Как я развелся с женой и потратил на это 389 300 ₽

Первым принять решение развестись непросто.

Читатель Тинькофф Журнала рассказал, почему он все-таки пошел на этот шаг, по какой причине ему не удалось сохранить брак и зачем он обращался за помощью к священнику и психологам.

С будущей женой мы познакомились в октябре 2018 года и уже в январе 2019 года поженились. А развелись в июне 2020 года — пополнили статистику карантинных разводов. Хотя пандемия тут ни при чем — просто поняли, что мы разные.

Я встретил будущую супругу на работе: ее отдел переехал в наше здание. Видел ее до этого один раз на совещании, но никакой инициативы не проявил. Походил пару месяцев вокруг да около, а затем пригласил на свидание.

Дальше все закрутилось-завертелось так быстро и сильно, что тянуть не было никакого желания.

Она, как я и понял сразу, была отличной женой. Именно такой, какую многие ищут: «отличница, комсомолка, спортсменка» из хорошей семьи. А я — «секс, наркотики, рок-н-ролл». Где я, где она?

Поначалу, когда розовые очки были на нас, все было отлично. Но потом с каждым месяцем разница становилась все более очевидна.

Во время свадьбы мы были счастливы и искренне улыбались. Особенного торжества не было — просто расписались в загсе, съездили на работу и признались коллегам в романе. Вечером сходили вдвоем в хороший ресторан. Через пару дней было венчание и ресторан с родителями, а еще через неделю — с коллегами.

Устраивать большую свадьбу не было желания: у нее это был второй брак, а мне застолья никогда не нравились. Но платье было, даже два. После свадьбы полетели в Эмираты на две недели.

Венчание, конечно же, было не обязательным пунктом в программе. Но оно очень конгруэнтно входило в концепцию «раз и навсегда» и было для нее очень важным. Я не верующий человек, в отличие от нее, но инициатива венчаться была моя, так как «не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею».

К финансам мы с женой относились по-разному: она с зарплатой 30 000 ₽ умудрялась копить и откладывать, а я с доходом больше 100 000 ₽ тратил все подчистую. Причиной скандалов это не было, но я видел, что ей неуютно.

Вскоре после свадьбы нас обоих сократили, и я долго искал новую работу. За этот период мы подъели все свои сбережения и выходные пособия — в том числе потому что переехали из города-миллионника в мое ипотечное подмосковное жилье. Много денег тогда ушло на разные мелочи в квартиру: мы купили встроенные шкафы, мини-печь, холодильник, подушки, пледы и еще массу всего. Остальное потратили на платежи по ипотеке и комфортную жизнь: походы по ресторанам, подарки родственникам, поездки, ее хобби.

90% нашего бюджета в то время состояло из моего пособия при сокращении. Но с точки зрения семейного кодекса это был уже наш совместный доход.

В силу того, что у нас была сугубо патриархальная семья, бюджетом заведовал я. В основном везде и всегда платил сам, и деньги большей частью лежали на моих счетах. Но у нас был и отдельный счет в Тинькофф Банке с двумя картами для текущих расходов, я пополнял его для наших общих трат и скидывал туда по ее запросам необходимые суммы. Жене было очень интересно, сколько у нас осталось, надолго ли хватит. Информацию я не скрывал и рассказывал ей, на что ушли деньги.

В первые два-три месяца брака мы много ездили по магазинам, чтобы обустроить квартиру. Чередовали эти поездки с вечерами на диване за фильмом или сериалом с заказанной едой. Гуляли по паркам и центру Москвы, ходили в кино, ездили в разные монастыри, к ее родителям на семейные посиделки, принимали в гостях друзей и моих родителей.

Потом я нашел подработку в такси, так как процесс трудоустройства затягивался. Работал там шесть дней в неделю с семи утра до часу ночи. Совместный досуг сошел на нет, пока я не вышел в офис и график не стабилизировался.

Жена после переезда стала домохозяйкой: занималась бытом и искала себя. Если смотреть правде в глаза, то, скорее всего, это я продавил ее. Мне не хотелось заниматься ничем по дому, а моральное право на подобное поведение появляется, только когда муж — добытчик, а жена — домохозяйка. Ну и в целом обстоятельства были мне на руку: мы жили в области, работы рядом особо не было. Ездить в Москву ей поначалу было страшно, а потом не хотелось — так же, как и мне. Но у меня выбора не было, в отличие от нее.

Я прекрасно понимал, что невозможно заниматься только домом и больше ничем, так можно и с катушек съехать. С начала брака я постоянно транслировал идею о том, что супруге нужно найти занятие по душе, а возможно, в будущем и монетизировать это увлечение. Поддерживал жену, подкидывал ей идеи, чем можно заняться: делать украшения, продавать вязаные игрушки, вести блог.

В брак мы вступили слишком быстро — через три месяца после знакомства. Поэтому притирка, когда два человека начинают жить вместе и обнаруживают привычки другого, доселе неизвестные, происходила у нас уже в статусе мужа и жены. С каждым месяцем становилось очевиднее, насколько мы разные в большей части жизненных ситуаций.

Например, во время вождения: я не самый спокойный и правильный на дороге, это невозможно отрицать. Но, по моему практическому опыту, многие чувствуют себя спокойно на пассажирском сидении рядом со мной. Только не она. С ее стороны были постоянные подсказки из серии: там пешеход, там лежачий полицейский, там красный загорается. Сколько я ни пытался объяснить, что я все это вижу и не нужно мне под руку говорить, что, как и любому водителю, мне это неприятно и раздражает, это помогало на неделю-две, а потом все начиналось заново. Казалось, будто она мне не доверяет. Было обидно.

Это всего лишь один пример, но характерный. В целом было много аналогичных ситуаций, в которых мне было некомфортно и я просил так не делать. И это несмотря на то, что мы довольно подробно обговорили многие моменты брака еще на этапе знакомства: где хотим жить, тянет ли за границу, что лучше — квартира или дом, обсудили животных, секс, деньги. Тогда мы сошлись на том, что смотрим в одну сторону. Розовые очки влюбленности, не иначе.

Инициатива развода была моей. Решение далось нелегко. Впервые я задумался об этом в декабре — через 11 месяцев после свадьбы. Уже тогда понимал, что зачастую способен на необдуманные поступки по причине «задолбало все», поэтому постарался себя притормозить. Хотя брак и был быстрым решением, входил я в него с полным осознанием того, что делаю. И раз тогда меня все устраивало, а сейчас уже нет — значит, возможно, дело во мне и надо в этом разобраться.

В итоге эта рефлексия длилась до февраля, но просветление все не наступало. Наоборот, я умудрился найти в себе массу отрицательных черт, свойственных абьюзеру, и подумал, что не надо ей мучиться со мной всю жизнь.

Первый разговор о разводе случился в феврале, но желания завершить этот процесс у жены не было. Мы пытались наладить брак: разговаривали, читали книги про отношения — например, «Мужчины с Марса, женщины с Венеры» и «Пять языков любви». Пытались объяснить друг другу, что не так. Но к положительному результату это не привело.

Мне хотелось, чтобы меня слышали и учитывали то, что будет для меня комфортным, как в примере с вождением. Но почему-то по итогам этих разговоров всегда получалось, что я молодец и много делаю для нее, а в обратную сторону такого нет. Не могу сказать, что это соответствовало реальности, скорее я просто мастер строить диалоги в таком ключе. А у жены не получалось меня переломить.

Я предложил пойти на семейную терапию, но у нее не было особого желания. И я ее понимаю. Подтекст моего предложения пойти к психотерапевту был в том, что с ней что-то не так. Естественно, ни один человек в подобной ситуации на это не согласится.

С декабря 2019 по февраль 2020 года я пытался разобраться в себе и понять, временный ли это заскок или все-таки действительно все не так и все не то. Хотел это проработать в том числе с помощью терапии.

Психологов искал на сайте b17.ru. Делал это два раза по одной и той же схеме: открывал список специалистов в том районе, куда мне было бы удобно ездить, ставил фильтры по возрасту — 30+ и по цене — до 3000 ₽. Затем смотрел анкеты по такому принципу: нравится ли фото и описание, есть ли отзывы.

Если по трем пунктам плюс — добавлял в закладки. Набирал 10 закладок и уже из них выбирал, кто из психологов мне больше откликается по лицу и описанию. С итоговой тройкой «победителей» списывался и выбирал тех, с кем получалось быстрее встретиться.

К первому психологу я попал в январе. Мы провели три сеанса по цене 2000 ₽ в час. Я пришел с вопросом, что со мной. Прямо на него специалист не ответила, но предположила диагноз в направлении нарцисса-абьюзера. В целом со своей задачей она справилась, но желания ходить на бесконечное количество сеансов у меня не было — на этом мы закончили.

После я в Гугле нашел много информации о нарциссическом типе людей и выпал в осадок от того, насколько это про меня. В течение месяца переваривал все это и снова пришел к выводу, что я монстр, а моя жена, которая это терпит, — несчастный человек.

Дошло до того, что меня уже начало трясти от этих мыслей. Поэтому я отправился к другому психологу, чтобы выговориться и понять, что в итоге делать. Ценник у нее был 3000 ₽ за полтора часа. Но со мной она провела в общей сложности два с небольшим часа по личной инициативе: понравилось общаться.

9000 ₽

потратил на психотерапию

Итогом нашего разговора стал вывод о том, что я абсолютно адекватный, классный, рассуждаю не по годам и, если мне кажется, что ситуация в жизни так себе, значит, так и есть. Что, впрочем, не отменяет первичного диагноза — хотя психолог этого и не сказала.

Перед походом ко второму психологу я даже зашел в церковь. После службы поймал батюшку и попросил с ним аудиенции. Разговаривали мы больше часа, он меня внимательно выслушал и, вопреки моим ожиданиям, начал давать мне дельные советы, а не читать проповедь о моих смертных грехах. Именно от него я узнал про книгу «Пять языков любви». Но общий смысл слов был простой: если совсем никак, не стоит дальше тянуть.

Впрочем, точкой невозврата для меня был еще первый разговор про развод. Считаю, что есть такие фразы в жизни, которые перечеркивают все и забыть про них уже нет возможности.

Второй разговор о разводе, после которого мы подали заявление, случился в конце мая. В начале июня мы разъехались, а свидетельство получили в начале июля.

Сложно сказать однозначно о принципах раздела нажитого в браке. Все зависит от массы обстоятельств, которые этому предшествуют. Например, откуда появилось имущество, как его покупали, кому оно нужнее. Должна в итоге быть какая-то справедливость, которую, конечно же, каждый понимает по-своему. Но опускаться до мелочей и делить ложки и вилки тоже нельзя, это выглядит уже совсем некрасиво.

У нас за полтора года не появилось совместно нажитого имущества, которое стоило прямо делить: машин, квартир, яхт, пароходов. А то, что было, делили по простому принципу: жена забрала то, что ей было нужно, плюс то, что она привезла с собой. Если мне что-то из этого очень хотелось себе оставить, мы это мы обсуждали и решали, кому нужнее.

Как пример — маленький холодильник-морозилка, который мы поставили на балконе. Мне он был не нужен, а она хотела забрать его с собой. Но вытаскивать холодильник с балкона, спускать его, везти в другой регион и поднимать в ее квартиру мне совсем не хотелось: дешевле было дать ей еще денег или уступить в каком-то другом имуществе.

Краеугольным камнем для нас стали шторы, которые жена в итоге тоже увезла. Она стояла намертво и ни под каким предлогом не готова была оставить их мне, ведь ей они достались «слишком высокой ценой». И это не про деньги, а про моральные переживания, которые я создал в связи с этой покупкой.

Эти шторы мы покупали в общей сложности месяц. Сначала пытались найти в «Леруа», но предлагаемые женой цвета мне категорически не нравились — и это в итоге чуть ли не довело ее до слез. Потом мы искали их в специальных магазинах, но там тоже были проблемы с цветом и материалом. Жене хотелось более легкие шторы светлых тонов, а мне импонировали более плотные и темные. В итоге мы сшили их на заказ из трех цветов, чтобы все были довольны. Шторы были классными.

Во время второго разговора о разводе я поднял вопрос о том, что, наверное, должен супруге денег за этот неудачный проект. Она назвала сумму, которую считает справедливой, — 350 000 ₽. На ней мы и остановились. Фактически эта сумма хоть и не была мегабольшой в абсолютных цифрах, но была приблизительно равна:

1. вложениям жены в семейный бюджет;
2. половине ипотечных платежей;
3. годовому доходу супруги на должности, с которой она переквалифицировалась в домохозяйку.

С какой стороны ни посмотри, мне показалось это справедливым. Во-первых, у жены были личные сбережения до нашего брака, которые мы потратили вместе. Во-вторых, мы уволились по сокращению вместе и объединили наши выходные пособия. Перед разводом от этих денег не осталось и следа, и это был мой косяк. В-третьих, супруга в браке не работала и у нее не было возможности откладывать, как она делала раньше.

Сбережений у меня не было, поэтому пришлось взять кредит, чтобы выплатить ей компенсацию за наш брак.

Но еще был риск того, что жена могла бы по суду получить половину платежей по ипотеке за период брака. Чтобы хоть как-то по-человечески разойтись, я решил вот так вот откупиться. Благо мне повезло с женой, она просила не по максимуму, а по совести.

А еще мы оформили простое соглашение, которое нигде бы не имело силы: мы не заверяли его у нотариуса. Но мне так было спокойнее. Жена подписалась под пунктом, что не претендует на половину ипотечных платежей.

Я понимал: шансы, что она пойдет в суд, стремятся к нулю. Но подстраховаться и сделать эту мысль иррациональной для нее все же стоило — на всякий случай. Хотя соглашение и не имело юридической силы, для жены это было своего рода обязательством. А к своим обязательствам она всегда относилась серьезно.

Из-за коронавируса запись в загс была только электронная. В нужный день мы приехали по адресу, подали заявление на расторжение брака от нас двоих. Пошлину — 650 ₽ за каждого — я уплатил на месте по реквизитам через Тинькофф Банк и отправил платежки специалисту на электронную почту.

Жена дополнительно написала заявление о том, что доверяет мне забрать ее экземпляр свидетельства о разводе. Позже я отправил ей документ СДЭКом.

Через некоторое время после официального развода я отправил ей скан заявления о развенчании с моей подписью. Она отнесла его в местную епархию и через год прислала скан ответа — мы развенчаны.

С переездом получилась такая ситуация. Я ей предложил два варианта: остаться в Москве или вернуться в город-миллионник, где мы раньше работали и жили до брака, — как ей будет удобно. В Москве я бы помог ей снять квартиру и перевезти вещи, а если бы она поехала обратно, просто поддержал бы с переездом.

После разговора о разводе она еще две недели думала. Мы жили вместе, но уже особо не общались.

В итоге она решила возвращаться домой. Для этого мне пришлось нанять Газель за 35 000 ₽. В эту сумму входила дорога туда и обратно. В точке отправления все загрузить мне помог сам водитель, а в точке прибытия грузчики обошлись в 3000 ₽. Естественно, эти траты были уже сверх того, о чем мы договорились в соглашении.

После развода чувствую себя хорошо. Хуже было в процессе принятия самого решения. Было много мыслей обо всем: как сказать ей, родителям, друзьям и знакомым. Их реакция была вполне предсказуема, и очень не хотелось выслушивать все эти, как сейчас говорят, токсичные комментарии в свой адрес.

Плюс у меня были мысли о соответствии действий и слов. Я же мужчина, обещал в загсе. Но жизнь у меня одна. Поэтому, когда мы в итоге развелись, словно камень с плеч упал. Дело сделано — можно уже не переживать.

С точки зрения опыта брак, безусловно, был очень полезен. Новая социальная роль, новый уровень ответственности, новые проблемы. Долгое самокопание, познание себя, интересная жизненная история.

Главное, что я могу сказать по этому поводу: жизнь одна, живите ее так, как хотите. Жениться — это легко, разводиться — тоже. Большинство проблем с этими действиями на самом деле — мелкий пшик в масштабах вашей жизни, не говоря уж о Вселенной.

А у меня теперь есть моральное право шутить, что хорошее дело браком не назовут.