«Папа, когда ты перестанешь заниматься ерундой?»: как люди преодолевают зависимость

В России, по данным Минздрава, у 1,2 млн человек есть алкогольная зависимость, у 388 тысяч — наркотическая.

Зависимости от алкоголя и наркотиков — расстройства, которые нуждаются в лечении. Люди могут получить помощь в государственных и частных клиниках, а также в благотворительных НКО. В Свердловской области с 2007 года их поддерживает фонд «Независимость».

Подопечные организации могут пройти полугодовую и годовую реабилитации, где им помогут отказаться от алкоголя, наркотиков и сигарет и сменить окружение. Участие — анонимное и бесплатное. С 2018 по 2021 год курс реабилитации прошли 55 человек, из них каждый пятый сейчас в устойчивой ремиссии — не употребляет более двух лет.

Для Т⁠—⁠Ж я поговорила с директором фонда и тремя его подопечными, которые избавились от зависимости и теперь помогают в этом другим.

В 2007 году в Нижнем Тагиле появился фонд «Независимость», его первой программой стал центр помощи и ресоциализации людей с зависимостями. В 2010 году меня назначили заместителем директора по социальной работе, а с 2017 года я возглавляю организацию.

В 2012 году мы разработали программу «Трезвый, Здоровый, Живой», которую продолжаем развивать. Она объединяет основные методики помощи людям с зависимостями — «12 шагов» и SMART Recovery.

Мы зовем подопечных помогать людям с более сложными ситуациями и тяжелыми проблемами. Человек становится участником событий с видимым результатом — это дарит уверенность в собственной значимости. Еще благодаря этому можно понять ценность жизни, а постоянная поддержка волонтеров показывает важность сообщества.

В 2022 году через наш центр прошли 43 человека — больше половины из них уже пробовали реабилитацию в других центрах. Они продолжили употреблять, потому что не чувствовали себя нужными и не ощущали поддержку после курса. Мы же стараемся научить подопечных быть трезвыми, эффективными, полезными себе и обществу — я уверен, только в этом случае человеку уже никогда не будут нужны наркотики и алкоголь.

Сейчас у нас восемь сотрудников и десять постоянных волонтеров — у 80% из них была зависимость, они знакомы с проблемой и понимают переживания и трудности наших подопечных. Волонтеры прошли обучение в фонде и регулярно узнают новое.

Еще у нас заключены соглашения с наркологическим и противотуберкулезным диспансером и центром СПИДа, чьи врачи помогают нам при необходимости.

Наш центр реабилитации построен по образу общины, где все объединены одной целью — преодолеть зависимость. Подопечные живут в загородном доме, в котором самостоятельно устанавливают распорядок дня, определяют старшего и назначают дежурства. Они обслуживают себя сами: стирают, готовят, следят за огородом, ухаживают за курицами.

В центре работают психолог, юрист, тренер по ЛФК, соцработники, инструктор по труду и равные консультанты. Они проводят индивидуальные и групповые занятия, тренинги, дают домашние задания и литературу для чтения. Также мы помогаем подопечным восстановить документы, получить лечение, обучиться, наладить отношения с семьей и найти работу после реабилитации.

Мы принимаем в центр мужчин старше 18 лет — для участия нужно обратиться в фонд. Перед заездом просим сделать флюорографию и подтвердить отсутствие психических расстройств и болезней кожи. Главное — добровольное желание, человек может завершить реабилитацию в любой момент. «Отчисляем» мы за нарушение правил, а злостных нарушителей больше не принимаем.

В будущем мы планируем открыть программу для женщин, но пока отправляем их в дружественные организации. Сейчас они посещают все остальные мероприятия фонда: например, еженедельную группу взаимопомощи для зависимых. На таких встречах можно получить поддержку от людей с похожим опытом, найти наставника или стать им самому. Для записи надо позвонить по телефону: +7 982 637-55-01.

В Нижнем Тагиле у нас есть два консультационных кабинета по адресу: Большевистская, 18, и проспект Мира, 15. В них специалисты консультируют по поводу ВИЧ-инфекции, других социально значимых болезней и преодоления зависимостей.

Мы оказываем психологическую и юридическую поддержку, проводим экспресс-тест на ВИЧ и выдаем гуманитарные и гигиенические наборы людям с инфекцией. Также можно просто прийти в консультационный кабинет погреться, попить чаю и пообщаться. Получить помощь можно и по номеру горячей линии: +7 908 900-02-92.

Еще сотрудники фонда проводят занятия в школах: рассказывают о вреде употребления наркотиков и пропагандируют трезвость. Кроме того, мы сотрудничаем с колониями: наши волонтеры ездят туда с семинарами.

По запросу мы встречаем освобожденных из исправительных колоний в Нижнем Тагиле и помогаем им адаптироваться. Вышедший на свободу человек часто теряет социальные связи и навыки жизни в обществе, особенно если он отсидел большой срок или прошел через это не в первый раз. Мы помогаем таким людям найти работу и жилье, привлекаем к волонтерству и зовем на совместный отдых: например, в баню. При необходимости предлагаем реабилитацию.

Также у нас есть несколько проектов по профилактике ВИЧ-инфекции и других социально значимых заболеваний. Мы проводим еженедельные группы взаимопомощи для людей с ВИЧ-положительным статусом — расписание можно узнать по телефону +7 908 911-50-60. Еще оказываем гуманитарную помощь и помогаем восстановить документы.

Я окончил техникум по специальности «техник-электрик» и в 19 лет пошел в армию. До этого не пил, не курил, занимался в качалке.

В армии я попал в погранвойска и первые полгода проходил службу в Анапе. Там выучился на гидроакустика — специалиста по обнаружению подводных и наводных целей. Из всей роты в 120 человек должны были выбрать трех лучших для службы на корабле, охраняющем бухту в Сочи, где президент проводит встречи. Я поставил себе задачу сдать экзамен на отлично — и вошел в число отобранных. Но мне не повезло: попал в резерв.

Меня отправили в Новороссийск, где находилась ближайшая к Сочи бригада. Там не нашлось должности гидроакустика, поэтому я стал служить электриком на суше. На втором году службы попробовал марихуану от безделья, а затем тяжелый опиумный наркотик — ханку.

У нас в части было правило, что новобранцы приносят будущим дембелям в последние сто дней их службы по сигарете, отсчитывая дни до выпуска. Я не курил, и у меня скопилась целая пачка сигарет. Однажды мой сослуживец их выкурил — я с ним поругался, потому что мне было жалко мое имущество. В отместку стал курить.

После армии я вернулся в Нижний Тагил. Меня дождалась моя невеста Ольга, и мы сыграли свадьбу. Родители отдали нам трехкомнатную квартиру, я устроился электриком на завод.

Я очень уставал на работе, а привычными вариантами отдыха — сигаретами, пивом, вином и водкой — пресытился. Поэтому решил снова попробовать наркотик. Так я стал употреблять: сначала раз в два месяца, потом — раз в месяц, затем — раз в три недели.

В 2001 году у нас родился сын Богдан, но употреблять я не перестал. Продолжал работать на заводе, приносил деньги домой, но часть тратил на наркотики.

Два года жена даже не знала, что я употребляю. Я всячески ее обманывал: устал, не здоровится. Так продолжалось до тех пор, пока ей не рассказали. Мои родители узнали о моей зависимости спустя год после этого.

За все годы употребления я не попал на учет в наркологическую клинику, поскольку не хотел, чтобы на мне было клеймо. У меня была машина, и я договаривался, если меня останавливали гаишники.

Я обещал Ольге самостоятельно решить проблему: постоянно давал надежду, что завтра все изменится, и она мне верила. Но я просто не мог побороть зависимость: бросал, меня хватало на одну-две недели — и опять влекло.

Однажды четырехлетний Богдан сказал: «Папа, когда ты перестанешь заниматься ерундой? Мама постоянно плачет, сделай так, чтобы это прекратилось».

В итоге бросил, но меня хватило только на месяц.

Так прошло шесть лет — из них последние два года я не работал, жил шабашками, занимал и перезанимал деньги, потом брал у родителей, чтобы отдать долги. Жена продолжала терпеть: она очень хотела помочь, но не знала как.

В 2007 году я узнал о фонде «Независимость» от младшего брата — у него тогда тоже была зависимость. Однажды он встретил знакомого, который раньше употреблял, и увидел совершенно другого человека: в брюках и рубашке, опрятного, разговаривающего без мата. Когда брат попросил у него зажигалку, тот сказал, что не курит. Брат был удивлен таким большим переменам, и знакомый рассказал ему о фонде.

Я с братом и мамой встретился с сотрудниками организации и спросил, смогут ли мне помочь. Они ответили, что 50% успеха зависит от моего желания. Для меня была важна анонимность, и мне ее гарантировали.

Отец поставил условие: если я не решу проблему наркотиков, он выдворит меня из квартиры. До этого были какие-то уговоры, насмешки, сожаления, а теперь он говорил четко и резко — и я понял, что отец не шутит. Поэтому ухватился за шанс на помощь.

Перед поступлением на реабилитацию со мной и женой провели собеседование. Отдельно переговорили с братом. Нам объяснили, что у фонда есть правила, которые каждый подопечный обязан соблюдать. Только благодаря этому можно изменить мышление и характер, физически, морально и эмоционально восстановиться. Меня предупредили, что в реабилитационном центре нет обслуживающего персонала и нужно слушать, что говорят.

Программа предусматривает отказ от наркотиков, алкоголя, сигарет и даже нецензурной брани, а я раньше и двух слов без мата связать не мог. Я согласился, мы подписали договор, и меня отвезли на реабилитационную базу.

Центр находится за городом, поэтому меня ждали чистый воздух и вода, уединение с природой, здоровое питание. Мы соблюдали дисциплину и режим, посещали семинары и работали по программе «12 шагов».

К нам приезжали психолог и священник и вели с нами духовно-нравственную работу. В нас словно зажигали огонь смысла жизни, ведь из-за употребления у многих он угас. Мы прописывали в ежедневниках, о чем мечтали, что имели сегодня, какая наша ценность.

Я проходил реабилитацию вместе с 18 людьми 20—45 лет. Для меня это было отдушиной: я видел, что не один. У нас были старшие братья, или консультанты, — волонтеры фонда, которые сами избавились от зависимости и теперь помогали в этом другим. Они координировали нас, и мы должны были их слушать.

Первые три месяца у меня были сомнения в том, что программа поможет. Но я смотрел на старших братьев и видел здоровых и счастливых людей, которые тратили силы, время и даже деньги, чтобы нам помочь. Это окрыляло и мотивировало.

Любой человек с наркотической зависимостью хочет вырваться, но ему тяжело и нужна поддержка. Когда я пытался бросить сам, закрывался один дома на несколько месяцев и оставался один со своими мыслями. Ольга приходила вечером, и я не рассказывал ей о борьбе внутри меня, чтобы не огорчать.

В реабилитационном центре можно было проявлять слабость и быть самим собой, открывать свое сердце, делиться сомнениями и переживаниями. Рядом были те, кто готов выслушать, помочь, вдохновить и поддержать. Любому зависимому рядом нужен человек, который задаст ему правильный курс.

Главное — не прерывать программу. Многие на середине пути говорили, что им пора домой, к семье, отдавать долги. Поэтому у них и не было результата. Но я на протяжении шести месяцев выполнял все, что мне говорили. Поэтому у меня получилось избавиться от зависимости.

У нас с Ольгой родился второй сын Михаил — ему сейчас 14 лет. Богдану уже 22 года, он почти окончил институт и женился на девушке своей мечты. Мой брат тоже прошел реабилитацию и давно не употребляет.

Я занимаюсь электромонтажом — у меня бригада из трех человек. Купил землю на Горном Алтае, мечтаем с женой построить там дом — родовое поместье.

В начале реабилитации я был удивлен, что люди из организации помогали бесплатно. Я искал подвох, ведь так не бывает. Но сейчас понял, что в мире есть те, кто готов помогать просто так.

В 2007 году я стал волонтером фонда и три года был исполнительным директором. Организация стала для меня вторым домом. Я постоянно езжу в реабилитационный центр, чтобы своим примером окрылить ребят: кому-то помогаю восстановить документы, другим — наладить отношения с родственниками.

Меня вдохновляет вкладывать время, силы и финансы в чужие судьбы и видеть результат. Появляется эйфория, что ты жил не зря и кому-то помог. Мы не должны думать только о себе: нужно протягивать руку помощи ближнему, ведь человеческая жизнь — бесценна.

Я выросла в неполноценной семье: мама еще маленькой отдала меня в деревню на воспитание папе и бабушке. Когда мне было семь лет, папа умер, а я узнала, что у меня есть сестра и мать. Помню, как писала ей, что люблю и хочу познакомиться с сестрой. Мама забрала меня, и я прожила с ней четыре года.

Когда мне было 13 лет, мать ушла из дома: у нее были проблемы с алкоголем. Я осталась с ее сожителем, которого называла отцом. Он следил за мной, помогал, готовил. Но постепенно тоже начал пить, и ему стало не до меня.

В моем подъезде жил парень. Он знал, что я получаю пособие по потере кормильца, и однажды предложил скинуться на наркотики. Мне было любопытно, поэтому я отдала деньги. Так я впервые попробовала ханку, и мы продолжили употреблять вместе. Я делала это, чтобы понравиться, выделиться, быть интересной.

В девятом классе я уехала в деревню к бабушке. Пока меня не было, мама сдала квартиру. Когда вернулась, мы с отцом нашли другое жилье рядом. Параллельно я продолжала употреблять наркотики.

Я поступила в училище на крановщика. Затем познакомилась с мужчиной старше меня на три года, — назовем его Валентин. Мы почти сразу стали жить вместе и употреблять. Моего пособия хватало на продукты и наркотики: сначала употребляли два-три раза в месяц, затем стали чаще.

Через год я забеременела. Партнер хотел, чтобы я сделала аборт, но я была против. Я еще пару раз укололась, будучи беременной, но потом что-то во мне щелкнуло: ведь из-за употребления страдал будущий малыш. Скорее всего, в один из тех разов я заразилась гепатитом B и C.

В 1998 году, когда мне было 18 лет, родился сын. Уже через полгода Валентин предложил продать мою золотую цепочку, чтобы купить наркотики. Я согласилась, потому что не кормила грудью. С того времени я употребляла по несколько раз в день, и к 19 годам плотно «села на систему». Учебу я не закончила: ушла в декрет и не вернулась.

Партнер работал то на одном, то на другом заводе. Платили плохо: золотом и продуктами. Поэтому мы с ним часто ходили «на промыслы»: искали, где можно было что-то украсть. Однажды я устроилась на работу на тот завод, где он работал. Мы воровали там, и нас попросили уйти.

В 2000 году я впервые попалась с крупной дозой наркотика, но мне дали условный срок. Вскоре я опять попалась, и на этот раз меня три месяца держали в СИЗО. Затем отпустили под залог благодаря старшей сестре, которая наняла адвоката.

Пока меня не было, Валентин продал почти все, что было в нашей квартире. Поскольку там остались только голые стены, мы переехали к его родителям. Они следили за нашим сыном, а мы по ночам ходили «на промыслы», днем употребляли и спали.

Однажды ночью нас поймали на воровстве железных труб. Валентину дали четыре года общего режима, а мне — два года и два месяца в колонии-поселении. Все это время мысли о наркотиках не отпускали меня. В первый же день после освобождения я попросила знакомого купить героин.

Я жила по разным местам: снимала квартиру или ночевала у знакомых, где всегда были наркотики и алкоголь. Перебивалась «шабашками»: помогала кому-то купить вещества, что-то украсть, кого-то развести.

Затем познакомилась с новым сожителем, с которым мы продолжили употреблять. Его посадили в СИЗО. Однажды я поехала к нему на свидание и взяла с собой немного наркотиков. Меня поймали и осудили на три года колонии общего режима. За это время желание употреблять не пропало: я приняла наркотики на следующий же день после освобождения.

После СИЗО я поехала в квартиру, где выросла. Там застала маму — она была в тяжелом состоянии: у нее был цирроз печени. Из-за болезни она вскоре умерла. Ее квартира досталась мне. Однажды у магазина встретила своего знакомого Диму, он был в грустном состоянии после употребления наркотиков. Я хотела помочь и предложила пойти ко мне домой, где была бутылка водки. Мы выпили, приняли наркотики, и с тех пор он остался жить у меня.

Дима употреблял соль, я — вместе с ним. Это жестокий наркотик: партнер кидался в стену ножами, бросался на меня с топором, даже однажды скинул меня с лестницы, и я сломала ключицу. У меня и сейчас стоит железная пластина. Однажды Дима купил целый пакет наркотиков, мы поссорились, и он ушел из дома. Через сутки мы с его мамой нашли его в садах повесившимся. Мне стало страшно.

В 2013 году, еще когда Дима был жив, мы с ним стояли у магазина в нетрезвом состоянии. К нам подошел волонтер фонда «Независимость» Андрей, у которого тоже в прошлом была зависимость. Мы познакомились, и он попросился к нам в гости. Я согласилась. Он сказал, что купит тортик и придет, но не пришел.

Через год я шла по улице с работы и снова встретила Андрея. Он расспросил меня о жизни и сказал, что я живу чужую жизнь.

А ведь я всегда любила жизнь, даже такую, какая была у меня. Андрей дал адрес, где можно получить помощь.

Я стала раз в неделю ходить на семинары и лекции по программе «Трезвый, Здоровый, Живой». Встречи наводили меня на размышления, которые отрезвляли. Благодаря занятиям я училась брать ответственность за свою жизнь, как взрослый человек.

Фонд также организовывал совместные выезды на природу, где я познакомилась с людьми, которые много лет не употребляли, и у них были семьи. Все в моем близком окружении были людьми с наркотической зависимостью, поэтому у меня впервые появился другой круг общения.

Помню, как всему удивлялась: как они так смогли, как они живут, как общаются между собой. Мы сразу же обменялись номерами и продолжили общение. Сотрудники фонда тоже были на связи: звонили узнать, как дела, звали на дни рождения других подопечных или на спектакли.

После первого семинара я бросила употреблять наркотики — как отрезало. Отказаться от алкоголя было труднее, но через два месяца я справилась. Мне было 36 лет — я поняла, что до этого никогда не испытывала здоровых эмоций: только истерики, разочарования, грусть. Но я встретилась с людьми, которые показали, что есть другой путь.

В трезвом состоянии я увидела, в каком ужасном положении нахожусь: огромные долги за квартиру, испорченные отношения с сыном. Нужно было строить жизнь заново, и без фонда «Независимость» я бы не справилась. Наедине с собой хотелось сделать то, к чему привыкла, — употреблять. А волонтеры фонда, которые вышли из зависимости и достигли определенных успехов, мотивировали идти дальше.

На одном из семинаров я познакомилась со своим будущем мужем Алексеем, он тоже поделился своей историей для этой статьи. Только в этих отношениях я начала понимать, что такое полноценная семья, где каждый несет ответственность за что-то, где есть чувства любви и заботы. Кстати, мы познакомились на семинаре по теме «Здоровая семья». В 2018 году поженились.

У Алексея двое детей от первого брака — им по 17 и 13 лет, у нас с ними хорошие отношения. Мы вместе ездим на загородные выезды фонда. Своим примером показываем детям, что можно жить без алкоголя и не обязательно употреблять наркотики, чтобы было весело.

Мои отношения с сыном тоже наладились. Несколько лет назад он попросился ко мне — тогда в квартире почти ничего не было, мы с мужем только начинали жить вместе. Мы уступили сыну диван, а сами спали на полу на поролоне.

Я попросила у него прощения за все и своим образом жизни доказывала, что изменилась. Постепенно он принял меня здоровой, трезвой и красивой. Сейчас сын живет в Петербурге: у него дочка, и недавно они приезжали к нам погостить.

Я работаю на себя, делаю уборку в домах. В мае закончила учиться шугарингу — недавно была первая клиентка. Хочу открыть свой салон и не останавливаться на достигнутом.

Сейчас мы с мужем ездим в колонии и читаем лекции по программе «Трезвый, Здоровый, Живой». Еще у меня есть женский клуб «Иди любя» в Нижнем Тагиле. Раз в месяц мы с девочками встречаемся, общаемся, слушаем лекции, участвуем в мастер-классах.

Мой отец сильно пил — я постоянно видел его нетрезвым, даже когда он работал. Тогда было страшно жить: СССР развалился, на заводах перестали платить зарплату. Я насмотрелся на это и в 17 лет впервые выпил сам.

Мы жили в криминальном районе, и в моем окружении всем хотелось «хулиганить»: мои друзья залезали в квартиры и обворовывали их. Я знал их планы, но с ними не ходил, а однажды по пьянке залез — и мы попались. Через три недели после этого мне исполнилось 18 лет, поэтому мне дали два года условно с отсрочкой на этот же срок.

Пока я ждал приговора, находился в СИЗО. Там научился играть в карты и ставить брагу — делать основу для самогона из дрожжей и сахара, у меня появились «бывалые» друзья. Когда меня отпустили, я продолжил нарушать закон — и меня отправили отбывать двухлетнее наказание. А вскоре после освобождения снова посадили. В это же время умер мой отец.

В 24 года я вышел из заключения и захотел вырваться из нетрезвой жизни. Пришел в военкомат и попросил забрать в армию — тогда как раз шла Первая чеченская война. Но из-за судимости мне дали отсрочку до конца призывного возраста — до 27 лет.

Я уехал из Нижнего Тагила в Карпинск, где устроился на вахту как вальщик леса. После мы с коллегами купили на троих пилораму и лесовоз, стали валить лес. Я завел семью, у меня родились двое детей.

Позже я научился зарабатывать спекуляцией — появились легкие деньги, а вместе с ними наркотики. Я начал куролесить, связался с неправильными людьми. Партнеры по бизнесу не хотели, чтобы я все разрушил, поэтому вернули мою часть денег и «подвинули» меня. Жена со мной развелась — старшему сыну было тогда шесть лет.

Я остался один и спустя десять лет, в 2013 году, вернулся в Нижний Тагил. Из моей старой компании почти все умерли, осталось несколько друзей. Но я быстро нашел, с кем пить. Так продолжалось шесть лет.

Моя соседка знала некоторых людей из фонда «Независимость». Она видела мое запойное состояние и постоянно предлагала мне туда обратиться. Я собирался долго: не верил, что мне помогут. До этого много раз кодировался, но ничего не работало.

Однажды утром я проснулся с больной от похмелья головой и, глядя на бутылку с разведенным спиртом, сам себе сказал: «Хватит так жить». Так и решился.

В 2017 году я попал в реабилитационный центр фонда, где пробыл около года. С нами работали консультанты и психологи по программе «Трезвый, Здоровый, Живой».

При употреблении алкоголя кажется, что становится легче, — так формируется химическая зависимость. Как только происходит что-то плохое, мозг говорит: надо выпить. Это легкий путь. Но правильно жить — трудно жить. В центре нас учили работать над своим мышлением: мы писали дневники, составляли планы на жизнь, мечтали. Также посещали спортивные мероприятия и выезжали за город.

Все проходило по графику: понедельник — психолог, вторник — физкультура, четверг — день семьи. Я словно попал в день сурка, и мне много раз хотелось уйти. В центре это не запрещено, и я свободно ездил в выходные домой. Но постепенно пришло осознание, что реабилитация мне нужна.

Тяжелее было отказаться от сигарет: я даже ночью просыпался покурить. Но постепенно меня вывели из этого состояния — помогло то, что я был не один.

На одном из мероприятий фонда я познакомился с будущей женой Ириной. Сейчас у нас все хорошо, мы любим друг друга. Мы прошли школу приемных родителей, хотим взять ребенка из детского дома. Со своими детьми я тоже наладил общение, они приезжают ко мне в гости.

Я зарегистрирован как самозанятый — вместе с бригадой занимаюсь внутренней отделкой в коттеджах и квартирах. Отучился в автошколе и получил права — раньше меня не допускали психолог и нарколог. Купил машину.

Сейчас мы вместе с женой ездим в исправительную колонию № 47, где проводим семинары по программе «Трезвый, Здоровый, Живой». Мы сами прошли через зависимость, поэтому говорим с заключенными на одном языке.

Колония находится в 250 км от дома. Мы много времени жертвуем, чтобы ездить туда, — это стало нашим образом жизни. Мои дети знают, чем мы занимаемся, и хвастаются этим среди друзей. Это дорогого стоит.