«Шов был от крестца до ягодицы»: как я удалила пресакральную кисту

Мне 33 года, я руководитель лаборатории и мама семилетки.

Обычно у меня максимально активная жизнь, как говорится, без отпусков и больничных. Но в феврале этого года все изменилось. После многочисленных обследований у меня нашли пресакральную кисту большого размера.

Лечение заняло четыре месяца — от первого визита к врачу до полного восстановления, причем около полутора месяцев я вела малоподвижный образ жизни. Расскажу, что это за киста и сколько мне стоило от нее избавиться.

В ноябре 2021 года произошло очень стрессовое для меня событие — форс-мажор на работе, после которого я пришла домой и поняла, что у меня жутко болит поясница. Ощущения были хаотичными: то тянуло, то сильно болело. Я мазала поясницу диклофенаком, занималась йогой, но больше ничего не предпринимала.

В январе ситуация ухудшилась. Утром, чтобы встать с кровати, мне приходилось «падать» с нее: подняться из положения лежа было тяжело. А после рабочего дня я вставала с рабочего кресла, придерживая себя за спину и опираясь на стол.

Раньше я увлекалась штангой, из-за чего появились боли в коленях. Это меня не сильно беспокоило: когда-то я делала рентген, все было в порядке, поэтому просто попила коллаген и перестала заниматься этой проблемой. Но раз уж у меня начались проблемы со спиной, я решила обратиться к врачу по обоим поводам.

Сначала я пошла к хирургу в районную поликлинику. Он сказал, что суставы — работа ортопеда, и написал в медкарте, что я якобы пришла за направлением. Ортопед сказал, что для решения вопросов со спиной нужно МРТ, а направление на исследование выдаст невролог. Невролог предупредила, что бесплатной МРТ я не дождусь.

Платная МРТ коленей и двух отделов позвоночника стоила 25 000—29 000 ₽ в зависимости от медицинского центра. Тогда я решила не мелочиться и сделать скрининговую МРТ всего тела. В «СМ-клиник» по акции это стоило 22 500 ₽.

На обследовании сказали, что позвоночник и колени в порядке, но в стенке прямой кишки есть большая киста, 3 × 4 см, и порекомендовали, не затягивая, обратиться к проктологу.

Но здравый смысл возобладал. Я записалась на платный прием к проктологу в Боткинскую больницу, посчитав, что целесообразнее сходить к врачу платно и в удобное время, а не брать отгулы на работе, теряя в деньгах.

Прием назначили аж через месяц. За это время я проконсультировалась со знакомым врачом, который порекомендовал сделать колоноскопию: «На приеме без нее нечего делать». Поэтому в той же Боткинской больнице я сделала гастро- и колоноскопию под седацией за 24 500 ₽.

Самое неприятное в этом процессе — подготовка. Я слышала, что нужно выпить четыре литра слабительного, которое по вкусу напоминает апельсиновый сок и блевотину одновременно. Но в итоге я пила всего литр «Мовипрепа». Хотя по вкусу он действительно был похож на описанное выше. Потом два часа сидения на унитазе — и ты чист, готов, прекрасен и зарекаешься делать такие исследования когда-либо еще.

В остальном приходишь, спишь час и уходишь с результатами. В моем случае они были неоднозначными: образование было за пределами кишки — в стенке или даже просто в полости тела, поэтому взять биопсию не удалось.

Гастроэнтеролог, который консультирует после процедуры, рекомендовала, кроме визита к проктологу, сделать гинекологическое УЗИ и дала список анализов: общий, биохимия, АСТ, АЛТ и онкомаркеры. УЗИ я сделала в поликлинике по ОМС, на нем ничего не нашли. Остальное — в частной лаборатории, сдав до кучи ТТГ и Т4: ни разу за 33 года не сдавала, решила проверить. Анализы были неплохие. За все заплатила 14 000 ₽.

До этого моя мама лечилась в гастроэнтерологическом отделении Боткинской больницы и осталась в восторге от врачей, поэтому записала меня на еще один прием к гастроэнтерологу — к заведующей отделением. Врач сказала, что, скорее всего, это киста, возможно врожденная, и с этим можно жить.

Я расслабилась и улетела в отпуск. Все это время я не жалела себя, не паниковала, скорее, испытывала раздражение оттого, что все это занимает мое время и ресурсы.

Через месяц я все-таки пришла на прием к проктологу в Боткинскую с пачкой бумаг. Думала, что сейчас мне снова скажут «ничего страшного» и я вернусь к обычной жизни. Но проктолог не была так оптимистична.

После осмотра она направила меня на ректальное УЗИ и на консультацию к хирургу в отделение колопроктологии — буквально созвонившись с ним и договорившись о времени моего визита. И велела взять в поликлинике направление на лечение к ним, чтобы перевести мои походы из коммерческой стези в то, что может оплатить государство.

В поликлинике направление выдали без лишних вопросов. На приеме хирург объяснил, что они не могут отрицать онкологию. Но даже если киста не злокачественная, она может разрастись или воспалиться, тогда мне понадобиться экстренная операция. Так как киста присоединилась одним концом к копчику, а другим проросла в стенку кишки снаружи, он рекомендовал плановую операцию с удалением копчика и иссечением опухоли.

Врач был потрясающий, все объяснял, даже сказал, куда можно обратиться за вторым мнением. Но я хотела, чтобы это все быстрее закончилось, и почувствовала, что доверяю этому врачу, — и сразу согласилась на операцию.

Квоту на операцию оформили прямо в больнице. Я была у хирурга 15 марта, а 28 марта уже пришла на госпитализацию.

Для операции мне пришлось сделать:

• анализ крови на сахар и резус-фактор;
• тест на ковид;
• ЭКГ;
• УЗИ вен нижних конечностей.

Все сделала по ОМС, кроме ЭКГ, — это стоило 1100 ₽.

До операции никто из врачей не исключал рак. Но даже при хорошем раскладе я понимала, что могу выпасть из семьи и рабочего процесса на несколько месяцев. Знала, что дома все будет хорошо, муж и мама возьмут на себя уход за ребенком и никакой катастрофы в быту не случится. А на работе озаботилась тем, чтобы в мое отсутствие команда работала как часы: пригласила выйти пораньше из декрета одну сотрудницу и уволила другого, с которым уже года два как пора было расстаться.

В назначенный день я приехала в больницу с огромным чемоданом вещей на случай, если после операции будет что-то пачкаться, а стирать я точно не буду. Еще взяла вещи, которые должны были скрасить пребывание в стационаре, например фен и плед ребенка. За всю жизнь я лежала только в роддоме и один раз в больнице с воспалением легких, тяжело переношу такие вещи.

Вечером в день приема снова пришлось выпить мое любимое слабительное «Мовипреп» и оценить комфортность больничного туалета. А в 09:00 следующего дня меня забрали на операцию.

Операцию проводили с эпидуральной анестезией и седацией, поэтому во время происходящего я спала. Спустя примерно четыре часа очнулась в своей кровати в катетерах и трубках. Первые сутки у меня стоял мочевой катетер, около пяти дней из-под шва торчала трубка, оканчивающаяся помпой-дренажем, а еще в венах стояли два катетера для капельниц.

Ног я не чувствовала до вечера. А когда начала чувствовать, была бы рада еще немного побыть без ощущений. Боль не была нигде локализована — просто боль во всем теле, в пояснице, голове. Болело все — по ощущениям, даже мозг.

Медбрат вколол кеторол, повернул меня на бок, и стало легче. Но все же это была самая сложная ночь в моей жизни. Можно было поворачиваться с бока на бок через живот, но для этого нужно было опереться на руки и колени и переложить все трубки и пакеты, которые из меня торчали, сил на это не было.

Утром стало гораздо лучше. В обед сняли катетер, сделали перевязку — количество бинтов и пластырей на моей пятой точке уменьшилось. Пришел врач, и я спросила, когда можно будет вернуться к обычной жизни. Он рассмеялся и сказал, что, наверное, если бы меня переехал каток, я бы наутро собралась на работу. Но сообщил, что к пробежкам и сексу я смогу вернуться через полтора месяца.

C третьего дня после операции боль была только при движении, поворотах на кровати, попытках встать или — о боги, это было самое сложное — нагнуться. Обезболивающее перестали колоть через пять дней, примерно тогда же осталось только «поднывание».

Гистология показала, что опухоль доброкачественная, но ее размеры оказались больше, чем было указано в расшифровке МРТ. Это еще больше уверило меня, что ждать не стоило.

Меня выписали через две недели, шов был от крестца до ягодицы. Нельзя было сидеть, приседать, делать физические упражнения, да и это было больно. Зато не запрещалось ходить, и сразу после выписки я небольшими шагами с остановками могла дойти до школы, чтобы забрать ребенка с уроков. А через четыре недели уже делала все, что можно было делать лежа или стоя: готовила, отвечала на рабочие письма, приноровилась ездить в школу на самокате и могла осилить часовую прогулку.

Полноценно я села на обе ягодицы через полтора месяца. После операции дважды ездила на прием к врачу — на такси, полулежа. В первый раз — просто на плановый прием, во второй раз — снимать швы.

В районной поликлинике меня прикрепили к проктологу, чтобы в течение месяца после операции он мог меня осматривать и следить за состоянием.

От первого визита к врачу до полного восстановления я потратила 78 350 ₽, большая часть ушла на диагностику. Саму операцию делали по квоте, но в больнице пришлось потратиться на послеоперационные чулки, слабительное и препарат для нормализации работы кишечника. Операция не затрагивала органы пищеварения, но от стресса, боли и всевозможных катетеров я отказывалась ходить в туалет самостоятельно. Еще в первые дни после выписки муж обрабатывал шов — на салфетки и хирургические пластыри ушло около 1200 ₽.

На текущий момент и мой лечащий врач, и проктолог в поликлинике считают, что лечение завершено. В конце лета я должна приехать в Боткинскую на контрольный прием, а дальше все — можно и в горы ходить, и ребенка рожать.

Поясница болела еще полтора месяца, пока я сидела дома, теперь боли прошли. Впрочем, врачи считают, что этот симптом вообще не был связан с опухолью, а появился из-за стресса. Не знаю, что это было и почему прошло, может, я просто наконец отдохнула как следует.

Колени в том же состоянии, что были и раньше, и я так же не обращаю на это внимания.

Благодарить мироздание и людей. Мне повезло буквально во всем: начиная с переезда в Москву 10 лет назад и возможности пользоваться хорошей медициной и заканчивая каждым человеком, которого я встречала на своем пути.

Соседки по палате, персонал и мой невероятный врач — все были исключительно доброжелательными, несмотря на тяжелую участь или непростую работу. Семья и коллеги — все отработали как могли, старались дать мне время на восстановление. Я это очень ценю.

Радоваться просто тому, что я жива. После операции я лежала и злилась, что пришла сюда «здоровая» и на своих двоих, а теперь лежу вся в трубках и даже движение мизинцем отзывается в теле терабайтами боли. Слушала подкаст о позитивном мышлении и психовала еще больше. Как, черт возьми, можно радоваться просто тому, что встал, если физически я даже не могу встать с кровати?!

Но потом мне разрешили вставать, и, собрав все свои трубки и дренажи в пакет, я доползла до кулера с водой. Потом помыла голову. Еще чуть позже дошла до аппарата с кофе и круассанами и надела красивый костюм вместо халата. Боги, я чувствовала себя практически звездой на балконе французского люкс-отеля, когда стояла посреди палаты с полотенцем на голове и пила терпкий, похожий на нефть кофе, заедая его круассаном из пакетика. Жизнь — это чудо.

Иногда замедляться. Необходимо брать паузу от дел и забот, чтобы просто подумать о том, о чем мы действительно мечтаем, и структурировать в голове мысли. И лучше бы в моменты замедления вам не приходилось наблюдать за голубями из больничного окна.

Заботиться о здоровье и не считать, что это трата ресурсов. Наоборот, это их накопление. Это не стыдно и не смешно. 99% пациентов колопроктологического отделения старше 60, у половины — рак, у второй — разного рода проблемы, например геморрой или трещины.

Есть те, кто лечится всю жизнь, и те, кто долго забивал на себя. Скажу, что первые выглядят бодрее. После больницы я стала делать то, что откладывала: сводила ребенка к кардиологу, занялась своими зубами и ортодонтическим лечением сына. И стала внимательнее слушать себя. Болеть не должно ничего, овощи могут быть вкусными, а умеренные физические нагрузки — это кайф, а не пытка.