«Не откладывайте жизнь на потом, будет поздно»: психолог — о синдроме отложенной жизни

«Вот отдам долг за ипотеку / заведу семью / куплю машину — тогда заживу».

Так мыслит человек с синдромом отложенной жизни — убеждением, что «настоящая» жизнь впереди, а сегодня — только подготовка к ней. Человек с такими мыслями фокусируется на своей цели и жертвует очень многим ради этого: хобби, приятными покупками, временем с друзьями и близкими. Он полагает: как только цель будет достигнута, он будет счастлив, наконец-то заживет как мечталось и сможет все это себе позволить.

Проблема в том, что «настоящая» жизнь никогда не наступает. А если и начинается, то слишком поздно, чтобы он смог насладиться ею по-настоящему. В этом и есть суть ловушки синдрома отложенной жизни. Или невроза отложенной жизни, как его еще называют.

Как выглядят разные сценарии отложенной жизни и почему люди им следуют, нам рассказал доктор психологических наук, исследователь синдрома отложенной жизни, профессор НИУ ВШЭ Владимир Серкин.

— Чем синдром отложенной жизни отличается от нормального долгосрочного планирования?

— В основном тем, что ожидание награды занимает всю жизнь или значительную ее часть.

Я начал изучать невроз сценария отложенной жизни — считаю это название более точным, чем «синдром отложенной жизни», — в девяностых годах на примере жителей моей родной Магаданской области. По опросам, примерно 60—70% из них хотели накопить денег и переехать в более теплое и комфортное для жизни место. Сейчас мало что изменилось. И магаданцы в этом не одиноки: тот же жизненный сценарий выбирают и жители других северных регионов России. Это «северный сценарий» — один из сценариев отложенной жизни, которые и могут приводить к развитию невроза.

Как это происходит? В мечте перебраться на юг ничего плохого нет, но проблема в том, что на ее воплощение у человека обычно уходит вся активная часть его жизни. Если он начинает откладывать деньги на переезд в 25 лет, то хорошо если годам к 55 наконец переезжает туда, куда хотел. И там тратит еще год-два, чтобы обустроиться и привыкнуть. И вот ему уже 60 лет — конечно, он уже не может вести на новом месте ту жизнь, о которой когда-то мечтал в 25 лет.

Но это еще полбеды. Готовясь к будущей «настоящей» жизни, человек фактически не живет сейчас. Он не уделяет время своим интересам и увлечениям. Он не решает насущные проблемы. Зачем беречь природу, если я все равно из этих мест уеду? Зачем налаживать отношения с соседями, если я в этом доме ненадолго? И так далее — вплоть до появления запущенных проблем со здоровьем.

Проблемы и неудовлетворенность жизнью копятся, и их груз приводит к невротическим срывам в поведении, заметным окружающим. Например, человек спускает всю зарплату на что-нибудь ненужное. Именно это изначально и называлось северным неврозом, а потом превратилось в невроз отложенной жизни. Согласно проведенным мной и моими коллегами в 1997—1998 годах опросам, в той или иной мере он характерен для трети населения.

Классический невротик — это человек, который хочет решить свои проблемы, но не может это сделать и не делает. А жертва невроза отложенной жизни и хочет, и может, но пока не позволяет себе желаемое. И это «пока» затягивается очень надолго, если вообще не навсегда. Ведь примерно у половины жителей севера, мечтающих переехать на юг, сделать это так и не получается.

— Какие еще есть частные случаи синдрома или невроза отложенной жизни?

— Кроме северного сценария невроз могут вызывать и другие сценарии отложенной жизни. Например, ипотечный. Когда человек думает: «Вот расплачусь за ипотеку — тогда заживу». Но у среднего россиянина на это уходит не одно десятилетие.

Еще один вариант сценария — родительский: «Вот поднимем детей на ноги — тогда и заживем». Но дети в наше время обычно становятся самостоятельными уже после 20 лет — многим их родителям к этому времени будет уже за 50. И снова получается, что самые активные годы потрачены на подготовку к «настоящей» жизни.

На этом список вариантов того, как можно отложить свою жизнь на потом, конечно, не исчерпывается.

В 2022 году у нас вместе с коллегой из ВШЭ Юлией Костылевой вышла статья о неврозе отложенной жизни у линейных менеджеров, то есть руководителей низшего звена. Мы провели с ними интервью и выяснили: специфика работы таких людей — им приходится постоянно решать множество разнородных задач — приучает их к постоянному состоянию повышенной тревожности и переработкам. Результат — откладывание решения внерабочих проблем: с личной жизнью, со здоровьем и так далее.

В своих мечтах большинство линейных менеджеров, накопив денег, уходят с работы, покупают домик с участком и живут спокойной обеспеченной жизнью. Но этот сценарий, как и северный, в итоге реализуется далеко не у всех.

Сейчас одна моя студентка-магистрантка начала изучать еще один интересный сценарий отложенной жизни — когда люди покупают вещи, а потом не используют их годами. Или вообще никогда не применяют, те просто лежат без дела. И первые опросы показывают: такое поведение распространено шире, чем кажется на первый взгляд.

В общем, сценарии отложенной жизни бывают самыми разными и встречаются у самых разных групп людей. Общая черта — систематическое ограничение себя в настоящем, пренебрежение своими интересами, «жизнь как черновик» ради подготовки к «настоящей» счастливой жизни, которая наступит когда-нибудь в будущем. Возможно, наступит. Но лучше не откладывайте жизнь на потом, потом будет поздно.

— Откуда берутся сценарии отложенной жизни?

— Обычно мы усваиваем их в детстве или ранней юности, когда еще не можем критически мыслить, от родителей и ближайшего окружения.

В Магадане хорошо видно, как северный сценарий передается от родителей к детям. Папа с мамой всю жизнь мечтали переехать на юг, и я теперь тоже об этом мечтаю и откладываю ради этого жизнь. Даже дети представителей коренных народов Севера теперь так рассуждают — уже под влиянием не родителей, а социума.

Многие из сценариев отложенной жизни навязываются социумом и социально одобряемы. Например, учительница посвящает жизнь ученикам — казалось бы, молодец, делает благородное дело для общества. Но при этом она годами не выходит замуж, не заводит своих детей, постоянно думая, что вот разберусь с этим сложным классом или с одним конкретным сложным Васей Ивановым, и тогда займусь своей личной жизнью. Но, скорее всего, когда она наконец решит, что пора, будет уже поздно. И она так никогда и не устроит личную жизнь — или устроит совсем не так, как ей мечталось.

Иногда новые сценарии поведения появляются у людей и в более старшем возрасте — если они попадают в экстремальную ситуацию. Такие сценарии, кстати, въедаются особенно глубоко. Помню, как в детстве меня поразило интервью ветерана-фронтовика, который на вопрос журналиста о том, почему он до сих пор не женат, ответил: «Так война же была». Дело было в 1960 году, война уже 15 лет как закончилась, а он продолжал жить в экстремальном сценарии отложенной жизни.

— Как понять, что попал в сценарий отложенной жизни?

— Если вы чувствуете, что отказываете себе во многом ради какой-то будущей цели — подумайте, за какой срок вы реально сможете ее достичь. Потому что есть важные цели, к которым нужно идти несколько лет, скажем, стать кандидатом наук или построить загородный дом. Ради этого нужно чем-то жертвовать, и это нормально — хотя и здесь можно немного попасть в невротическое состояние. А вот если к вашей цели нужно идти десять лет и больше, сильно себя ограничивая, то это точно сценарий отложенной жизни.

— Получается, чтобы избежать невроза, из сценария отложенной жизни нужно выйти? Как это сделать?

— Выйти из сценария, который у тебя уже давно ушел в подсознание, очень трудно. Рефлексивный человек — тем более проработавший эту проблему с психологом или просто в разговорах с близкими людьми — может понять, что следует навязанному сценарию, и рискует впасть в невроз. Тогда он может начать выбирать, идти ему по этому пути дальше или сойти с него. Но это трудно, это волевой поступок.

Совсем отказываться от сценария отложенной жизни не обязательно. Допустим, вы обнаружили его у себя, трезво взвесили все за и против и поняли, что все же действительно сами хотите переехать на юг или завести ребенка. Я бы порекомендовал, продолжая идти к цели, одновременно начать жить здесь и сейчас. Вспомнить о своих интересах и увлечениях, которым вы давно не уделяли внимания, и начать уделять им пусть хотя бы пять или десять минут в день. То же самое — с проблемами, решение которых вы давно откладывали: начните решать хотя бы самые важные, маленькими шажками.

— Может ли сложная экономическая ситуация сделать людей более уязвимыми к неврозу отложенной жизни?

— Такое бывает. Например, в тех же северных регионах России в начале девяностых была большая волна самоубийств — в том числе потому, что у людей ломались их жизненные сценарии. Человек годами и десятилетиями готовился к переезду в более благоприятные места, а потом выяснилось, что на все его сбережения теперь можно купить два килограмма колбасы. И что с этим делать — непонятно.

Парадоксальным образом тогда многие, кто пережил такое экстремальное крушение планов, только сильнее укрепились в идее, что надо во всем себя ограничивать ради будущего, и продолжили это делать уже в благополучные нулевые.

Первой реакцией людей на кризис 1991 года было делать запасы продуктов дома. Покупали мешки муки, риса, колбасы и так далее — у кого на что деньги были. И большинство этих продуктов просто испортилось, люди не успевали их съесть и были вынуждены просто выкидывать. Это в тему о вещах, которые мы покупаем, чтобы использовать потом, но так никогда и не используем.

— Свойственны ли сценарии отложенной жизни только жителям России — или по ним живут люди и в других странах?

— Конечно, россияне тут не уникальны. Например, когда я начал изучать в Магадане северный сценарий в середине девяностых, действовала программа академического обмена нашего Магаданского университета с Университетом Аляски. Студентов, уезжавших туда по обмену, мы попросили провести опрос жителей штата на тему того, хотят ли они перебраться на юг страны, и если да, то сколько времени на это закладывают. И результаты оказались очень похожими на магаданские — разница буквально в несколько процентов. Жители Аляски мечтают накопить денег и переехать жить во Флориду или Калифорнию — и у них это тоже может занимать десятилетия.

Другой пример — из классической литературы. Редьярд Киплинг неоднократно описывал в своих произведениях типаж англичанина конца девятнадцатого — начала двадцатого века, который едет работать в Индию или какую-нибудь другую британскую колонию, чтобы по выходу на пенсию или по окончании контракта — а они лет на двадцать заключались — вернуться в родную Англию, купить там домик в Йоркшире и гулять с собакой по вересковым полям. Это тот же сценарий отложенной жизни, просто такого термина тогда не было.

— Вы изучали не только синдром отложенной жизни, но и различие образов мира у разных людей. Что это за феномен и как он связан с отложенной жизнью?

— Моя докторская диссертация посвящена профессиональным образам мира — восприятию мира людьми разных профессий. Мы с коллегами опрашивали военнослужащих и гражданских, студентов и их работающих родителей и так далее. С помощью подробного опросника выясняли, как они воспринимают разные объекты и процессы окружающего мира перцептивно, то есть на уровне чувств — цветов, запахов, тактильных ощущений, на уровне семантики — образов и значений, на уровне ценностей и мотивации. А также как люди исходя из всего этого описывают мир словами, текстами, рисунками.

Оказалось, что люди разных профессий воспринимают и описывают мир совершенно по-разному — даже одни и те же вещи. Шофер слышит разные режимы работы двигателя, а едущий в той же машине художник слышит только шум ветра. Отделочник видит нарушения стыковки обоев там, где человек другой профессии видит просто уютную комнату. И так далее.

И это касается не только профессионалов. Опросы, которые я когда-то проводил в Магадане, показали, что совершенно по-разному могут видеть мир даже муж и жена. Например, муж не хочет уезжать, ему нравится и охота, и рыбалка, и досуг. А жена хочет скорее в большой город с театрами, ресторанами, развитой инфраструктурой.

И вот просишь их описать магаданскую природу — так, чтобы не было понятно, на что направлен опрос. Жена пишет про черно-белые сопки и мороз. А муж — про сказочный лес и потрясающие виды. Или спрашиваешь о социальной жизни, и жена отвечает: «В маленьком северном поселке не с кем общаться и некуда пойти». А муж — так: «Здесь безопасно, я хорошо всех знаю». И это два человека, которые живут в одной квартире и спят вместе, но мир видят будто противоположным образом.

Образ мира человека и образ его жизни тесно связаны между собой. Исходя из того образа мира, что есть у нас в голове, мы ставим себе цели и определяем пути, которыми будем пытаться их достигать. В северном сценарии такой образ мира, как у жены из приведенного выше примера, диктует цель перебраться в большой город с более благоприятным для человека климатом. А оценка своих возможностей и внешних условий определяет способ достижения этой цели. Например, ту самую экономию и отказ в удовлетворении своих базовых потребностей, чтобы копить на переезд. И так человек может дойти до классического невроза отложенной жизни.