Как я перебрался из Подмосковья в Москву и купил квартиру в столице

Я переехал в Подмосковье в 2015 году, но жить там мне довольно быстро разонравилось.

Я задумался об обмене квартиры, когда обнаружил, что накопил достаточно денег. У меня отменились поездки за границу: в 2020 году я планировал отправиться в Шотландию и на чемпионат Европы по футболу, включая матч в Копенгагене. Каждый год на путешествия у меня уходило до 500 000 ₽. Плюс к тому моменту мне удалось устроиться на вторую работу, а мой подмосковный район вдруг максимально приблизился по ценам к Москве.

Расскажу, как я поменял 47-метровую однушку в ЖК «Бутово-парк» в ближайшем Подмосковье на 39-метровую однокомнатную квартиру в своем родном Северном Чертанове в Москве.

В подмосковном районе было все — даже маленький кинотеатр. Но раздражение от жизни в областном человейнике росло с каждым годом: маленькие расстояния между домами, все забито автомобилями, лифт в 25-этажном доме иногда приходилось ждать по семь-восемь минут.

Напрягала транспортная доступность: постоянные пробки на Старой Варшавке, из-за которых автобус до метро «Аннино» иногда ехал по 20 минут. А если добираться до него на машине, то поворота с Варшавки на Расторгуевское шоссе приходилось ждать вечность.

Кому-то это все покажется мелочью, но даже ассортимент доставки в «Яндекс-еде» и «Деливери» был крайне скуден, а курьеры из «Макдональдса» к нам не доезжали.

А главное — мне хотелось, как раньше, жить в пешей доступности от всех родных и друзей, компактно проживающих в Северном Чертанове, не гоняя после каждой встречи по часу домой. Даже если автобус от «Южной» без пробок шел всего 15—20 минут, его еще надо было дождаться и потом пройти 8—10 минут от остановки до дома.

Каждый день я просыпался в своей квартире с очень четкой мыслью: «Я не хочу здесь жить!» Поэтому периодически мониторил сайты с недвижимостью. К 2018 году ситуация стала совсем плохой: готовые квартиры с отделкой стоили столько же, сколько без ремонта на стадии строительства. Казалось, я застрял здесь надолго.

Однако к лету 2020 года недвижимость в моем районе внезапно прибавила порядка 30% к стоимости, и разница с Москвой стала не такой ощутимой. В этот момент я окончательно решился на продажу своей квартиры.

В августе 2020 года я начал продавать свою квартиру, обратившись за помощью к знакомому риелтору. Перед этим вызвал уборщицу, чтобы навести порядок. Потом, в ходе всего периода продажи, очень внимательно относился к чистоте в квартире и любое пятнышко оттирал сразу после его появления.

Изначально мы установили цену 6 950 000 ₽. Но откликов совсем не было. Тогда мы скинули до 6 850 000 ₽, и потенциальных покупателей внезапно стало много. Люди приходили, смотрели и говорили, что будут думать.

Как-то раз часов в 11 вечера, когда я уже лежал с книжкой в кровати, готовясь к отходу ко сну, позвонил мой риелтор и велел вставать: через 15 минут был назначен просмотр. Когда продаешь квартиру в доме, где кроме твоей в объявлениях висят стабильно 30—50 квартир, о самоуважении думаешь в последнюю очередь. В итоге на просмотр пришла женщина, приехавшая из Владивостока.

Потенциальная покупательница с ходу попросила скинуть 100 000 ₽, но потом сказала, что найдет квартиру дешевле в Новой Москве. А когда я уже принял аванс от другого покупателя, эта женщина снова позвонила моему риелтору — уточнить, продается ли еще квартира.

Еще мне запомнилась совсем молодая пара. Войдя на кухню, девушка радостно воскликнула: «О, посудомойка!» «Тебе лишь бы посудомойка», — проворчал ее спутник. Многие потенциальные покупатели обращали на нее особое внимание. Наблюдение: встроенная техника прибавляет к цене квартиры гораздо больше, чем стоит сама.

Через два месяца после начала продажи пришла другая семейная пара и сказала, что цена их устраивает, но у них ипотека. Мы дали предварительное согласие и назначили внесение аванса через два дня.

В тот же вечер на просмотр пришел еще один покупатель и сказал, что готов взять квартиру за наличные, но хочет скидку. Мой риелтор объяснил ситуацию с ипотечниками, готовыми взять без скидки, и через полчаса после просмотра покупатель перезвонил и согласился на нашу цену. Ипотечникам пришлось отказать.

Не могу даже представить себе, чтобы я пустился в эту авантюру без риелтора. Как только я решил продать квартиру, то сразу обратился к своему бывшему коллеге, который сменил род деятельности и стал риелтором. Он сопровождал меня на всех этапах, включая почти все просмотры, связанные с продажей старой и покупкой новой квартиры, — кроме того ночного.

Бывший коллега занимался переговорами и бумажной работой. К тому же договорился о скидке 150 000 ₽ с риелтором моего продавца, в то время как моим покупателям мы не уступили ни рубля. За все сопровождение альтернативной сделки я заплатил 250 000 ₽. Хорошо, когда риелтор — человек, которому ты доверяешь.

После того как нашли покупателя на мою квартиру, мы с риелтором отправились смотреть варианты для покупки в Северном Чертанове в Москве. От девятиэтажек я отказался сразу: они старые, странно пахнущие, без грузового лифта и тамбура перед дверью в квартиру, потолки в них ниже, чем в более новых домах, а планировки совсем плохие. Поэтому мы смотрели П-44 и более новые дома. Многие квартиры уходили почти сразу после выставления, мы даже не успевали сходить на просмотр. Всего обошли три варианта.

Собственник одной из квартир, выставленных на продажу, умер. У него было 11 наследников, один из которых — 89-летний мужчина из Украины. Когда мы пришли на просмотр, нас встретила риелтор и после краткой экскурсии рассказала об особенностях сделки. Был забавный момент, когда она сказала, что один из наследников находится в Коми и его будут представлять по доверенности. Мне послышалось «в коме» — пришлось удивленно переспросить.

Большая часть наследников в той квартире — пожилые люди. Некоторым на сделке понадобился бы врач, чтобы зафиксировать их адекватное состояние. Что уж говорить про 89-летнего гражданина другой страны — от него был бы представитель, но проверить, насколько добросовестный нотариус засвидетельствовал доверенность от столь пожилого человека, возможности не было.

К тому же такие сделки нередко оспариваются жадными родственниками этих людей после их смерти. Основание — неспособность нести ответственность за свои действия по состоянию здоровья в момент их совершения. Думаю, в связи с такими обстоятельствами там можно было бы получить цену сильно ниже рынка. Скорее всего, эту квартиру в итоге забрал человек, у которого была возможность рискнуть определенной суммой и не остаться на улице. Но мне этот риск показался неоправданным.

Вторая квартира была в доме 2003 года постройки, и перед продажей в ней сделали ремонт. Правда, настолько ужасный, что даже окна оставили деревянными и просто покрасили их, чтобы на фото они казались новыми, а пол на балконе залили слишком высоко — так, что колени оказывались на уровне окна. Да и хозяин этой квартиры хотел получить часть денег без договора. Этот вариант нам тоже не подошел.

Третья квартира оказалась с приличным ремонтом, который на совесть сделал человек, продавший ее текущему собственнику. Правда, в ней жил арендатор и после сделки пришлось бы ждать его выселения. Подумав ночь, я остановился на этой квартире.

С арендатором была странная ситуация: после перехода права собственности он еще две недели жил в квартире и заплатил за это не мне, а бывшей хозяйке. Я стерпел не только это, но еще и то, что мне достались долги по ЖКХ. Правда, за электроэнергию заплатил мой риелтор, а остальные долги я списал, сменив лицевой счет в МФЦ.

От получения аванса за свою квартиру до момента, когда я определился с тем, какое жилье буду покупать себе взамен, прошло всего два дня. Кстати, квартиру, которую я выбрал, едва успели разместить на «Циане», и в объявлении еще даже не было фотографий. Просто мне сразу подошла локация и устроило описание.

Старую квартиру в ЖК «Бутово-парк» я продал за 6 850 000 ₽. Новую, в семи минутах ходьбы от метро «Чертановская», купил за 8 350 000 ₽. Ипотеку не брал — часть денег на разницу занял у родственников.

Сделка была альтернативной, и на ней я присутствовал лично. Все три стороны сделки: покупатель моей старой квартиры в Подмосковье, я и продавец новой в столице — собрались в Сбербанке и заложили деньги на аккредитив. Документы на регистрацию перехода права собственности в Росреестр подавали специальные представители.

Проблема была только с вносимым моему продавцу задатком: несколько раз его риелтор пытался отложить внесение этих денег, словно хотел поискать покупателей на более высокую цену. Но мой риелтор был настойчив, и все получилось.

Сегодня я счастлив, потому что каждый день просыпаюсь в своем родном, просторном, зеленом районе. Я вижу, что однушки в «Бутово-парке» уже стоят дороже 8 000 000 ₽, а цена на аналогичные квартиры в Чертанове не в девятиэтажках начинается от 10 000 000 ₽. Каких-то финансово-инвестиционных целей я не преследовал — думаю, что все сделал правильно.