средства, ходила бы в фитнес возле лаборатории: там есть бассейн и баня.

В среднем 40 000 ₽ в месяц обычно уходит на поездки. Я езжу во Францию шесть раз в год. Путешествиями это назвать сложно, скорее, командировки. На отдыхе последний раз была в Таиланде на хиппи-острове. В среднем две недели в Таиланде вместе с билетом выходят в 150 000 ₽. Я даже гостиницу заранее не бронирую, приезжаю «дикарем», иду по пляжу и нахожу свое бунгало.

Около 10 000 ₽ трачу на духи: покупаю их для себя и работы. При покупке парфюма надо ориентироваться исключительно на аромат: что он напоминает, как раскрывается на тебе, как ты себя в нем чувствуешь. Подобный выбор быстро не сделаешь, поэтому я советую в магазине нанести на себя очень много парфюма и попробовать дожить с ним до вечера. Если к концу дня вы все еще любите эти духи, то это ваш аромат и можно покупать.

Для меня вершина карьеры сейчас — это стабильный заработок компании. Пока все изменяется, мне приходится работать больше, чем хотелось бы, чтобы закрыть дыры. Как только компания выйдет на стабильный доход, я смогу уделять больше времени созданию духов для себя, сейчас в 95% случаев я реализую чужие идеи, а у меня есть и собственные.

Во время пандемии я вышла замуж, и теперь больше времени буду проводить во Франции. Варианта, что я уехала насовсем, а бизнес в России при этом развивается, я не вижу: он слишком сильно держится на моей личности и экспертизе. К тому же мне нравится сама возможность уехать, пожить где-то еще и вернуться, для нас с мужем это не проблема.

Сейчас мы пробуем сделать все, что можно сделать онлайн. Летом выпустили два набора: один — чтобы самостоятельно создать легкие духи, другой — более вечерние. Мы переделали сайт, заново настроили интернет-магазин. Я дописала книгу про парфюмерные компоненты. И напоследок разработала концепцию онлайн-обучения, хотя раньше не понимала, как можно учить парфюмерии онлайн. Курс состоит из уроков и практических заданий. Участники получают набор ингредиентов и методичку, а также эталонный парфюм и его формулу, чтобы создать свои духи в подобном стиле.

За онлайном, конечно, будущее, но об аромате нельзя рассказать по картинкам. Нужен материальный контакт с клиентом, в этом особенность бизнеса.

При этом в торговых сетях огромная конкуренция и очень неприятные условия, там уже и не заработаешь особо. Поэтому люди, которые делают свои проекты, стараются либо договориться с уже существующими местами, например с какой-нибудь студией йоги, либо сделать дешевые сэмплы для распространения. Но даже дешевые сэмплы — это очень дорогой проект.

С другой стороны, когда все легко, то не очень интересно, а так все время приходится что-то придумывать. Например, во Франции одна компания сделала приложение, в котором ты складываешь в корзину картинки ингредиентов, которые тебе нравятся, и получаешь созданный на основе этих составляющих парфюм и его сэмпл. Сэмпл вскрываешь, если он тебе нравится, то флакон оставляешь себе, если нет, то возвращаешь.

Возможно, все закончится тем, что будет подписка на духи: тебе приходят пробники, ими ты и пользуешься, а полноразмерный флакон не покупаешь. Потому что хочется попробовать больше и при этом заплатить меньше. Сейчас даже крупные компании, например Gucci, Narciso Rodriguez, стали выпускать духи по 10 мл — ручки, как в детстве. По цене это выходит чуть дороже, чем аналогичные отливанты, зато ты уверен, что это оригинальные духи, они в красивой коробочке, точно не протекут, на них не будет от руки написано Nina Ricci. За свое спокойствие я лучше переплачу 500 ₽. Да и в принципе отливанты бы брать не стала: неизвестно, сколько и где эти духи хранились, чистыми ли руками их перелили, что за флакон.

Я хотела бы открыть филиал компании во Франции, который будет работать только на СНГ. Иметь здесь офис удобно: ингредиенты под рукой, лицензия на спирт не нужна и делать можно не по 2000 штук, а по 200. Возникает, правда, следующая проблема — растаможка, нужно понять, насколько клиент готов будет ее оплачивать.

Еще в 2019 году я четко осознавала, что это как раз то, что нужно, рассчитала, что на запуск потребуется примерно 30 000 €. Но теперь все под вопросом, потому что произошло перераспределение рынка: последнее, что ты будешь покупать сейчас, — это духи. Непонятно, что будет дальше, и нет такого количества свободных денег, как раньше. Поэтому пока идею отложила на 2021 год, когда ситуация стабилизируется.