«Почувствовал себя частью гражданско­го общества»: 9 рас­сказов наблюдате­лей на выборах

15—17 марта пройдут выборы президента России.

Мы уже подробно рассказывали, кто может на них проголосовать, как найти свой участок или отдать голос не по месту прописки. Желающие также могут стать наблюдателями на избирательном участке и следить за тем, чтобы подсчет голосов вели законно. Это можно делать от имени партии, кандидата, Общественной палаты РФ и ее субъектов либо имея удостоверение журналиста.

Наблюдатели вправе фиксировать нарушения и направлять жалобы, знакомиться с результатами выборов и получить заверенную копию протокола избирательной комиссии с подсчитанными голосами.

Читатели Тинькофф Журнала рассказали, как работали наблюдателями на волонтерских началах, почему решились на это, что происходило в сам день выборов и собираются ли они участвовать в этом дальше.

Первый раз я был наблюдателем вместе с другом на выборах президента в 2018 году: пришел на участок, к которому был прикреплен и где всегда голосовал. Перед этим посмотрел несколько лекций о том, какие могут возникнуть нарушения и как я могу их предотвратить или оспорить.

Поскольку мы с другом наблюдали впервые, допустили ошибку: один раз нам показалось, что к участку подъехал автобус с заранее подготовленными избирателями, и мы опрометчиво написали об этом в бот для нарушений. На деле никакая группа людей на участок не зашла. После этого у нас испортились отношения с комиссией, но мы досидели до конца голосования без эксцессов и не заметили действительных нарушений.

Во второй раз, уже на выборах в Госдуму в 2021 году, я наблюдал как доверенное лицо кандидата. Я вошел в состав мобильной группы  , а мой друг с юридическим образованием стал членом окружной комиссии с правом совещательного голоса  . Я был на подхвате и мог присутствовать при подсчете голосов.

Мы объездили большую часть участков в округе и на одном вживую увидели нарушение. Председательница комиссии оказывала давление на другого члена территориальной избирательной комиссии, ТИК, не давала ознакомиться с протоколом подсчета голосов и удалила человека с участка, что было превышением полномочий.

Пока я наблюдал за работой комиссий, видел как честных и компетентных людей, которые грамотно исполняли все процедуры, так и тех, кто мало что понимал. Например, на одном участке нас спросили, что делать, если человек взял бюллетень, проголосовал, но положил его на стул, а не в урну. Мы сослались на закон и сказали, что такой голос нельзя засчитывать.

В 2020 году жена моего брата Аня захотела стать депутатом от своего района в Самаре. Она выдвинулась от партии — ей не терпелось попробовать что-то изменить. У меня был похожий настрой, поэтому мне понравилась идея не давать тетенькам вбрасывать пачки левых бюллетеней.

Я была членом комиссии с правом совещательного голоса. Аня скинула мне видео со встречи добровольцев, где рассказывали, что члены комиссии имеют право делать, а что им запрещено. Лектор много говорил о том, что нам разрешено снимать все происходящее. Впоследствии члены участковой избирательной комиссии, УИК, активно этому противостояли.

Голосование за муниципальных депутатов проходило три дня в школе. Как мне показалось, членам УИК очень не нравились наблюдатели. В первый день мне запретили подключать ноутбук к розетке, потому что они «не рассчитаны на такую нагрузку и может возникнуть пожар». Через директора школы вопрос удалось решить.

На третий день комиссия работала в столовой, и там впервые подключили видеонаблюдение: трансляция велась через фронтальную камеру ноутбука в углу. Как только все зашли в зал, глава УИК — женщина 40—45 лет — первым делом прикрыла крышку компьютера. Когда я подняла ее обратно, она заорала, что я не имею права ничего трогать на участке. После этого пригрозила выгнать меня. Тем не менее до конца вечера камера работала как положено.

Много раз к нам приходили бабушки, которые спрашивали женщин из УИК, за кого им голосовать. Те скрипели зубами из-за нашего присутствия и говорили: «За кого сами решите». Думаю, если бы меня не было, их бы нисколько не ограничивал закон о запрете агитации на участке.

Члены комиссии отказались подсчитывать голоса на камеру, запретили снимать видео и грозились вызвать полицию, хотя это незаконно. В итоге я снимала тайком.

Пока я не готова стать наблюдателем снова, хотя еще не полностью отказалась от этой идеи. Тяжело идти до конца и требовать справедливости, когда обнаруживаешь фальсификации.

В 2020 году мой знакомый выдвинул свою кандидатуру на муниципальных выборах в Краснодарском крае и назначил меня членом участковой избирательной комиссии с правом совещательного голоса.

Я участвовала впервые и хотела отдать гражданский долг. Вместе со мной была подруга в статусе наблюдателя. Перед выборами от меня практически ничего не требовалось: я только прочитала, что могу делать на участке, и передала свои паспортные данные. Мне даже заплатили небольшие деньги — около 1000 ₽ за три дня  .

Мы с подругой наблюдали во второй и третий дни. Могу сказать, что учителя школы, в которой шло голосование, были враждебно к нам настроены. Они будто не пытались скрывать фальсификации. Одна женщина сидела с книгой избирателей и вписывала туда мертвые души. Нас не пускали в учительскую уборную, и приходилось идти до другой через полшколы. Я много раз звонила в ТИК — не брали трубку. Обращалась в ЦИК, писала жалобы, но без толку.

Затем комиссия просто отказалась при нас начинать подсчет голосов. Я стояла перед ними и ждала около 40 минут. Они даже вызвали полицию, чтобы вывести меня с участка. Органы правопорядка предсказуемо сказали, что я имею право там находиться.

Я была на участке до четырех утра, да еще и в свой день рождения, который с завиднейшей регулярностью совпадает с выборами. Подруга осталась дежурить дальше и отпустила меня отдыхать — избирательная комиссия аплодировала мне вслед, когда я наконец ушла. Впечатления были ужасающими.

Несмотря на травмирующий опыт, решила снова пойти на выборы в Госдуму в 2021 году. Я была назначена от одной из партий членом комиссии с правом совещательного голоса и бесплатно участвовала все три дня вместе с мужем.

На этот раз я не заметила ни одного нарушения. Все было честно, и у нас сложились прекрасные отношения с членами комиссии. Мы закончили подсчет голосов к 23:00, и их количество сошлось с числом пришедших на участок людей. Все неиспользованные бюллетени уничтожили при мне.

Правда, затем начались проблемы. ТИК не принимала результаты — из-за этого мы не могли закрыть участок. Мне пришлось подавать жалобы на горячую линию до трех утра. Мы даже становились с председателем избирательной комиссии под камеру и начинали нарочно друг на друга кричать: я якобы доказывала, что происходящее незаконно, а глава комиссии что-то говорила в ответ. Мы играли этот спектакль несколько часов, и все это время я беспрерывно звонила в Москву, требовала принять результаты.

В итоге мне и моим коллегам с соседнего участка удалось отстоять голоса, и нас отпустили домой.

В 2024 году я не пойду наблюдателем на выборы и исполню свой гражданский долг просто как избиратель. Я поняла, что следить за подсчетом голосов и оспаривать нарушения тяжело. К тому же последние несколько лет у меня дико болит спина, и я просто не высижу три напряженных дня, придется долго восстанавливаться.

Но, несмотря на все трудности, я считаю, что приобрела крутой опыт.

Я решила наблюдать на выборах в 2022 году, когда посмотрела видео политолога Екатерины Шульман: она рассказала о том, что на участках не хватает наблюдателей. Одна из партий назначила меня членом комиссии с правом совещательного голоса.

Чтобы подготовиться, послушала лекции и прочла памятки о том, какие у меня есть права как у члена комиссии с правом совещательного голоса, на что обращать внимание. Так я узнала, что все бюллетени из урны должны помещаться в специальный сейф-пакет, а на месте заклейки члены УИК должны ставить свою подпись. Это гарантирует, что пакеты не вскроют по пути в ТИК.

В первый день выборов я пришла на участок пораньше, чтобы познакомиться с комиссией. Они были настроены подозрительно и общались неохотно: думали, что я пришла мешать им работать.

Наши отношения оставались прохладными, пока на полумертвый участок не привезли группу людей, которые сразу встали в очередь к конкретному столу. Так я вживую увидела «карусели» — спланированную операцию, когда члены УИК сначала помечают карандашом в списке избирателей тех, кто обычно не приходит на выборы, а затем на участок доставляют целый автобус людей, которые голосуют вместо этих избирателей.

Я написала жалобу, но глава комиссии отказалась ее подписывать. Мой коллега заставил принять возражение — нарушения удалось предотвратить, и с тех пор меня «записали в предатели». Стало сложно заставить членов УИК соблюдать элементарные правила — например, не записывать подсчитанные голоса карандашом. У меня даже сложилось впечатление, что они скорее плохо знают закон, чем умышленно пытаются замаскировать вбросы.

Все выборы я приходила на избирательный участок к открытию в 08:00. В первый и второй дни участок закрывался в 21:00, но в третий нас продержали до часу ночи из-за подсчета голосов. Официально наблюдателей было пятеро, но все время присутствовали только мы с одной бабушкой — остальные приходили лишь на несколько часов в день. Обедали мы по очереди, чтобы кто-то всегда оставался на участке, но мне все равно было страшно отлучиться даже на 15 минут.

Я решилась на такое волонтерство из-за чувства гражданской ответственности. Тем более, я только выпустилась из университета и еще не устроилась на работу.

Как бы наблюдение ни было важно, для меня оно оказалось трудным. Три напряженные смены с восьми утра до ночи сильно меня вымотали. Тем не менее не жалею, что получила этот опыт: я стала более подкованной в избирательном законодательстве и натренировала выдержку, пока отстаивала свои права.

Я был наблюдателем восемь раз, впервые — на выборах в Госдуму в 2021 году. Тогда меня назначил независимый кандидат, в штабе которого я работал. Я решился, потому что хотел защитить честно отданные голоса и не допустить вбросов. На своем участке я не заметил никаких нарушений, но моих коллег выгоняли из УИК в другом округе — там также избирался независимый кандидат.

Весной 2022 года мне предложили стать членом комиссии с правом совещательного голоса от кандидата в Смоленской области. Затем наблюдал в Переславле-Залесском. В сентябре 2022 года сам был независимым кандидатом в муниципальные депутаты в Москве и следил, чтобы голосование шло по закону.

После того как статус члена УИК с правом совещательного голоса упразднили, я ездил как представитель СМИ в Кострому, Набережные Челны, Брянск. А в последний раз — на выборы мэра Москвы и местных депутатов в 2023 году.

Голосование проходило по-разному: в Набережных Челнах на довыборах в горсовет и одновременно в госсовет республики я впервые увидел, как происходят фальсификации. Я тогда участвовал в обходе надомных голосующих — пенсионеров и людей, которые не могут прийти по состоянию здоровья.

По правилам для надомного голосования нужно подавать заявление, чтобы к человеку приехала комиссия с бюллетенем. Обычно таких набирается мало: около 1% от всех избирателей участка. В нашем же случае их было 8—10%, или 145 человек из 1700—2000. Когда я пошел с комиссией, проголосовало лишь пятеро. Многие не открывали дверь, кто-то говорил, что впервые слышит о выборах и не подавал заявления на надомное голосование.

У коллеги же на соседнем участке была противоположная ситуация: два члена комиссии вернулись после надомного голосования спустя три-четыре часа и принесли 240 бюллетеней от 240 надомных избирателей. Я считаю, что физически невозможно обойти стольких людей за несколько часов. К сожалению, бесполезно оспаривать эти аномальные результаты. Независимые наблюдатели туда не ходили, а другим все равно. Вместе с членами комиссии они говорили, что все хорошо.

Сейчас нельзя поехать наблюдателем в другой регион — на всех выборах, кроме президентских, можно следить за голосованием только в регионе прописки. В Москве, в отличие от других регионов, обычный наблюдатель мало на что влияет. Но участвовать все равно важно: люди не должны забывать о существовании контроля. К тому же так мы тренируем нашу гражданскую активность.

Впервые я решила стать волонтером-наблюдателем перед выборами президента России в 2018 году. Тогда я была студенткой, начала ходить на уличные акции и познакомилась с людьми, которые уже не раз следили за подсчетом голосов на избирательных участках.

Я жила в Москве, но видела сообщения о нехватке наблюдателей в небольших населенных пунктах — поэтому отправилась в маленький городок в Центральной России. Изучила, что могу делать во время выборов, и выдвинулась от партии зарегистрированного кандидата.

Я была простым наблюдателем в обычной школе. Пришлось выехать на машине в четыре утра, чтобы добраться к семи: нужно было посмотреть, как готовятся все документы до начала выборов. Я проверяла, все ли книги — списки избирателей — сшиты, и затем весь день следила, чтобы не было вбросов.

Я видела наблюдателей на зарплате: человек мог посидеть пару часов, спросить у других, сколько людей пришло за это время, и вписать число в свой отчет. Фактически он не наблюдал, а «отрабатывал» свой день. Я же находилась на участке с восьми утра до восьми вечера, никуда не отходя. Каждый раз, когда кто-то входил, заполнял бюллетень и бросал его в урну, я нажимала на свой счетчик. Так я фиксировала, сколько пришло людей, чтобы затем отследить лишние голоса при подсчете.

Поскольку я была простым наблюдателем, а не членом комиссии с правом совещательного или решающего голоса, могла только фиксировать нарушения и отправлять жалобы в ЦИК. Член комиссии, наделенный большими правами, мог бы заставить остановить фальсификации.

Я заметила нарушения, когда подсчитывали голоса, но не смогла на это повлиять — жалобы в ЦИК тоже не принесли результата. Тогда я ужасно расстроилась: хоть большинство людей и так поддержало одного кандидата, комиссия все равно пыталась завысить их количество.

Я думала, что больше никогда не захочу участвовать, но спустя несколько лет плохой опыт забылся. Поняла, что готова еще раз исполнить свой гражданский долг, и стала наблюдателем на выборах в Госдуму в 2021 году — теперь в статусе члена комиссии с правом совещательного голоса.

Я встала в семь утра и пришла на участок поблизости. Проверила документы, посмотрела, как заполняют книги, опечатаны ли урны. Затем так же подсчитала проголосовавших людей. Еще ходила на надомное голосование и, как и предполагала, каждый раз замечала какие-то незначительные нарушения.

На московском участке все прошло без фальсификаций, и, если случались технические нарушения, комиссия все исправляла. Я не сталкивалась с «каруселями» или мощным давлением со стороны членов комиссии.

При этом считаю, что работа наблюдателя нужна в любых УИК: нельзя предугадать, будет ли там спокойно или начнутся нарушения. Ты указываешь на небольшие ошибки, доказываешь, что что-то сделано неправильно, и просишь исправить. Заодно учишься отстаивать свое мнение, потому что оно часто воспринимается в штыки. Это непростая, но довольно интересная работа.

Меня привлекала идея наблюдать на выборах с 16 лет, хотя я интересовался политикой и раньше. Пока изучал олимпиадное обществознание, понял, насколько важны институты для здоровой демократической системы.

Впервые попробовал себя в роли наблюдателя в 18 лет на московских муниципальных выборах 2022 года. Хотя они были небольшого масштаба, я все равно хотел отдать свой гражданский долг.

Я присутствовал на участке два дня и смотрел, как проходит избирательный процесс. Например, следил, чтобы сотрудники УИК не убеждали людей голосовать за конкретного кандидата и не вбрасывали бюллетени в урны. Еще проверял, не висят ли на информационном стенде портреты кандидатов. Один раз неравнодушные люди принесли нам кофе и еду, чтобы мы не отлучались, — спасибо им за это.

В конце завершающего дня комиссия принялась считать бюллетени. Я вместе с другими наблюдателями находился рядом с членами УИК и смотрел, чтобы все было честно. Еще попросил копию протокола итогов голосования, которая полагается наблюдателю, но комиссия отказалась ее подписывать. Ситуация разрешилась после нескольких жалоб и звонков в ТИК.

Два дня я приходил к 10:00 и находился внутри до самого закрытия. Со мной участвовали наблюдатели от других партий, но они ушли во время подсчета голосов.

К сожалению, итоги дистанционного электронного голосования перевернули результат, который складывался на нашем участке. Это расстроило, но все равно я считаю, что нельзя прекращать участвовать в наблюдении. Я рад, что лучше изучил законы, познакомился с прекрасными людьми, которым не все равно, и почувствовал себя частью гражданского общества. Мне понравилось наблюдать, и я готов делать это в будущем, в том числе на президентских выборах в марте.

Я стал наблюдателем осенью 2011 года. Затем присутствовал на местных и федеральных выборах в 2012, 2013, 2016, 2017 годах. С 2018 по 2023 годы приходил на участок рядом с домом как член комиссии с правом решающего голоса — мог непосредственно выдавать и считать бюллетени.

В 2012 году я с тремя товарищами решил составить маршрут по участкам, где были подозрительные экзитполы. Так мы отправились в Воронежскую область, чтобы посмотреть, как все происходит. Я видел, что комиссии сильно нервничают.

В области, в отличие от Воронежа, было гораздо больше нарушений. Например, нам мешали наблюдать, говорили, что знакомиться со списками избирателей можно только со своего места и нельзя подходить ближе. Я часто сталкивался с такими замечаниями и в последующие годы — думаю, что большинство людей скорее не знают закона и страдают синдромом вахтера, чем хотят подделать результаты.

За все время я трижды был мобильным наблюдателем: два раза в области и один — в городе. В остальных случаях меня направляли на участок от партии.

Я приходил в 07:00, за час до открытия участка, и смотрел, как готовятся документы. Затем обходил еще несколько избирательных участков: знакомился с комиссией, осматривался, фиксировал нарушения, отправлял их коллегам. К последнему участку приходил за час до закрытия и не покидал его, пока не получал копию протокола с подсчетом голосов, — это могло затянуться до часу-двух ночи.

В 2023 году я уехал из России в Черногорию. Планирую прийти голосовать и, если получится, стать наблюдателем здесь.

Политика интересовала меня с детства: мне важно не оставаться в стороне, не бездействовать, защищать на выборах голоса живых людей от фальсификаций. С электронным голосованием это сложнее, но офлайн-голоса мы в силах защитить. Иногда от последних зависит исход выборов.

Первый раз я наблюдал за голосованием в 2019 году. Тогда я вернулся из армии и пошел работать в штаб кандидата на выборах в Мосгордуму. Занимался соцсетями, а затем координировал полевую агитацию. В день выборов меня направили на участок в обычной школе в статусе члена комиссии с правом совещательного голоса от кандидата.

На моем участке все было спокойно. Я снимал на камеру подсчет голосов, хотя это не очень нравилось членам избиркома. А как только получил копию протокола с итогами голосования, повез ее в ТИК: важно сверить данные с оригиналом протокола и убедиться, что ничего не подменили по пути. По итогу выборов наш кандидат победила на участке и во всем округе, став депутатом Мосгордумы.

Может показаться скучным целый день следить за монотонными действиями членов избиркома, но наблюдение не становится от этого менее важным. Даже если комиссия ведет себя дружелюбно, нельзя расслабляться: можно не заметить фальсификаций. Кто-то делает это по принуждению, другие желают получить премию.

В 2020 году я организовывал наблюдение на голосовании по поправкам к Конституции. Было важно показать, что присутствие даже одного наблюдателя влияет на итог на конкретном участке. Тогда впервые внедрили многодневное голосование. Если в первый день все было спокойно, то потом начались нарушения: вскрытые сейф-пакеты, отказ в выдаче копий актов, препятствование наблюдению.

В 2021 году на выборах в Госдуму я наблюдал в родной школе как член УИК с правом совещательного голоса. Было необычно видеть в избиркоме своих учителей и делать им замечания, но в целом все прошло спокойно.

В 2022 году, когда статус члена комиссии с правом совещательного голоса упразднили, я организовывал наблюдение уже во время своего выдвижения: искал добровольцев, распределял их по участкам. Результаты мы ждали в ТИК до пяти утра — на память осталось фото нашей команды, где мы стоим уставшие, но счастливые.

В 2023 году я организовывал независимое наблюдение на выборах мэра Москвы и депутатов в Новой Москве, которые проходили одновременно.

Тогда на многих участках протоколы по выборам мэра сразу увозили в ТИК, не дожидаясь протоколов по муниципальным выборам, — это нарушало права наблюдателей, ведь они физически не могли быть в двух точках одновременно. Комиссии на некоторых участках мешали работать СМИ: журналистов без аккредитации пытались выгнать, хотя по закону она необходима только во время подсчета голосов и составления протокола.

От года к году наблюдать становится все сложнее: введено многодневное голосование, теперь нужно подавать списки наблюдателей заранее, больше нет статуса члена УИК с правом совещательного голоса. Но, несмотря на сложности, я считаю важным продолжать эту работу. Однажды ситуация изменится, и важно, чтобы к тому моменту было кому наблюдать. А пока остается получать опыт, привлекать к контролю новых людей и хотя бы иногда, но побеждать.

Если есть желание помогать, можно обратиться в региональные отделения партий, связаться с местными активистами. Советую каждому хотя бы раз записаться в наблюдатели, чтобы увидеть, как устроены выборы изнутри.