«Составьте профиль серийного убийцы»: как я учусь в РГУП на криминалиста

Я всегда любила детективы и решила связать свою жизнь с расследованиями.

В 2019 году я поступила в Российский государственный университет правосудия в Москве на факультет судебной экспертизы. Сейчас я уже на четвертом курсе.

Окружающие часто думают, что я буду работать с трупами. На самом деле умершими занимаются врачи — они называются судебно-медицинскими экспертами. Такие специалисты осматривают тело и определяют причину смерти.

В свою очередь, судебные эксперты анализируют следы и улики на местах преступлений. Для этого проводят специальные экспертизы, например экономические, криминалистические, инженерно-технические. Расскажу, как проходит моя учеба и где я смогу работать в будущем.

В детстве я мечтала работать в полиции, как папа, а став подростком, обожала сериалы «Мыслить как преступник», «Фарго» и «Прослушка». Мне тоже хотелось расследовать преступления. В кино многое упрощают и романтизируют, и я изучала ролики на «Ютубе» и статьи в интернете, чтобы узнать, как такая работа выглядит на самом деле.

Меня привлекла профессия судебного эксперта, где требуется мыслить логически и обращать внимание на детали — скажем, чтобы определить, что замок вскрыли, а подпись подделали. Некоторые преступления удалось раскрыть только благодаря таким специалистам. Например, они помогли найти каширского маньяка, оставившего образцы ДНК на сберегательной книжке одной из его жертв. Меня воодушевила возможность трудиться на благо общества и спасать жизни.

Маму мой выбор совсем не удивил, а папа был категорически против: считал, что мне стоит поступить на что-нибудь творческое и безобидное. Даже когда мы уже ехали в вуз подавать документы, пытался меня отговорить. Но я не хотела слышать ни о каких других направлениях, так что в итоге папа смирился и поддержал меня.

Направление судебной экспертизы бывает только в формате специалитета, поэтому мне предстояло учиться пять лет. Университет я выбирала по интернету — просто смотрела сайты вузов, где есть такой факультет.

Институты, подведомственные МВД, отпали сразу: там высокие требования к здоровью абитуриентов, а у меня не очень хорошее зрение.

Затем я узнала о Российском государственном университете правосудия, который учредил Верховный суд. Понравился вид главного корпуса и его расположение на юге Москвы: мне было бы удобно добираться туда из дома. Порадовало, что студенты и выпускники положительно отзывались об университете. РГУП стал единственным вузом, куда я решила подавать документы.

Для поступления нужно было сдать ЕГЭ по русскому языку, истории и обществознанию. Ко всем предметам я готовилась сама, без репетиторов: прорешивала сборники с вариантами прошлых лет и ходила на бесплатные факультативы в школе.

Экзамены сдала плохо, но баллов хватило, чтобы поступить на коммерцию. О бюджете я даже не задумывалась: в 2019 году было всего два бюджетных места, как и сейчас, поэтому конкуренция на это направление очень высокая.

Когда я поступала, обучение стоило 250 000 ₽ за год, но из-за инфляции теперь плачу 290 000 ₽. Скидок, например за отличные оценки или активное участие в студенческой жизни, вуз не делает.

Только первого сентября я узнала, что буду учиться не в главном здании, а в корпусе колледжа на станции «Динамо». Мечты о быстрой дороге на пары испарились. Я доезжаю до университета на общественном транспорте за полтора часа. Стараюсь проводить время с пользой: читаю учебники либо восполняю нехватку ночного сна.

На первом курсе в моей группе было 20 человек. Трое ушли, решив, что профессия им не подходит. А в прошлом году, наоборот, к нам перевелась девочка из одного филиала.

Преподаватели потрясающие: практически все работали по специальности и часто делятся случаями из опыта. Учебный план они составляют так, чтобы не перегружать студентов: больше четырех пар в день у нас не бывает.

Специализация. Первые два курса шла теория: мы много изучали уголовное, гражданское, информационное и предпринимательское право. Это помогает понять, что можно считать преступлением и какие последствия ждут преступников. Кроме того, преподавали философию, логику, математику и английский, который мне особенно тяжело давался, потому что в школе я учила немецкий.

На третьем курсе нас разделили на два направления: экономической и криминалистической экспертизы. Экономическая исследует мошенничество в бизнесе, уход от налогов и производство контрафакта.

Я выбрала криминалистическую — она больше напоминает работу детективов, чем экономическая, только ее задачи более прозаичны. Например, определить по почерку, кто написал текст, или распознать оружие по следам на пулях и гильзах.

Профильные предметы. Расскажу подробнее о дисциплинах, которые преподают студентам-криминалистам.

Дактилоскопия — предмет, где мы учимся снимать отпечатки пальцев, ладоней, босых ног. Ему уделяют особое внимание, потому что судебные эксперты постоянно применяют этот метод на месте происшествия.

Свежие следы снимают специальным распылителем, а старые — магнитной и ворсовой дактилоскопической кистью.

Еще на парах мы заполняем дактилоскопические карты — отпечатки ладоней, по которым прошлись валиком с типографской краской. Прикольно — правда, потом все руки черные.

Я очень удивилась, когда узнала, что отпечатки не меняются на протяжении жизни — только становятся больше, ведь у малышей маленькие пальчики. На руках могут появляться раны, но, когда они заживают, узоры полностью восстанавливаются. Шрамы часто бывают дополнительным признаком при опознании.

Почерковедение — еще одна интересная дисциплина. Часто ее путают с псевдонаукой графологией, которая угадывает характер по почерку. Мы же изучаем частные признаки почерка, которые позволяют идентифицировать автора записи: определяем его примерный возраст и пол, а в некоторых случаях — и состояние.

Все почерковедческие методики, о которых нам рассказывают на занятиях, не показывают стопроцентной вероятности. Так, возраст определяется по степени выработанности почерка: у ребенка будут корявые буквы. Но писать нечетко может и пожилой человек с тремором рук, и взрослый с синдромом дефицита внимания и гиперактивности.

Преподаватели анализировали наши почерки. По одной методике мой распознали как женский, а по другой — пол установить не удалось. Но на практике анализировать возраст и диагноз приходится редко. Чаще требуется определить, делал ли надпись один и тот же человек, какие чернила использовал.

Трасология — наука о следах, оставленных на месте преступления: когтях животных на ковре, осколках стекла, укусах на плитке шоколада. На занятиях мы делаем гипсовые слепки отпечатков обуви и автомобильных шин.

Криминалисты-трасологи изучают следы на месте аварии, например сколы и царапины на дороге, чтобы определить причины и обстоятельства ДТП.

Габитоскопия — изучение внешности. Мы разбираемся, как идентифицировать человека по фото или видео и по каким правилам составляют фотопортреты. Но пока нам только читали лекции — практики не было.

В следующем году, на пятом курсе, мы начнем проходить предметы, связанные с боеприпасами. Например, на судебной баллистике нас научат измерять скорость пули и анализировать причины ее отклонения от траектории. А на экспертизе холодного и метательного оружия узнаем, как определять его вид, тип и характеристики.

Практика. Это неотъемлемая часть обучения на судебной экспертизе, поэтому мы проходим ее трижды.

На втором курсе я две недели стажировалась в Щербинском районном суде, куда охотно берут студентов. Изучала судопроизводство, помогала помощнице судьи сшивать дела и составлять их описи.

На производственную практику отправляют на четвертом курсе. Место прохождения можно выбрать — обычно это экспертно-криминалистический центр МВД, следственный комитет или суды. Я еще не определилась, куда пойду, но наш вуз давно сотрудничает с разными ведомствами, и надеюсь, что сложностей с приемом не будет.

Еще одна производственная практика ждет меня на пятом курсе, но о ней я пока ничего не знаю.

Благодаря учебе в университете я стала другими глазами смотреть на некогда любимые детективные сериалы. Теперь не могу наслаждаться художественным вымыслом и сразу начинаю думать, что все не так, как в реальной жизни. Например, очень забавляет, когда воры драят квартиры хлоркой, чтобы стереть отпечатки пальцев: зачем, если их можно спокойно удалить салфеткой. Даже если палец просто соскользнул с предмета, узор уже будет нечетким и идентифицировать личность не получится.

Сейчас я максимально погружаюсь в учебу, чтобы стать настоящим знатоком своего дела. Недавно даже решила поучаствовать во Всероссийской олимпиаде по криминалистике и основам судебно-экспертной деятельности.

Выпускники моего факультета могут работать и в частных, и в государственных организациях — от уже упомянутых экспертно-криминалистических центров МВД до таможенной службы и ФСБ. В частных более востребованы автотехнические, строительные и оценочные эксперты, а криминалистам проще пробиться именно на государственной службе.

Пока я не знаю, куда устроюсь после выпуска. Понимаю только, что все еще горю желанием стать экспертом-криминалистом и работать по специальности.