«Перебирать каждую тушу коровы тяжело»: сколько зарабатывает ветсанэксперт

Мы продолжаем знакомиться с профессиями читателей Т⁠—⁠Ж.

Героиня этого выпуска получила ветеринарное образование, но не стала работать в ветклинике, а ушла в лабораторные исследования и занялась ветеринарно-санитарной экспертизой. Начинала в лаборатории при рынке, потом бесплатно трудилась в НИИ, а после поработала на молочном заводе и мясокомбинате. Она рассказала, куда можно устроиться с дипломом ветеринарно-санитарного эксперта и какую работу предстоит делать.

Я хотела поступить на медицинский, но в школе в аттестатах нашего выпуска допустили какую-то ошибку, и администрация восстанавливала их всем выпускникам. Это заняло немного времени, но достаточно для того, чтобы прием во многие вузы закрылся. Мне пришлось поступать уже не туда, куда хотела, а туда, где был открыт прием. Я пошла в Санкт-Петербургскую государственную академию ветеринарной медицины, сейчас это университет — СПбГУВМ, на контракт. Если не ошибаюсь, учеба стоила на 2014 год 70 000 ₽. После второго курса мне удалось перейти на бюджет, сдав экзамены на «хорошо» и «отлично».

Я выбирала между лечебным ветеринарным факультетом и ВСЭ — ветеринарно-санитарной экспертизой. Мне тогда хотелось чего-то не общепринятого и казалось, что экспертиза мне ближе, — по сути, там ты больше причастен к лабораторной работе.

В основном ветеринарное образование привлекает людей из-за помощи животным, у нас было много студентов, которые с детства хотели быть ветеринарами. ВСЭ, на мой взгляд, больше уходит в пищевую химию, если работать на мясных производствах вроде «Балтийского берега» или «Самсона», и микробиологию — на молочных заводах типа «Данон».

Почти все мои однокурсники были разочарованы в профессии: мол, она ничему не научила, работать в лаборатории на рынке за 20 000 ₽ никто не хочет, а ехать в какой-нибудь «Мираторг» в Новгород, «Одинцово» в Москву или «Черкизово» в Кемерово — тем более. Будто только там можно применить лабораторные знания.

Я получила первый опыт работы как раз в лаборатории на рынке, еще когда училась в вузе. На каждом рынке имеется лаборатория, которая подчиняется местному управлению ветеринарии, а не администрации рынка, как многие могут подумать. Счета за свет, воду и прочее они оплачивают администрации, а в остальном от нее не зависят. Там есть приемочная, отдельные столы для анализов разной продукции — мяса, молока, меда, фруктов, овощей, рыбы. Отдельная моечная, изолятор на случай карантинирования туш или проб, холодильники для туш. Работают там, как правило, заведующая и несколько лаборантов. Для работы используется специальное оборудование: микроскоп, лактан и редуктазник для молока, трихинеллоскоп и «Гастрос» для исследования на трихинеллез, автоклав, термостат, различные реактивы. Вся продукция, которая продается на рынке, проходит контроль в лаборатории. Я работала там примерно год, зарабатывала 20 000 ₽. В таких лабораториях всегда платят копейки — 20 000—30 000 ₽.

В лаборатории я впервые работала с тушами: ты ее должен принять и вскрыть, осмотреть голову, саму тушу, внутренние органы — например, проверить сердце на цистицеркоз у свиней и коров, отобрать 24 среза из ножек диафрагмы на трихинеллез у свиней и других всеядных, печень на фасциолез у коров. Поначалу противно трогать внутренности, которые стали наружностями, чувствовать запах крови и разных жидкостей организма некогда живого животного. Потом привыкаешь и становится даже интересно: понимаешь, как много еще не знаешь и как легко подхватить какую-нибудь болезнь.

Когда работаешь ветеринаром в клинике, чувствуешь ответственность перед животными за лечение. А в пищевой лаборатории отвечаешь перед людьми за качественно проведенный анализ их пищи. Например, паразиты рода трихинелла не боятся температур. А болезнь, которую они вызывают, — трихинеллез — может привести к инвалидности, и она живет до конца со своим хозяином, вылечить ее невозможно, только облегчить страдания.

Я пару месяцев работала ассистентом ветеринарного врача — было интересно, но нужно уметь выносить неадекватных хозяев. Было очень много тех, кто приносит животное на усыпление из-за того, что оно надоело или ребенок с ним наигрался. Такие случаи просто поражают. А однажды к нам пришла мадам в шубе с беременной дорогой кошкой. Мы сказали, что на первичном УЗИ видим трех котят, но это еще не точно, так как срок ранний. Под конец срока мы видели двух котят. Один «котенок» исчез — это было персистентное желтое тело, которое появляется у самок во время беременности, помогает питать плод и исчезает под конец. Хозяйка собиралась подавать в суд за то, что мы украли ее котенка, которого она уже почти продала в семью.

Рабочий день там был ненормированный. Нередко бывало, что, например, я работала до 20:00, а в 19:55 кто-то пришел, ведь не бросишь животное. Когда работала ночью, удавалось поспать между приемами, но обычно трясли и будили с восклицаниями: «У тебя пациент!» В общем, зарабатывала я там неплохо, но неадекватные хозяева и ненормированный график дали понять, что все-таки лабораторная работа мне ближе.

После мне удалось устроиться в НИИ ассистентом научного сотрудника. Я была в этом научном институте на экскурсии, а после подошла к женщине, которая показывала нам разные методы ПЦР, и спросила, могу ли я приходить после пар и бесплатно помогать. На тот момент у нее была на изучении болезнь лептоспироз — по ней мы и работали. Я писала обзоры на научные статьи, выполняла поручения, общалась с учеными, с которыми у нее был грант, — это были норвежцы. Потом мы изучали боррелиоз и исследовали клещей. Работа была крайне интересная, очень разнообразная и спокойная по сравнению с прошлой. Делаешь себе исследования, и никто тебя не тревожит. Молодежь, наверное, трудно загнать в науку из-за маленьких зарплат и больших требований. А мне нравилось этим заниматься на безвозмездной основе. Однако, когда окончила вуз, я решила искать, где можно монетизировать свои знания.

Сначала я нашла через «Хедхантер» вакансию микробиолога в крупной компании, которая производит молочные продукты. На собеседовании меня спрашивали, какие микробы на какие среды сеем, где они могут быть, проверяли, хорошо ли я знаю правила санитарии. На втором этапе собеседования меня еще немного порасспрашивали о том, как отбирать пробы воды, воздуха, проводить входной контроль, то есть проверять продукцию поставщика перед запуском в производство, и о том, готова ли я к быстрому темпу работы.

На производстве у нас стояло несколько машин на розливе продукции: кефира, молока, сливок, творожка и так далее. Нужно было отбирать пробы в начале розлива, середине и конце. Для каждого продукта свое количество. Например, молока на начало розлива нужно было отобрать 5 бутылок, а на конец — 25. После обхода всех этих машин на розливе я уходила с корзиной продукции на анализ. Нужно было быстро отнести все в лабораторию, внести в базу, подписать чашки Петри — это специальная лабораторная посуда для образцов — и начать сеять. Еще меня могли позвать на смывы, отбор воздуха или принести в лабораторию воду на анализ.

Заработная плата там была рассчитана из часовой тарифной ставки, 209 ₽ за час, плюс премии. Всего получалось около 45 000 ₽.

После я сменила еще два места работы. Больше всего мне нравилось на позиции микробиолога в известной компании, которая производит ферментированный овсяный продукт. Руководство нас ценило, не было никаких конфликтов, хороший коллектив. Там оплачивались даже недоработки, которые возникали из-за простоев производства: когда заказов не было, но по графику у тебя смена. В таких случаях нам оплачивали ⅔ от смены. То есть ты зарабатывал 2000 ₽, сидя дома, — такого я больше нигде не видела. Обычно у меня стабильно выходило 15 смен в месяц. А как-то из 16 смен отменились три. И в такие моменты я не сильно волновалась за зарплату, от этого уже легче. В среднем у меня выходило там 45 000—50 000 ₽. А когда началась пандемия, был пост, продукция была востребована, у нас было много переработок, и за март 2020 года у меня вышло порядка 80 000 ₽, а за апрель — 60 000 ₽. Хотя многие работодатели, напротив, прикрываясь коронавирусом, перестали оплачивать переработки при сменном графике. Но там не было возможностей для роста, так что я сразу знала, что не буду долго работать в этой компании и сидеть без перспектив. Поэтому, несмотря на то, что это была самая приятная из всех моих работ, я ушла.

Какое-то время я сидела без работы, а потом устроилась на мясокомбинат. Сначала меня взяли технологом по входному контролю, но когда увидели мои лабораторные знания и опыт, предложили должность химика в лаборатории.

Если ветсанэксперт стоит на конвейере, он проверяет туши, которые идут потоком. Там бешеный темп работы, нужно все делать быстро. Умелый ветсан может вскрыть и осмотреть тушу примерно за 15 минут.

Первым делом нужно вскрыть селезенку, чтобы проверить тушу на наличие сибирской язвы. Если селезенка животного увеличена, с обильным соскобом пульпы, обязательно смотрят лимфоузлы: если и они увеличены, с кровоизлияниями, сразу делают микроскопию на обнаружение бацилл сибирской язвы. Еще во время первичного осмотра можно увидеть признаки болезни по посмертному окоченению туши: при сибирской язве кровь темно-алая, не свернувшаяся — это основные признаки.

У свиней вскрывают еще и заглоточные лимфоузлы, так как у них сибирская язва может протекать в форме ангины. Также вскрываются остальные органы, чтобы проверить их на соответствие здоровому виду, обнаружить паразитов и так далее.

Работа требует внимательности и выносливости — перебирать каждую тушу коровы или пороси тяжело. Наверное, поэтому мало кто идет работать по специальности.

В лабораториях куда легче: сидишь и проверяешь пробы, которые тебе приносят. Действуешь по методикам. Работа несложная, иногда ее много, но это основная трудность. Рутинная скорее — ничего нового ты не выполняешь. Например, проверяешь молоко на кислотность — это показатель свежести, его определяют у каждой партии. Овощи и фрукты проверяешь на нитриты и нитраты — это показатель аккумулятивности минеральных удобрений, которые в избытке переходят в плоды и могут попадать в пищу к человеку, что может быть опасно. Также проверяется мед — есть много показателей, по которым определяется, какие в нем сахара и прочее, чем его могли фальсифицировать.

На мясокомбинате я проверяла только мясо — на свежесть, соль, рН, количество влаги и жира. И мясо туши, и готовая продукция проходят этот контроль. Значения пробы варки, реакции с сернокислой медью и рН как показатель свежести в основном учитываются у мяса туши. Готовая продукция измеряется на соль, жир, влагу: сильно ли пропиталось мясо маринадом или рассолом, насколько стейк для запекания соленый — если чрезмерно, то он бракуется.

Несвежие туши обычно в реализацию не берут и пишут поставщику рекламацию, то есть претензию, на низкое качество товара с требованием возмещения убытков. Но обычно у проверенных поставщиков продукция чистая.

Всегда смотришь ветеринарно-сопроводительные документы, в которых написано, из какого места приехала та или иная продукция и насколько оно благополучно по инфекционным и инвазионным заболеваниям. Кроме того, для накладной необходимо сдавать сырье, полуфабрикаты и прочее в районную независимую лабораторию. Они проведут микробиологический, физико-химический, радиологический контроль. Есть ежемесячный график отбора проб для независимой лаборатории, которому строго следуют.

Бывает такое, что микробы поразили только одну часть туши. Или паразиты, допустим трихинеллы, очень любят ножки диафрагмы у свиней, лопаточные части мышц, а фасциолы сидят в печени, и в других местах их не обнаружить. Поэтому обычно для анализов делают общую пробу, то есть несколько проб из разных мест отбора.

В общем, чаще всего современные методики дают максимально полную картину о благополучии сырья. Если сырье не соответствует пищевой безопасности, его блокируют и не принимают.

Смена на мясокомбинате длилась 11 часов, дневные — обычно с 08:00 до 20:00, они чередовались с ночными. График — 2/2 или 4/4, его каждый месяц составляет заведующий лабораторией.

Приходишь, тебе передают смену, говорят, что сегодня на производстве, что будем проверять, дают поручения по циклу работы. В основном мы проводили входной контроль сырья и контроль санитарии в цехах. Иногда бывали анализы по заявкам. Например, когда приходит дополнительное сырье, обычно это специи.

Разные виды исследований занимают разное время: осмотр, микроскопия, трихинеллоскопия и проба варки — где-то полтора часа. Самый долгий анализ, на определение жира в установке по Сокслету, занимает два дня.

Для контроля санитарии мы брали смывы после мойки машин и мясорубок, чтобы проверить показатели загрязненности микробами. Есть график отбора смывов из разных цехов. Если смывы чистые, значит, мойка прошла успешно и оборудование чистое — производство обязательно намывают после каждой смены. Два раза за день нужно было ходить на производство, чтобы отобрать моющие средства на активную концентрацию: есть не только верхние границы, но и нижние. Если концентрация ниже допустимых значений, это означает, что средства не обеззараживают, как нужно, — может быть микробное обсеменение оборудования, а потом и продукции. За этим следят очень тщательно. Если что-то не так, как правило, достаточно сказать мастерам смены, чтобы они где-то помыли получше или заменили раствор. Мастера и их бригада получают за мойку баллы, от которых зависит их премия.

Данные вносятся в специальный журнал, показатели санитарии очень внимательно смотрят на аудитах, комиссиях и проверках. По результатам систематически неудовлетворительных показателей санитарии предприятие могут закрыть. Там, где я работала, санитарные требования обычно везде соблюдались, что не может не радовать.

То, насколько хорошо я поддерживаю санитарию при анализах, в лаборатории и на производстве, было частью KPI. Туда же включались аудиты, на которых проверялось, насколько хорошо я знаю основы санитарии, разбираюсь в средствах для дезинфекции, дезинсекции и дератизации, умею ли их готовить, как и где храню, и другие компетенции. Кроме этого, на мои показатели влияло то, как я заполняю служебные журналы, потому что работы много и не всегда можешь успеть все внести.

Отчетности в этой работе вообще очень много. В лабораторные журналы нужно внести анализ, дату анализа, дату изготовления сырья, время, место отбора проб и так далее. Иногда работаешь в «Меркурии» — это единая система, в которую вносят все ветеринарно-сопроводительные документы для государственного контроля. Что-то списываешь в 1С, «Битрикс», Qu.

Минус этой работы в том, что в основном все предприятия расположены за городом. Где-то есть развозка, но в любом случае приходится далеко ездить. Где-то есть компенсация проезда — это очень помогало мне оплачивать электрички. Но ездить было неудобно, поэтому я сразу понимала, что не буду надолго задерживаться на этом месте работы, это временный вариант заработка.

На мясокомбинате я зарабатывала примерно 45 000—48 000 ₽. Наверное, это плюс-минус средняя зарплата для такой должности. Я видела иногда и выше, но там уже больше работы с документами, аудитами, то есть ты медленно переходишь на инженера по качеству, менеджера по ХАССП, то есть анализу рисков и критических контрольных точек производства. Иначе говоря, это такая система сертификации качества, благодаря которой производство повышает свою репутацию, уровень доверия со стороны потребителей, доказывает, что является безопасным по санитарным, микробиологическим, технологическим показателям. Менеджер по ХАССП должен выявлять пробелы в санитарии, готовить предприятия к аудиту, оптимизировать систему внутренних аудитов и так далее. У них, как правило, пятидневка, работа за компьютером и много отчетности в Роспотребнадзор.

Я спокойно ем и мясо, и молочку. Беру обычно то, в чем уверена. Молоко покупаю марки «Простоквашино» — я знаю, какие там требования, поэтому душа не болит, что, мол, молоко разбавляют. Из мяса беру «Самсон» — их фирменную продукцию, так как это их бренд и они не хотят его портить: по моим анализам в лаборатории, там больше белка, порой жира, если это свиная продукция, нет консервантов, и на сковороде не пригорает. А вообще, желательно читать состав любого продукта.

Откладывать я пока не пытаюсь, хотя знаю, что это плохо, и часто об этом думаю. Моя подруга живет на 15 тысяч и умудряется копить — скоро буду брать с нее пример. Пока хочу найти другую работу и начинать копить с более высокого дохода.

За пять лет я поняла, что устала ходить на работу. Я не очень устойчива к скоплениям людей, скрупулезной деятельности, шуму производств. Мне интересно было узнать специфику работы в разных лабораториях, понять, что безопасно, а что нет. Но сейчас я хочу какое-то время не работать. Тем более скоро лето: хочется сидеть в лесу с вином и пармезаном под лучами солнца, а не в кафельной стерильной лаборатории, где нельзя допустить ошибку, иначе на тебя ополчится весь отдел качества и сертификации.

Или, например, поработать какое-то время в оранжерее, где спокойно, тихо и растения. Думаю, это было бы своеобразной разрядкой.

Вообще, я поняла, что хочу дальше учиться новому. Прошла два тренинга по СММ, один — по визуалу, недавно села за программирование и краткий курс химии. Думала поступать на врача — хотя животным помогать приятнее, исходя из того, каких людей я видела.

Рассчитываю до Нового года узнать что-то о какой-нибудь новой профессии. Но пока не знаю, о какой. Надеюсь, что смогу заниматься тем, что будет мне нравиться.