Читатели Т—Ж продолжают рассказывать о своей работе и доходах.
Наша новая героиня работает в издательстве, которое выпускает детскую литературу и классику. Она рассказала о том, почему в книгах крупных издательств так много опечаток, на какую подработку можно рассчитывать, если профессионально занимаешься текстами, и с какими причудами наследников писателей приходится мириться, чтобы подписать договор.
Образование
Высшее образование я получила с третьей попытки, но все они были связаны с книгами.
Выросла я в Томске. Со старших классов школы мечтала уехать в Питер, поступить в Муху и стать книжным иллюстратором. В Томске на иллюстраторов тогда еще не учили, а Питер был городом мечты — там хотелось оказаться в любом случае.
Для подстраховки я поступила на томский филфак. Литература и русский мне нравились, и я успешно сдала экзамены. Мне казалось, что учиться на филфаке будет интересно. Но вот кем работать после выпуска? Этого я не знала — и потому не видела себя в будущем филологом. Преподавать я бы точно не смогла.
В Муху я не поступила, провела первый курс на филфаке. Это было очень хорошее образование: знания, полученные всего за год, до сих пор помогают мне в моей нынешней работе. Но тогда я этого не ценила и следовала за своей мечтой — поехала в Питер поступать еще раз.
Поступила на книжную графику. Филфак бросила. А через два года была отчислена и из Мухи: богемная жизнь, которая у меня началась вдали от дома, не пошла мне на пользу. Я вышла замуж и осталась без профессии.
Это был 2006 год. Сначала я устроилась няней — моей дневной зарплаты хватало только на проезд и еду. Потом работала продавцом-консультантом в книжном магазине «Буквоед» за 8000 Р в месяц. Снимать жилье не требовалось: у мужа была своя квартира, в ней мы и жили. Но он не работал, занимался творчеством, которое почти не приносило дохода. В перспективе вырисовывалась жизнь за чертой бедности. Надо было браться за ум и что-то решать с учебой и работой.
Восстанавливаться туда или сюда было стыдно, и я стала искать новый вариант «книжной» профессии. На филфаке я слышала, что в Питере учат на редакторов в Северо-Западном институте печати. Я разведала, что требуется для поступления, и стала готовиться к этому в течение года — мне помогали старые школьные и филфаковские конспекты. Книги и учебники брала в библиотеке или в «Буквоеде».
Поступать пришлось на вечернее отделение, потому что я уже не могла оставить работу: материально мне никто не помогал. Мама обеспечивала меня, пока я была мухинской студенткой. Муж меня содержать не собирался.
В Институте печати я проучилась шесть лет — и наконец-то получила диплом. Мне повезло: с конца первого курса я уже работала по специальности благодаря рекомендации преподавателя. Меня взяли младшим редактором в небольшое издательство, выпускающее альбомы по искусству.
Мой директор, она же главный редактор, научила меня корректуре и редактированию. С 10:00 до 17:30 я работала, с 18:30 до 21:30 — училась. Знания, полученные на работе, порой опережали теорию, которую нам давали в институте.
К 2015 году меня повысили с младшего до ведущего редактора, зарплата выросла с 8000 до 23 741 Р, а с премиями — до 31 450 Р в месяц. Премии были нерегулярные, зависели они не от результатов работы, а от финансирования.
Место работы
Четыре года назад маленькое издательство, в котором я проработала восемь лет, закрылось, и мне пришлось искать другую работу. Выяснилось, что это большая проблема. Дело в том, что около 85% книжных издательств находятся в Москве, 10% — в Петербурге и только 5% — по всей остальной России. Я жила в Питере и хотела заниматься именно книгами. И тут оказывается, что вакансий просто нет. Можно устроиться редактором в какое-нибудь интернет-издание, можно найти что-нибудь вроде вычитки брошюр с гороскопами или рецептами. Но книги — в Москве. Я даже думала, что придется покинуть город мечты и переехать в столицу исключительно ради работы.
Однако я не сдавалась и стала искать через однокурсников. Это помогло: я узнала, что в издательстве, которое выпускает иллюстрированную классику и детские книги, редактор уходит в декрет и на ее место ищут человека. Тематика мне подходила.
Я написала в издательство и прикрепила свое резюме. Мне ответил директор: «Какие идеи изданий вы можете предложить?» Несколько дней я составляла список идей. Мое письмо должно было свидетельствовать о том, что я разбираюсь в детской литературе. Примерно так оно и было: я много читала в детстве, а в институте писала диплом по детским литературно-художественным журналам.
Мне дали тестовое задание: редзаключение на новую рукопись и редактирование детской книжки. Я его выполнила, прошла собеседование, и меня взяли.
С этого момента мои дела пошли в гору. Мой приход в издательство совпал с его расцветом и открытием новых книжных серий. С 2016 года зарплата выросла с 33 000 до 45 000 Р. У нас была тринадцатая зарплата, а к праздникам, за хорошие идеи или за работу во внеурочное время давали премии — от 5 до 20 тысяч рублей. Я даже смогла что-то откладывать на первоначальный взнос, хотя никто из окружающих не верил, что я смогу купить квартиру в ипотеку. С первым мужем я развелась на третьем курсе Института печати. После этого девять лет снимала жилье, скопить при этом денег было и правда проблематично.
Три года назад мой молодой человек после года отношений на расстоянии предложил мне жить вместе. Он москвич и живет в однокомнатной квартире, которая принадлежит родителям. Переезжать ко мне в Питер на съемное жилье ему не хотелось, и я решилась на переезд в Москву, хотя никогда туда не стремилась.
Я приготовилась к тому, что придется бросать любимую работу и искать новую в Москве.
Но директор не захотел меня отпускать. Он перевел меня на удаленную работу и выдал мне из личных средств невиданную премию: безвозмездно добавил к моему первоначальному взносу 370 000 Р. Он пояснил, что иногда издательство поддерживает своих добросовестных сотрудников — прямо как членов семьи. Щедрость директора меня поразила. Я, конечно, с благодарностью взяла эти деньги: такого подарка судьбы в моей жизни еще не случалось, упускать возможность было глупо. Однако я догадывалась, что есть и оборотная сторона медали: теперь я буду чувствовать себя должником, никогда не перейду на другую работу в Москве, никогда не скажу директору, что не могу поработать в воскресенье.
С тех пор, вот уже три года, я живу в Москве и работаю на петербургское издательство из дома.
Суть профессии
Ведущий редактор сопровождает книгу на всех этапах редакционно-издательского процесса, контролирует издание, начиная с замысла и заканчивая печатью в типографии.
В разных издательствах у ведущих редакторов разные функции. В первом издательстве, куда я устроилась, у меня не было возможности проявлять инициативу: репертуар составляла директор, мне просто давали в работу какую-то книгу — и все. В мои задачи входило вычитывать текст в «Ворде», макет — в верстке, исправлять все виды ошибок, следить за связью текста и картинки, за тем, чтобы каждый элемент издания находился на своем месте и все соответствовало гостам. Ездила я и в типографию на спуск полос — контрольную проверку файлов перед печатью. Спуск полос — это пробные печатные листы. Как правило, на них проверяют самые важные элементы: заголовки, подписи под иллюстрациями, выходные данные. Это последняя возможность заметить ошибку на видном месте и исправить ее.
Поскольку издательство было маленьким, каждый сотрудник выполнял множество функций. Я была не только редактором, но отчасти и секретарем, курьером, грузчиком, уборщицей, офис-менеджером и продавцом. Все это я успевала делать, потому что объем выпускаемой продукции был невелик: в год у нас выходило около пяти изданий.
Сейчас я понимаю, что это был рай для редактора: я имела возможность читать тексты много-много раз и доводить их до совершенства.
В штат входили только директор, верстальщик, цветокорректор и я. Иногда тексты помимо меня вычитывал внештатный корректор, а иногда мы с директором справлялись своими силами: читали параллельно, а потом я объединяла наши корректуры.
На нынешней работе мне пришлось полностью сломать свои редакторские привычки. Объем выпуска здесь гораздо больше: я сдаю в типографию около пяти книг уже не в год, а в месяц. Многозадачность и сжатые сроки — а в результате постоянные мучения из-за того, что не успеваешь довести книгу до идеала. Например, книге нужны две-три корректуры, на это требуется неделя. Но у тебя всего два дня: ты успеваешь выслать корректору и прочесть один раз сама — и все, пора отдавать правку верстальщику. Книга уходит в печать — и ты понимаешь, что можно было придумать более изящную аннотацию, изменить порядок глав, попросить художника исправить неточность в иллюстрации, а еще — поработать над шрифтом обложки и проверить кое-какие факты…
И тем не менее это работа мечты. Я горжусь многими нашими книжками и с теплом вспоминаю, как мы их придумывали и готовили.
У нас среднее по размеру издательство, и здесь у меня больше возможностей, чем на предыдущем месте работы: я могу инициировать издания и заниматься реализацией проекта, если начальство его утвердит. Как правило, идеи возникают или на основе уже существующего читательского опыта, или в процессе знакомства с новыми книгами. Я могу предложить переиздать книгу, которой давно нет в продаже, издать на русском зарубежную книгу или опубликовать начинающего автора.
Увы, далеко не каждая идея одобряется руководителями. Начальству в первую очередь нужны те книги, что будут хорошо продаваться. А я не маркетолог и не могу доказать числами, что мой проект будет успешен. Поэтому приходится убеждать, оперируя такими косвенными доказательствами, как моя интуиция, былая слава книги или нынешняя популярность автора, выраженная в количестве подписчиков на его странице в соцсетях.
На эти доказательства и уговоры у меня уходят месяцы, а порой и годы! И увы, не каждый проект «выстреливает». Были у меня и редакторские неудачи, и редакторские триумфы.
Например, удалось уговорить директора издать рукопись начинающей детской писательницы. Издали, но тираж продается уже четвертый год. Хорошим сроком считается полгода, а еще лучше — месяц-два. Я и сейчас считаю эту книжку гениальной и не знаю, почему она не обрела популярности. Возможно, просто не хватило пиара. Нехватка пиара не моя вина, но вела книгу я, поэтому считается, что я предложила убыточный проект.
А недавно случилась моя самая большая редакторская удача. Больше года я настаивала на издании серии рисунков про советское детство. Эти картинки я случайно увидела в интернете, стала следить за серией, связалась с художницей и разузнала, не хочет ли она сделать из этого материала книгу. Оказалось — очень даже хочет, но не знает как. Пока я размышляла, откуда брать тексты для этих рисунков, художница стала писать их сама, и в какой-то момент мне удалось уговорить директора взяться за этот проект. В типографию книгу сдавали уже в режиме самоизоляции — с самыми мрачными настроениями: кризис ударил по книгоизданию, продажи резко упали. Какова же была наша радость, когда в день выхода книги было продано 200 экземпляров! А за первый месяц — тысяча! Это даже в обычной жизни очень хороший показатель, а что уж говорить про пандемию.
Круг моих обычных обязанностей таков:
- Я предлагаю идею и ищу для ее воплощения авторов и художников, намечаю план издания.
- Вычитываю тексты, согласовываю правку с автором или отдаю ему на доработку. Если книга переводная — утверждаю финальный текст с переводчиком и с агентом автора. С переводной книгой больше сложностей: кое-что нужно адаптировать под российские реалии.
- Для классики я ищу автора примечаний и вступительной статьи — или заказываю новые тексты, или предлагаю автору переиздать уже имеющийся материал, иногда пишу и сама.
- Сканирую иллюстрации.
- Езжу заключать договоры с авторами или разыскиваю наследников. Если со смерти автора прошло менее 70 лет, права принадлежат его наследникам — необходимо связаться с этими людьми, заключить договор и выплатить им гонорар.
- Слежу за созданием макета, читаю макет, контролирую работу корректора, верстальщика, иллюстратора, переводчика.
- Если книга — мой проект, то после публикации я участвую в ее продвижении: рассылаю экземпляры критикам, сама пишу статьи и выкладываю их на открытых ресурсах, пишу посты для наших соцсетей, беру интервью у автора и предлагаю его различным журналам и порталам.
Для редактора желательно профильное образование — филфак или специальность «издательское дело и редактирование». Но я знаю, что многие приходят в профессию совершенно из других сфер: куда важнее любовь к книгам, грамотность и начитанность. Эта работа подходит тем, кто постоянно расширяет свой кругозор, склонен к творчеству, разбирается в изобразительном искусстве и способен порождать идеи. И, конечно, работа редактора требует внимательности, некоторого педантизма, въедливости.
Больше всего я ценю в своей профессии то, что она меня развивает, образовывает. Благодаря своей нынешней работе я узнала, например, что такое рубель и валёк, как выглядят сусеки и кто такая пестунья, какие животные занесены в Красную книгу, почему в старину свадьбы играли осенью, что такое МПВО и шроты, чем славятся города России и как раньше назывались улицы Петербурга.
На работе я читаю около 50 книг в год. Правда, не все они — фолианты, есть среди них и небольшие детские книжки. Помимо работы у меня выходит примерно столько же: в основном это современная проза и классика, иногда — детская литература, документальная и нон-фикшен.
Книги других издательств я всегда читаю с карандашом в руке: отмечаю важные места и попутно исправляю ошибки и опечатки — ничего не могу с собой поделать. Корректорские ошибки отмечаю автоматически и не особо раздражаюсь. А вот когда вижу, что там куча повторов, логических ошибок и нелепостей, я понимаю, что редактор вообще не прикасался к этой книге и это уже настоящая халтура. Тогда я чувствую себя обманутым читателем и возмущаюсь. Думаю, чем больше издательство, тем ниже качество изданий в смысле корректуры и издательской подготовки.
В большом издательстве на одном редакторе висит, может быть, 20 книг одновременно.
Понятно, что он не может всем уделить достаточно внимания. Нередки случаи, когда в книгу попадает аннотация, вообще никак не соответствующая содержанию. Такие случаи бесят.
Самое ужасное в работе редактора — это ответственность за ошибки. Все приходится проверять по сто раз, и все равно в издании может оказаться косяк. Были промахи и у меня: однажды я на странице допустила целых две ошибки в названиях динозавров. А в другой раз я стала причиной международного скандала. Адаптировала реалии в переводной книге, из-за спешки не успела согласовать с авторами — и после выхода книги авторы решили разорвать контракт. Пришлось долго извиняться.
Нас не штрафуют за ошибки, но в кошмарах я регулярно вижу, как открываю книгу и нахожу опечатку. А как-то приснилось, что директор решил меня расстрелять.
Рабочий день
Я просыпаюсь в 9:30 — за полчаса до начала рабочего дня.
Просматриваю рабочую и личную почту, отвечаю коллегам, авторам, художникам, верстальщику.
Выхожу на связь с главным редактором через «Скайп» или «Вотсап», получаю от нее задания, узнаю новости или отчитываюсь о том, как продвигается моя работа.
Далее обычно все восемь часов я провожу за компьютером.
Работу над несколькими проектами я веду параллельно. Чаще всего они находятся в разной стадии готовности. Проект перебрасывается как мячик от сотрудника к сотруднику. Например, я отдала текст автору на доработку — для меня этот проект ставится на паузу. Я берусь за другую книгу, которую получила от корректора, начинаю обрабатывать корректуру. Обработала — высылаю верстальщику. Пока верстальщик вносит правку, я перехожу к третьему проекту. Например, пишу рекламную статью о той книге, что уже вышла.
Я могу целый день редактировать одну и ту же книгу, страница за страницей. А другой день будет наполнен сотней разных дел: правка текстов, разметка иллюстраций для верстальщика, обсуждение макета, согласование правки с автором или переводчиком, поиск контактов того или иного автора, придумывание более звучного названия для переводной книги или серии книг.
Обед у меня — 30 минут. Если муж — в прошлом году мы поженились — дома, а график у него два через два, мы обедаем вместе и смотрим за едой сериал. Если он на работе, я ем прямо за рабочим столом и читаю самотек. Самотек — это присланные в редакцию рукописи, еще одна редакторская боль.
В день издательство получает до десяти писем от авторов и художников с заявками на публикацию. И если с художниками все понятно — посмотрел и увидел, стоящие работы или нет, — то с писателями все гораздо сложнее. Чтобы понять, есть ли потенциал, нужно открыть файл и прочесть первую страницу. Если это не бред сумасшедшего — то еще несколько страниц. А если это и вовсе неплохо — читай до конца, а в некоторых рукописях сотни страниц! Беда в том, что чаще всего мы читаем самотек в свое свободное время. Так происходит потому, что гениальных рукописей в этой массе меньшинство.
В основном люди присылают что-то глубоко вторичное или вовсе бездарное, поэтому директор не хочет тратить на это наше рабочее время.
Если же кто-то обнаруживает стоящий текст, мы читаем его все вместе: редакторы, начальники, а порой и кто-то из наших авторитетных опытных авторов. После прочтения — голосуем. Публикация рукописи из самотека происходит нечасто, раз или два в год.
Бывают и дела, связанные с работой в городе. Иногда надо съездить в библиотеку и раздобыть для переиздания классики редкое издание с конкретными иллюстрациями или примечаниями. Иногда — в музей, выбрать работы, которые мы закажем и будем использовать в книге. Взять у художника оригиналы работ и отсканировать их. Подписать с автором или наследником договор, отвезти авторские экземпляры.
Поход к автору, художнику или наследнику — иногда целое приключение.
Случаи
Среди творческих личностей и их наследников много чудаков. Иногда чудачества усугубляются возрастом.
Одна художница, например, отключила дверной звонок и никому не открывает. Чтобы подписать с ней договор на переиздание книги с ее иллюстрациями, приходилось ее осаждать, караулить соседей при входе в отсек и просить их достучаться. Тогда она открывала и впускала меня. В комнате у нее хранится кровельное железо, которое она прикупила для дачи около двадцати лет назад.
Один наследник тоже никому не открывает, боится покушения. Мы с ним общаемся через почтовый ящик. Сначала я везу ему проект договора, кидаю в ящик, он спустя месяц его находит и перезванивает. Тогда я еду опять — забрать подписанный договор. Сама позвонить ему не могу, номер он не дает. Пускает меня только в прихожую, где все поверхности застелены газетами.
У другой наследницы меня покусала собака.
Один автор ничего не слышит по телефону, но делает вид, что слышит, и отвечает наугад. Договориться о сотрудничестве в таких условиях сложновато.
Но это еще ничего: бывает, автор уже теряет память и забывает, что книга издана и гонорар получен.
Самая ужасная история произошла у меня с пожилой наследницей, которая попросила сдать для нее кровь. Она болела лейкемией, и переливания нужны были несколько раз в неделю. Моя группа крови была неважна: я должна была пополнить банк крови, а женщине оттуда выделили бы кровь необходимой группы.
Я поехала на другой конец города и выполнила ее просьбу. Через несколько дней она позвонила и накричала на меня — за то, что я все еще не прочитала книгу ее матери, которую она хотела переиздать. Мои объяснения, какая у нас на работе большая нагрузка, не были приняты, как и все мои извинения. А через месяц ее не стало, и теперь мне уже точно никогда не получить от нее прощения.
Подработки
С тех пор как я стала копить на первоначальный взнос, я почти никогда не отказываюсь от подработок. Считаю, что не имею права. Я никогда не искала их сама, достаточно было когда-то, лет десять назад, кому-то что-то откорректировать — и вот уже и какая-то система связей и знакомств, и постоянно откуда-то прилетает разовая работа.
Я вычитывала все, что предлагали: монографии и статьи, путеводители и учебную литературу, письма и дневники, буклеты, альбомы и даже графоманский роман.
Работа корректора или редактора измеряется в авторских листах. Один авторский лист — 40 000 знаков. Цены очень разные. Еще лет пять назад мне платили 350 Р за авторский лист, потом я сама стала назначать цену и теперь беру 2000 Р. Честно скажу: сдельная работа корректора — неблагодарный труд. Полученных денег всегда кажется недостаточно в пересчете на потраченное время.
Например, тратишь все свое свободное время на неделе — а получаешь за это 3—4 тысячи.
Я писала рецензии на книги для литературного портала: один текст — 2—3 часа работы, платили за него 500 Р.
Иллюстрировала книги. По книге в год, и сейчас их уже четыре. Гонорары разные: от 40 000 до 374 000 Р. Поскольку делается это все в свободное время, работа идет медленно, от трех месяцев до года.
Последние полгода я подрабатываю рерайтингом в компании, которая занимается контекстной рекламой. Мне дают исходные данные для статьи: примерный план, схемы, таблицы, графики — и все это я превращаю в связный текст определенного стиля. Оплата почасовая: 1500 Р в час при загрузке от 1 до 20 часов в месяц, 1150 Р — при загрузке от 21 до 45 часов. Жанры статей — маркетинговые исследования, истории успеха, кейсы и корпоративные тексты для сайта. За полгода на этих текстах я заработала 223 750 Р.
Бывает, что подработкой в месяц я зарабатываю больше, чем на основной работе. Поэтому правильнее было бы сказать, что у меня всегда одновременно несколько работ, просто их состав и характер меняются. Нередко я работаю по 12 часов в сутки.
Например, мои подработки в апреле:
Рерайтинг (8,5 часа) | 12 750 Р |
Корректура писем Александра III для частного издателя (2,9 а. л.). Прислала сокурсница с филфака, она эти письма набирала. Нужна была помощь корректора — исправить ошибки, унифицировать сокращения и написание дат | 5800 Р |
Проверка двух школьных сочинений. Предложила подруга, которая работает репетитором | 1000 Р |
Итого | 19 550 Р |
Доходы и расходы
В издательстве я получаю 45 000 Р. С подработками в месяц получается до 100 тысяч.
В Санкт-Петербурге моя зарплата среди редакторов считается хорошей, бывают и ниже. Но я живу в Москве! Здесь на подобной должности я могла бы получать 75 тысяч за восьмичасовой рабочий день, об этом говорят вакансии.
Но я никуда не стремлюсь переходить. Во-первых, я люблю свое издательство. Во-вторых, привязана к коллегам. В-третьих, чувствую себя обязанной директору из-за того, что он мне помог с первоначальным взносом. В-четвертых, в ближайшее время мы с мужем планируем зачатие ребенка, в таких условиях переход на другую работу вообще не рассматривается.
Рост внутри издательства возможен, но только теоретически. Над ведущим редактором стоит главный редактор, его зарплата выше — и выше ответственность: он контролирует все процессы, работу всех сотрудников и должен подавать еще больше идей для изданий. Книги он уже не вычитывает. В нашем издательстве все прочно занимают свои позиции. Поэтому сейчас расти мне особо некуда, если только вширь. Я и расту.
У нас с мужем примерно одинаковые зарплаты. Он работает оператором в банке, в отделе взыскания, и получает около 50 тысяч рублей. Еще он пишет прозу, как и я. Книги пока доходов не приносят, но однажды он получил литературную премию — 500 000 Р.
Никакого общего счета, на который бы мы складывали деньги, не существует, деньги у каждого свои. Но кое-что мы, конечно, делим пополам и оплачиваем в равных долях: это расходы на коммунальные услуги, еду и лекарства. Также пополам делим ипотеку. Вместе оплачиваем подарки родственникам. Пополам оплатили ноутбук и холодильник, которыми пользуемся оба. Все остальные траты — на развлечения, книги, поездки, одежду, технику — каждый совершает на свое усмотрение.
Детальный бюджет я не веду, но у меня есть таблица в «Экселе», куда я вручную забиваю чеки из продуктовых магазинов и где учитываю общие траты, чтобы произвести взаиморасчет. Общие платежи мы делаем то с карты мужа, то с моей, и в конце месяца кто-то отдает кому-то деньги, чтобы получилось поровну.
У мужа есть кое-какие сбережения и акции. Последнее время все свободные средства он тратит на досрочные ипотечные платежи — по 4000—20 000 Р в месяц. У меня пока вносить досрочные платежи не получается и никаких накоплений сейчас нет, потому что я все вложила в покупку второй квартиры, а потом все деньги стали съедаться разовыми большими тратами.
Разовые траты с ноября:
Ремонт в петербургской квартире | 95 000 Р |
Протезирование зуба после аварии и плановое лечение зубов, декабрь. Есть надежда, что 50 000 Р возместит страховая компания водителя-виновника, но процесс сбора документов идет очень медленно | 65 000 Р |
Подарки на Новый год | 30 000 Р |
Тест на генетические мутации у ребенка. Тесты сдают оба будущих родителя, за свой муж заплатил столько же | 17 000 Р |
Тур по России на майские праздники. Тур отменен, деньги не вернули, но пообещали, что можно будет совершить поездку в будущем | 14 725 Р |
Поездка в Томск и Новосибирскую область к родственникам | 15 000 Р |
Подарок на юбилей сестре | 24 000 Р |
Покупка холодильника взамен сломавшегося, моя доля | 10 000 Р |
Поездка в Финляндию на один день | 10 000 Р |
Подарок мужу на день рождения. Это книги по его выбору. Вообще в год я покупаю книг на 30 тысяч рублей, большинство из них — в подарок. Часто покупаю книги нашего издательства — потому что они хороши и потому что у меня скидка | 10 000 Р |
Экономия
Экономия в прямом смысле происходит только в продуктовом магазине, когда я выбираю товары со скидкой. Но я не руководствуюсь принципом «брать самое дешевое». Мы с мужем стараемся питаться правильно: мясо, фрукты, овощи — все присутствует в нашем рационе.
Экономим на готовых блюдах — покупаем в основном продукты и все готовим дома. Пиццу или суши заказываем только по праздникам. В кафе ходим очень редко.
Экономим на сладком — из диетических соображений.
Есть и еще пункты, которые, я знаю, присутствуют в списке трат многих людей, но не в моем.
Декоративная косметика. Я не крашусь.
Парикмахерская. Я отращиваю длинные волосы.
Алкоголь и сигареты. Раньше у меня на это уходило 38 400 Р в год. Три года назад я совсем отказалась от вредных привычек.
Спорт. Я не хожу в фитнес-клуб. Бегаю бесплатно на стадионе и делаю дома упражнения, занимаюсь с гантелями, поднимаю штангу.
Одежда. Поскольку я редко куда-то выхожу, необходимость в одежде практически отпала. Я покупаю одно платье за 1500 Р раз в год. Еще одно платье дарит мне сестра. Но были исключения: свадебное платье за 42 тысячи и пальто, сшитое на заказ за 30 тысяч рублей.
Культурные мероприятия. Театр в Москве очень дорогой. Если в Питере я ходила на постановки молодежного театра за 600 Р, то тут подобное действо будет стоить 5 тысяч. Мы с мужем ходим в театр раза два в год, и порой билет — это подарок к празднику. В музеи и на экскурсии я хожу раз в год, когда кто-то из друзей и родных приезжает в Москву. Муж иногда водит меня в кино, билеты оплачивает он.
Дорога. Поскольку я работаю из дома, ездить по городу мне приходится редко и эта статья расходов незначительна.
Отпуск. Путешествую я редко. За 17 лет дважды была в Анапе, один раз — в Латвии, один раз — в Финляндии. Четыре раза ездила с подругами в тур по России: в Псков, в Нижний Новгород, в Калугу и по Золотому кольцу. Поездки в Томск и в Питер я не считаю путешествием и отдыхом: в Питер я езжу по делам, в Томск — навестить родных.
Благоустройство московской квартиры, в которой мы живем. Я покупаю только какие-то мелочи, и то недорогие. Не хочу вкладываться в обстановку, которую все равно придется менять. У меня есть мечта: выплатить ипотеку, переселиться в собственную квартиру в центре Петербурга и сделать там дизайнерский ремонт.
Финансовая цель
Моя финансовая цель не вполне совпадает с финансовой целью мужа.
Я мечтаю жить в своей квартире в центре Питера, а он хотел бы остаться в Москве и на центре не зациклен, готов жить и на окраине. Сейчас мы живем в однокомнатной квартире его родителей за Мкадом.
Перед отъездом в Москву я купила студию в строящемся доме в Кудрове, это Ленобласть, за 1 744 176 Р. Первый взнос был 700 176 Р, остальные 1 044 000 Р я взяла в кредит на девять лет. На взнос я копила полтора года, туда же пошла премия от директора. Кредит выплатила тоже за полтора года. Это время целиком было посвящено зарабатыванию денег.
На досуг времени почти не оставалось, и даже пришлось себе отказывать в чтении книг: за год я прочитала не больше 25.
Во многом мне помогло и то, что после переезда не нужно было платить за съемное жилье. Мой будущий муж в какой-то момент тоже включился в процесс погашения моей ипотеки: участвовал в досрочных платежах и кормил меня, чтобы я могла отдавать больше. Таким образом он вложил в эту квартиру 226 000 Р.
К нашей свадьбе я уже была собственником студии в Кудрове. После свадьбы продала ее за 2 300 000 Р, добавила 100 тысяч своих накоплений и купила двухкомнатную квартиру в доме 1904 года постройки в самом центре Петербурга — в десяти минутах ходьбы от Петропавловской крепости.
Квартира оформлена на нас двоих. Стоила она 5 570 000 Р, низкая цена объясняется малым метражом — 31 м², а также тем, что два окна из трех выходят в стену. В кредит мы взяли 3 170 000 Р на 15 лет. Ежемесячный платеж — 32 тысячи.
Финансовый план у меня был такой: оборудовать квартиру для сдачи посуточно, зарабатывать от 30 до 40 тысяч рублей в месяц и тем самым обеспечивать ипотечный платеж, что будет особенно актуально, если я уйду в отпуск по уходу за ребенком. Для этого в ремонт мы вбухали 160 тысяч. Я нашла менеджера, которая за вознаграждение должна была заниматься сдачей. Однако план провалился: посуточно удалось сдать только на январские каникулы, затем начался несезон и пришлось искать жильца на несколько месяцев. Жилец пожил два с половиной месяца и, когда начался карантин и кризис, съехал. За полгода квартира принесла нам всего 112 400 Р. Вполне возможно, что какое-то время она будет простаивать и не приносить дохода.
Я мечтала, что вторую ипотеку мы выплатим так же быстро, как первую. Однако оказалось, что три миллиона — это не миллион. Чем больше сумма, тем больше проценты. Из 32 тысяч рублей ежемесячного платежа — 23 тысячи рублей процентов! Каждый месяц.
А тут еще и кризис, и мало желающих снять квартиру: туризм накрылся, о посуточной аренде можно забыть.
Муж считает, что рано или поздно его родители продадут ту квартиру, где мы живем, и отдадут эти деньги нам для расширения жилплощади: если продать и квартиру в Питере, на эту сумму можно купить двушку в средней полосе Москвы. Но я думаю, что если бы родители хотели так поступить, то они бы уже это сделали.
Честно говоря, я даже надеюсь, что этого не произойдет. Если к тому моменту, когда мы закроем ипотеку, у нас будет ребенок, на третий кредит уже просто не останется сил. В какой-то момент ребенок подрастет и жить в однокомнатной станет совсем неудобно. И тогда мы переедем в Петербург, поселимся в нашей собственной квартире — и моя мечта наконец сбудется. Я предполагаю, что это произойдет через два года.
Будущее
Сейчас книжный рынок переживает кризис из-за коронавируса. Книжные магазины были закрыты, книжные выставки отменили, доходы у населения сокращаются — люди экономят и не покупают книги. Наше издательство тоже ощутило удар: зарплату и гонорары авторам во время самоизоляции задерживали, наши контрагенты задерживали выплаты нам. Прогнозы были зловещие.
В апреле из-за кризиса часть зарплаты, 10 тысяч, я взяла книгами.
Сейчас ситуация стала налаживаться: кое-какие продажи происходят, большая часть задолженностей погашена, и мне кажется, что мы выживем. Однако никто не может сказать, когда продажи вернутся к уровню, который был до кризиса.
В будущем, когда кризис останется позади, мне хотелось бы выйти на новый уровень развития. Я понимаю, что сейчас моя профессиональная жизнь устроена нерационально: я добиваюсь финансовых целей «горизонтально», за счет того, что трачу на подработку свое свободное время. Тогда как можно было бы двигаться и «вертикально»: перейти в какое-нибудь московское издательство на больший оклад или попытаться занять в нашем издательстве должность главного редактора. Возможно, именно так и сложится в будущем, если нынешний главный редактор когда-нибудь уйдет в отпуск по уходу за ребенком, я на тот момент буду жить в Петербурге и директор решит возложить на меня эту ответственность.
О собственном издательстве я не мечтаю. Свой бизнес требует уже совершенно иных знаний, умений и навыков. И, как мне кажется, этой работой пришлось бы заниматься уже 24 часа в сутки. На чтение книг не оставалось бы никакого времени. А как жить без книг? Без книг жизнь не имеет смысла.
Выглядит как перевод с карты на карту.
Вы супер)
Да, это может показаться нелогичным. Но за 45 — официальное трудоустройство, возможность уйти в отпуск по уходу за ребенком с сохранением рабочего места. Кроме того, нравится сама тематика работы. А за 55 — это нестабильность: работа, которая сегодня есть, а завтра — неизвестно, будет ли. И тематика, увы, не касается художественной литературы.
Спасибо вам — одно удовольствие читать рассказ человека, который искренне любит свою работу) Завидую по-белому, что вам удаётся так много читать — у меня в последние годы получается прочесть только 30-35 книг в год, и чувствую, что хочется больше. Жизнь без книг и правда не имеет смысла.
Даша, а я читаю 2-3 книги в год, почувствуйте себя крутой х)
Даша, спасибо за добрые слова! Ну вот во время ипотеки я себя урезала в чтении и чувствовала прямо книжное голодание. Я и сейчас ломаю голову — как бы так устроить жизнь, чтобы всё успеть и чтение от этого не страдало.
Не платят в Москве за работу ведущего редактора 75 тысяч. Не платят.
Анна, а сколько платят? Я видела такие цифры в вакансиях на hh, а как в реальности — не знаю.
Ведущий, 60-65.
Анна, спасибо за информацию!
Анна, разве МИФ не платит?
Karl, нет конечно. Они как и билайн и многие крупные корпорации - за свой бренд и честь работать у них делают зарплаты ниже рынка
Татьяна, МИФ корпорация? Вот это настоящий миф.
Эдуард, корпорация, конечно, МИФ давно в холдинге Эксмо-АСТ
Эдуард, МИФ не корпорация конечно. Вы в суть смотрите, а не к словам придирайтесь)
суть без слов это не суть, а абстракция.
Эдуард, а что по вашему МИФ?
Жанна, да, этот топоним склоняется.
Я считаю, что и настоящее, и будущее у профессии есть. Весь интернет — это тексты. Любой текст нуждается в правке. Пока еще не создана программа, которая бы делала это эффективнее, быстрее и дешевле живого человека.
Дааа, вот это история. Желаю сил и не поехать кукухой от такого графика.
С детскими книгами выходит не очень, интересно что за питерской издательство.
Спасибо, Станислав! Стараюсь не поехать. Уточните, пожалуйста, вопрос про детские книги. (Не поняла про "не очень". В целом с изданием детских книг сейчас все очень хорошо, я считаю.)
Ведущий, будьте осторожны с здоровьем. Тоже думал, что такой режим работы/отдыха нормален, а потом как то словил паническую атаку с букетом психосоматики (выглядит смешно, когда каждый день у тебя болит что-то новое).
А по детским книжкам - читаются они быстрее, чем удаётся найти что-то новое и интересное :) миф ударился в издательство комиксов большей частью, а другие издательства с таким же качеством мне неизвестны :(
Станислав, на мой взгляд, всё наоборот: издательств так много и хороших детских книг так много, что при выборе разбегаются глаза и никакой зарплаты не хватит, чтобы охватить всё. Вот, например, список участников книжной выставки Non fiction: http://www.moscowbookfair.ru/rus/posetitelyam/uchastniki-2019.html
Детские там перечислены отдельным блоком, и большинство из них — достойны внимания. Очень ценю книги издательств "Самокат", "Вита Нова", "Поляндрия", "Белая ворона", "Росмэн", "Розовый жираф", "Пешком в историю", "Мелик-Пашаев", "Речь", ИД Мещерякова, "КомпасГид", "Настя и Никита", "Клевер", "Проект А и Б", "Волчок", "Детгиз" (список можно продолжать...) Издают прекрасные книги!
Stanislav, самокат же!
Такой формат мне нравится больше, чем неделя из жизни
Wegeograph, это совсем другая рубрика.
интересная статья, мне понравилось) автор, желаю вам сбычи мечт и вернуться обратно в СПб поскорее.
не подскажете, что за книга с рисунками про советское детство? я бы купила с удовольствием. спасибо.
Лида, спасибо за отклик и пожелания! Про книгу не хотелось бы говорить, потому что тогда придется озвучить мое место работы. Жаль, что в Т—Ж читатели могут переписываться только в комментариях... А Ваш псевдоним взят из Гаврилы Лубнина?
Комментарий удален пользователем
Как приятно встретить единомышленника! Да еще и соседа! У меня тоже есть "Транссиб" и "История старой квартиры"! И очень люблю Лубнина! Напишу Вам в почту.
По нагрузке адский ад :( Корректорская работа совершенно неблагодарна, зато выматывает несказанно и морально, и физически. Желаю вам и всем гуманитариям в вашем лице выйти на такой уровень жизни, чтобы не корпеть за копейки подработки ради. Даже не знаю, что ужаснее - проверка сочинений или корректура...
Проверка сочинений — ужаснее, это однозначно... Спасибо за добрые пожелания, Елена!
Почему вы так хотите жить именно в центре Питера?
Тут очень пыльно, со старым жилым фондом вечно какие-то проблемы (то с водопроводом, то с электрикой, то с перекрытиями), почти нет зелени, скудный выбор продуктовых магазинов (нет гипермаркетов), толпы туристов.
Я девять лет снимала жилье в Адмиралтейском и Центральном районах, и они мне милы, мне в этой среде хорошо. Толпы туристов — не везде и не круглый год, как мне кажется. Жить рядом с гипермаркетом — не цель, мне хватает обычных супермаркетов, которые как раз есть везде в центре Питера, в отличие от центра Москвы. Купленная квартира — на Горьковской, а там Александровский парк, довольно большой. Проблемы со старым фондом — согласна, это реальность. У меня после покупки квартиры из стены стала течь вода (оказалось, что она туда попадает через... дымоход!). Но я готова с этим мириться. Жить в центре — это счастье.
Ведущий, я сейчас живу в спальном районе Питера. Кстати я тоже из Томска, училась в ТГУ на психологии Пиарр, живу в Питере, но всегда горела Москвой.Так вот... про центр, есть у него своя атмосфера, свой флер... поэтому я вас понимаю. и почему Кудрове... не хочу быть этим зловредным комментатором, кто всех исправляет, но режет слух. Кудрово, в Кудорово
Крис, согласна с Вами — атмосфера центра играет роль. А окраины — они в любом городе одинаковые... Что касается топонима "Кудрово" — это не вопрос вкусов (одну нравится так, а другому иначе), а вопрос соблюдения норм современного русского языка. "В Кудрове" соответствует строгой литературной норме, и в письменной речи допустим только такой вариант. "В Кудрово" — это тенденция разговорной речи последних лет, она противоречит закрепленной норме, но постепенно начинает с ней конкурировать. Все больше и больше людей говорят "в Кудрово", потому вы и привыкли к такому варианту, а правильный вариант вам режет слух. Возможно, со временем новый вариант вытеснит нынешнюю литературную норму, но пока этого не произошло. Будем следить за событиями. Мы наблюдаем переходный период.
Куча ежат, да, зарплата примерно такая. Еще муж занимается инвестициями, продает и покупает акции, но эти доходы я не учитывала, потому что деньги пока не выводятся со счета.
И Москва, и Питер прекрасны. Но Москва очень уж неудобна для жизни...
Спасибо за честный рассказ о жизни и работе. Скажите, каким должен быть самотек, чтобы его напечатало современное издательство? И что вы никогда не напечатаете? Если можно — какие-либо примеры из практики. Без имен, конечно) Что не так делают "аффторы"?
Ира, спасибо Вам за внимание и вопрос. Рукопись должна быть в первую очередь оригинальной, в ней должна быть новая тема (или старая тема, но с неожиданной трактовкой). И еще желательно, чтобы у автора были свой голос, своя интонация, свой выразительный язык. Проблема многих начинающих авторов в том, что они создают вторичные тексты: например, очень много присылают рукописей о приключениях зверюшек в лесу (о дружбе зайчат, бельчат и т. п.). И написано все это усредненным языком. Или авторы пытаются сочинить сказку с вымышленными существами, но не хватает умения продумать вымышленный мир, его логику и его законы. И тогда в тексте творится хаос. Еще одна распространенная ошибка — взять какие-то истории из реальной жизни и поместить их в текст, не отдавая себе отчета в том, что материал этот интересен только тебе и твоим домочадцам. Читателю нужен уникальный материал, ведь до нас уже созданы и прочитаны миллионы книг. При этом я верю в то, что по-настоящему талантливое произведение рано или поздно найдет издателей и читателей.
Ксения, благодарю Вас. Вы замечательно, подробно, открыто описали Вашу жизнь и финансовое понимание. Искренне желаю достичь цели, крепкой семьи, любви и терпения.
Очень трезвый взгляд на вещи))))
Елена, большое спасибо за внимание и теплые пожелания!
Куча, не все люди про деньги))
И однажды эти 6 шкафов придется впихнуть в комнату на 9,8м. Плюс шкаф для одежды, седьмой.. и спальное место для двоих, и рабочее место.. Это будет не просто)) Удачи вам, пусть все сложится.
Всё так, после впихивания шкафов станет тесновато. Но все относительно: там две комнаты в квартире, а сейчас мы в одной, и с теми же самыми шкафами. Две комнаты лучше, чем одна... Три — лучше, чем две. Может, когда-то заработаем и на три. Спасибо, Елена, за добрые пожелания!
Daniel, наше издательство специализируется на детской литературе. Увы, китайская культура — это не наш репертуар, я не могу быть Вам полезной. Могу лишь посоветовать не рассылать письма всем подряд, а найти такое издательство, в репертуар которого входят книги на темы, близкие Вашей. Также издателей и редакторов можно ловить на книжных выставках — если Вы живете в одном из городов, где такие выставки проходят. Это возможность пообщаться с издателями напрямую, рассказать о своей книге и заинтересовать.
Добрый день, Анна!
Теперь я понимаю, почему подавляющее большинство издательств даже не открывают электронные письма, отправленные в их адрес и почему основная масса книг нацелена на то, чтобы отучить наш народ от пристрастия к книгам. Я не нашёл ни одного издательства, которое издаёт поэзию. А у меня написано десяток полноценных книг с поэмами на античную тему.
Снять с авторов четыре шкуры
Готовы слуги от культуры.
Спасибо Вам за хорошую статью! Всего Вам доброго!
Алексей, здравствуйте! Не могу согласиться с тем, что основная масса книг нацелена на то, чтобы отучить от пристрастия к книгам. Да, есть массовая литература, но у нее своя ниша, и она не мешает развитию других направлений. Сейчас выпускается очень много хорошей современной прозы, чудесных детских книг, а сколько научно-популярных — жизни не хватит, чтобы прочесть всё, что достойно внимания.
Поэзию тоже издают. Есть хорошая серия в издательстве "Время", есть издательство "Воймега", которое специализируется на поэзии. Да, поэзии издают меньше, чем всего остального, но это не вредительская акция издателей, а лишь отражение того факта, что люди стали меньше нуждаться в поэзии. Меньше читать ее, меньше искать, меньше слушать и меньше покупать. Почему это произошло? Я не знаю. Может быть, на этот вопрос ответят социологи или культурологи.
Elena, часто это переделанные давно коммуналки, поэтому такой метраж.
Павел, Москва прекрасна, но то что там толпы конечно ужас, но что людям делать? все хотят кушать и хорошо жить