«Я ненавижу свою внешность»: как я живу с дисморфофобией и булимией
Меня зовут Елена, мне 28 лет, занимаюсь дизайном одежды. Я живу с дисморфофобией и расстройством пищевого поведения — булимией.
Иными словами, я ненавижу свое тело, да и лицо тоже — настолько, что я трачу много денег и времени, чтобы их «улучшить». Но каждое «улучшение» дает временный эффект.
В этой статье я расскажу, как живу с непринятием своих тела и лица и сколько денег и усилий трачу из-за этого на попытки приблизить их к идеалу.
В 2022 году я потратила на тело и лицо почти 600 000 ₽ — или 50 000 ₽ в месяц
| Виниры | 400 000 ₽ |
| Уходовая косметика: гель для умывания, тоник, сыворотка, крем, эссенция, маски, патчи | 48 000 ₽ |
| Маникюр | 32 400 ₽ |
| Абонемент на фитнес | 25 000 ₽ |
| Шугаринг — делаю сама, плачу за покупку пасты | 15 600 ₽ |
| Мезотерапия — подарок друга мужа, плачу только за расходники | 15 000 ₽ |
| Таблетки для похудения | 14 000 ₽ |
| Педикюр | 10 200 ₽ |
| Чистка лица | 9600 ₽ |
| Коррекция и окрашивание бровей | 9600 ₽ |
| Ботокс — подарок друга мужа, плачу только за расходники | 8000 ₽ |
| Утягивающее белье — два комплекта: черного и телесного цвета | 8000 ₽ |
| Плазмотерапия — подарок друга моего мужа | бесплатно |
В 2022 году я потратила на тело и лицо почти 600 000 ₽ — или 50 000 ₽ в месяц
| Виниры | 400 000 ₽ |
| Уходовая косметика: гель для умывания, тоник, сыворотка, крем, эссенция, маски, патчи | 48 000 ₽ |
| Маникюр | 32 400 ₽ |
| Абонемент на фитнес | 25 000 ₽ |
| Шугаринг — делаю сама, плачу за покупку пасты | 15 600 ₽ |
| Мезотерапия — подарок друга мужа, плачу только за расходники | 14 000 ₽ |
| Таблетки для похудения | |
| Педикюр | 10 200 ₽ |
| Чистка лица | 9600 ₽ |
| Коррекция и окрашивание бровей | 9600 ₽ |
| Ботокс — подарок друга мужа, плачу только за расходники | 8000 ₽ |
| Утягивающее белье — два комплекта: черного и телесного цвета | 8000 ₽ |
| Плазмотерапия — подарок друга моего мужа | бесплатно |
Как я стала думать, что главное в девушке — красота и худоба
В детстве я была худой и миловидной, никто не говорил ничего плохого о моем теле и лице, поэтому даже не задумывалась о том, красивой или нет считают меня другие. Впервые осознать, что красота считается важным, если не главным достоинством девушки, меня подтолкнул конкурс красоты в школе.
Такие конкурсы в начале 2000-х проводили почти все школы и даже детские сады. Я участвовала всего один раз — в седьмом классе. Корону не выиграла, но взяла приз зрительских симпатий и потом месяц рыдала.
Примерно тогда же я начала быстро набирать вес — носила 46—48 размер при тогдашнем росте 160 см. Мамины подруги говорили: «Ой, Леночка, ты так поправилась. Щечки такие появились». И мама решила, что мне стоит меньше есть.
Внезапно на моей тарелке стала лежать порция сильно меньше обычного. Я не понимала, что происходит, и пробовала взять еще что-нибудь — как раньше, когда ограничений не было. Но стоило взять кусок хлеба — мама говорила: «Нет, положи обратно». Сначала я пыталась спорить — и получала в ответ «Ты себя видела? В твоем возрасте ненормально столько весить».
На маму я не обижаюсь: не обрати внимание на мой вес она, это заметили бы уже одноклассники, и она просто пыталась меня защитить. Пухлым девочкам в школе несладко.
Что такое дисморфофобия
Дисморфофобия — это клиническое состояние, когда человек одержим идеей физического несовершенства или уродства. Эта идея несовершенства именно навязчивая, вызывает постоянное беспокойство и мешает человеку вести полноценную жизнь.
Физическое несовершенство может заключаться в каких-либо «неправильных» чертах лица — например, некрасивом носе, подбородке, слишком больших ушах, «недостаточно мужественных» углах нижней челюсти. Или некрасивой фигуре — чрезмерно полной, что часто бывает у людей с расстройствами пищевого поведения, или, напротив, чрезмерно худой.
Сейчас отдельного диагноза «дисморфофобия» в Международной классификации болезней 10-го пересмотра нет, а это именно тот документ, согласно которому врачи в России и большинстве стран мира ставят диагнозы.
Это значит, что врачи рассматривают дисморфофобию не как отдельное расстройство, а как синдром — совокупность симптомов, которые встречаются при разных расстройствах. Например, дисморфофобические симптомы бывают у людей с такими диагнозами, как «ипохондрическое расстройство», «обсессивно-компульсивное расстройство», «нервная анорексия», «нервная булимия» и т. д.
Иногда при дисморфофобических симптомах врачи ставят диагноз «дисморфомания» — в этом случае идея о наличии «дефекта внешности» настолько интенсивна, что имеет характер бредовой, психотической. Вся деятельность человека, образ жизни становятся на путь достижения мнимого совершенства. Критическое восприятие своих действий, например оценка их опасности для здоровья, полностью недоступно человеку.
Такая ситуация с дисморфофобией в медицинской среде сейчас. Но уже скоро она изменится — вышла обновленная Международная классификация болезней 11-го пересмотра, и разные страны, в том числе Россия, обязаны к 2027 году внедрить ее. В этой версии диагностического руководства есть уже диагноз body dysmorphic disorder. Таким образом, «дисморфофобия» будет официально признана самостоятельным диагнозом.
Как я начала голодать, изнурять себя спортом и вызывать рвоту
Потолстев, я сначала думала, что это легко исправить. Помню, как купила свой первый антицеллюлитный крем — мне было четырнадцать. На упаковке было написано «уменьшает объем, борется с жиром». Я мазала тело месяц, но ничего не произошло.
Тогда я стала бегать по утрам — ради этого каждый день вставала в семь утра. Каждый день утром и вечером делала по сто приседаний, сто отжиманий и сто упражнений на пресс. И начала голодать — перепробовала всевозможные диеты, например японскую, когда неделю ешь только рис.
Вес начал уходить, но стоило снова начать есть — возвращался. От голода кружилась голова, постоянно хотелось спать. Все, о чем я думала, — это еда, и учиться стало сложно. Я срывалась, переедала и чувствовала вину.
Однажды как озарение пришла мысль — можно же положить два пальца в рот. После этого, если случался эпизод неконтролируемого переедания, я быстро избавлялась от еды. Так я наконец сбросила вес до такого состояния, что перестала считать себя толстой — с 46—48-го размера до 40-го.
Я взвешивалась каждый день. Когда вес устраивал — могла не вызывать рвоту. Но если весы показывали на 100 г больше, чем вчера, — я блевала, даже если не переедала. Мама этого не замечала — я мастерски все скрывала.
К концу десятого класса я попала в больницу с язвой желудка после двухлетних попыток сбросить вес. Такое случается при булимии: если человек часто вызывает рвоту, это может привести к избытку кислоты в желудке, что уже ведет к язве желудка.
Как на мое восприятие тела повлияло окружение
Мои родители — довольно успешные профессионалы в тех сферах, которые для себя выбрали. Отец — моряк, стармех, это высокооплачиваемая, ответственная и уважаемая должность. Мама — педагог, в свое время — завуч и директор, окончила школу с золотой медалью, получила два высших образования — тоже с красными дипломами, разумеется. Воспитанием в основном занималась она.
Старший брат — тоже отличник и выигрывал Всероссийские олимпиады. Так что других вариантов, кроме как учиться на одни пятерки, у меня не было. Когда я получала четверки, не могла выходить погулять, пока не выучу идеально то, в чем ошиблась.
Помимо обычной учебы я участвовала во всех возможных олимпиадах и занималась в художественной школе. Шесть дней в неделю я училась с восьми утра до восьми вечера — и это не учитывая домашних заданий и подготовки к конкурсам и олимпиадам.
Сейчас я думаю, что такое воспитание повлияло на мое восприятие внешности. От тела и лица я ожидаю, что они будут идеальными, как и все, что я делаю.
Недавно я доставала свои дневники, которые тогда вела, и увидела записи: «Цель — стать более женственной». И это в тринадцать лет. «Носить украшения», «купить шарфики», «носить юбки», «не забывать про блески для губ и духи» — вот такие цели я ставила перед собой.
В старших классах я влюбилась — и это тоже мотивировало меня стремиться выглядеть идеально. Я не хотела заниматься сексом и открыто сказала об этом бойфренду, и он нашел другую девушку, более раскрепощенную. Так я получила урок: если ты женщина, тебя будут любить за то, какое у тебя тело и что оно дает человеку. То, что ты умная, добрая и веселая, на этом фоне теряется.
Когда я стала учиться на дизайнера костюмов в университете, большинство моих однокурсниц делали то же, что и я: голодали, вызывали рвоту, изматывали себя тренировками, сидели на таблетках, которые снижают аппетит. Я не знала, что кто-то живет иначе.
Как понять, что недовольство внешностью — проблема, с которой стоит обратиться к психологу
Психиатр Кристофер Фейрберн, который придумал когнитивно-поведенческую усиленную терапию для расстройств пищевого поведения, писал: неудовлетворенность собственным телом существует у такого большого количества мужчин и женщин, что его уже можно считать нормой. Мы живем в мире, который нам презентует только единственный эталон красоты: высокая, худая, подтянутая женщина; высокий, мускулистый, при этом с малым процентом жира мужчина. Большинство не вписывается в эти узкие и ригидные эталоны красоты. С этой точки зрения, быть недовольным своей внешностью — не только телом, но и лицом, — и желание что-то в себе изменить — нормально.
Вопрос в том, как далеко заходит недовольство внешностью, насколько сильно ограничивает и как много причиняет страданий.
Первое, на что стоит обратить внимание, — это образ тела. Так психологи называют совокупность мыслей, чувств и поведения человека в отношении своего тела. То есть это не реальность, не отражение в зеркале, а такой переработанный психикой образ. И при расстройствах пищевого поведения и дисморфофобической симптоматике человек всегда имеет искаженный образ тела — это один из критериев постановки диагноза. Он как будто носит сломанные очки, которые все искажают, настолько его восприятие себя диссонирует с реальностью.
В интернете даже есть такие картинки: худой человек стоит перед зеркалом, смотрит в него — и видит в отражении совсем не похожего на себя, очень большого по объемам человека. Точно так же, например, человек с нормальным носом и дисморфофобической симптоматикой может видеть себя так, будто его нос занимает пол-лица.
Еще один важный момент — беспокойство насчет того, как выглядишь. Человек с расстройством пищевого поведения чрезмерно беспокоится насчет размера тела, с дисморфофобической симптоматикой — о каких-то определенных его частях.
Тревога превращается в «проверки» тела: человек взвешивается каждый день или даже несколько раз в день, постоянно рассматривает «проблемные» зоны в зеркале. После проверки беспокойство на время ослабевает, но потом появляется снова. Для человека с нормальным образом тела это нетипично — он и знает, как выглядит, и не так сфокусирован на своей внешности.
Тревога о том, как выглядишь, может сочетаться либо чередоваться с избеганием всего, что связано с телом. То есть человек настолько недоволен собой, что не включает свет, когда заходит в ванну, чтобы себя не видеть, не покупает себе новую одежду, старается не смотреть на себя в зеркале и отказывается ходить к врачу, если нужно раздеться.
Как я родила ребенка и снова стала голодать
Выйдя замуж в двадцать лет, я никак не изменила свои пищевые привычки. От мужа я скрывала свои проблемы. Когда же он узнал о них, то пытался заставить меня ходить к врачам и психологам.
Пару раз я это даже сделала, получила диагноз «булимия» — из-за того, что ненавижу свое тело, не могу нормально есть и вызываю рвоту, и «дисморфофобия» — из-за того, что параллельно чрезмерно беспокоюсь о некоторых частях тела, например о зубах — это мое больное место, боюсь старения и готова делать что угодно, чтобы его замедлить.
Психологи, которые мне попадались, не вызывали доверия. Еще я панически боялась, что они заставят меня больше есть — и я поправлюсь. Тогда я сказала мужу, что не готова что-то менять и просто прошу не обращать внимания на то, что я делаю. Прятаться, как от родителей, я не хотела. Он смирился, и мы договорились, что, как только я буду готова принять помощь, он всячески меня поддержит.
Так продолжалось ровно до тех пор, пока я не забеременела — это случилось четыре года назад, в двадцать четыре.
Сейчас я думаю, что слишком рано завела ребенка. Я представляла себе материнство как в милых видео в соцсетях, где матери выглядят как с обложки журнала, а дети спокойно сидят в красивой одежде. Роды же казались гламурным мероприятием, а все, кто сразу не приходят в форму, говорят, что это тяжело, — просто недостаточно старались.
Такой образ сформировался из-за фотографий голливудских актрис, которые сразу после родов снимаются полуобнаженными и выглядят так же, как и до беременности. И еще Кейт Миддлтон — через несколько часов после родов она стояла накрашенная, на шпильках, держала ребенка и со счастливой улыбкой махала папарацци.
И я впервые с подросткового возраста ела все, что хотела. Параллельно проявились некоторые проблемы со здоровьем, которые способствовали набору веса. Итог: в начале беременности я весила 52 кг, к концу — уже 98 кг.
Я родила, а килограммы остались, и живот тоже. После кесарева сечения он выглядел жутко — пресса просто нет, ткани разрезали, и они просто висят. Осознание, что выглядеть как раньше я не буду никогда, усиливало мою послеродовую депрессию.
Потом оказалось, что сын — аллергик, кормить его смесью было нельзя, и мне пришлось есть только индейку, рис и кабачки, чтобы ему не становилось плохо от грудного молока. Ничто другое врачи не разрешали.
На такой диете я похудела — с 78 кг до 60 кг. Сейчас я вешу примерно столько же и чувствую себя в таком весе отвратительно — чтобы успокоиться, нужны 48—50 кг. Хотя бы 52 кг — это мой минимум, чтобы жить, не чувствуя себя безобразно жирной. Даже 52,2 кг — уже слишком много.
Как я попробовала сходить к психологу и решила жить так же, как раньше
Полтора года назад я попробовала обратиться к психологу. Выбрала женщину с приличным образованием и опытом, не рандомно из интернета, а по рекомендации подруги. Прием стоил 7500 ₽.
Психолог сама оказалась не худой, а с формами. И мне показалось, что то, что я считаю толстой себя, она восприняла как личное оскорбление и даже временами высмеивала, заставляла чувствовать себя глупой. Например, как-то раз она спросила: «Ты считаешь, что люди больше какого-то веса не могут быть счастливы?» Я ответила: «Не могут». Имея в виду, разумеется, как это чувствую я внутри себя. «А я тогда как?» — сказала она. И я решила больше к ней не ходить.
Насколько профессиональны действия психолога
Возможно, психолог — прекрасная специалистка в других областях, но не в этой. Судя по всему, она не понимает сути ни расстройств пищевого поведения, ни дисморфофобической симптоматики.
Совершенно бесполезно при расстройствах пищевого поведения или при дисморфофобии убеждать человека: «Ты красивая, ты и так худая, твой нос не слишком длинный». Это, во-первых, звучит обесценивающе и отталкивает человека, а во-вторых, никак не способствует изменению в его поведении.
Я побывала на консультациях еще у нескольких психологов, но никто, по моим ощущениям, меня не понял. В итоге я отложила психотерапию на потом. Оправдываю себя тем, что на это нет денег. Но понимаю: на самом деле страшно, что потолстею, стоит чуть больше полюбить себя.
Голодать так сильно, как раньше, я не могу — здоровье не позволяет, а мне нужно заботиться о ребенке.
Как минимум дважды в неделю я занимаюсь спортом — зал, бассейн, плавание. Плавать — единственное, что мне действительно нравится: надеваешь шапочку, очки и закрытый купальник, погружаешься в воду и никто тебя не видит. В сауне приходится раздеваться хотя бы до полотенца. А в зале обычно везде зеркала.
Я вообще ненавижу смотреть на себя в зеркало, если не одета. Даже если я не совсем голая, в белье — все равно нужно надеть корсет и накинуть халат. Нормальными в своем теле я считаю шею, грудь, кисти рук и ноги до колена.
Раздражают не только объемы, но и растяжки, дряблость кожи, целлюлит, волосы на теле. В идеале я была бы пластмассовым манекеном — без целлюлита и морщин, гладеньким и худеньким.
Если иду к врачу и надо снять кофту — надеваю максимально закрытый спортивный лиф и брюки на высокой талии. Если еду в отпуск на море, покупаю закрытый купальник и халатик в цвет него.
И готовлюсь заранее. За несколько месяцев до поездки начинаю худеть: голодаю, больше плаваю, все, что съела, отправляется в унитаз, принимаю мочегонные препараты. Еще иногда принимаю таблетки для похудения — они серьезные, с кучей побочных эффектов и продаются по рецепту, но я нахожу поставщиков в интернете.
Сходите к врачу
Редакция категорически не одобряет приобретение рецептурных лекарств без назначения врача: это опасно для здоровья и жизни. И особенно если речь идет о покупке не в аптеке, а у третьих лиц в интернете.
Если я иду на какое-то важное мероприятие и хочу надеть обтягивающую одежду, то покупаю утягивающее белье — такое, что дышать тяжело и больно, зато тело сразу выглядит более ровным и упругим, объемы как будто распределяются более равномерно. Собираюсь несколько часов, но, несмотря на это, на полпути могу сказать мужу: «Я некрасивая, не могу, разворачиваемся домой».
Раньше меня сильно беспокоили зубы — недостаточно белоснежные и не идеально ровные. Я долго хотела сделать виниры, а потом решила выкладывать в «Тикток» видео про дизайн костюмов — и тут же получила не только адекватные комментарии по теме, но и про ужасную одежду, стремные волосы и огромные щеки. Самые болезненные для меня — про отвратительные зубы вроде «Зачем так широко улыбаться с такими ужасными зубами». После этого я ускорила процесс установки виниров и теперь могу спокойно улыбаться.
Что касается лица, то я вижу много недостатков: морщины, расширенные поры, недостаточно высокие и объемные скулы, нечеткий овал лица, периодические отеки, тонкие губы — и это только главные. Будь моя воля, я бы вообще изменила все. Но нормальный косметолог или пластический хирург никогда на это не согласится: если клиент хочет изменить больше четырех зон на лице — это тревожный сигнал, что здесь может иметь место дисморфофобия.
Например, мой врач-дерматолог в нашу первую встречу спросила, что мне в себе не нравится. Я перечислила — и она сразу сказала, что не будет делать ничего, кроме процедур, поддерживающих здоровый вид кожи. Максимум — борьба со старением. В этом мой муж ее поддерживает и следит, чтобы я не начинала ничего в себе менять. Даже слегка увеличить губы и скулы он не разрешает, и рационально я его понимаю: начав что-то «улучшать», не факт, что смогу остановиться.
Сейчас я хожу на чистку лица, ботокс, а также мезотерапию и плазмотерапию — как и ботокс, они должны препятствовать старению кожи. Во время этих процедур врач вводит подкожно в определенные зоны лица инъекцию с тем или иным веществом. В случае мезотерапии — инъекцию специального препарата, в случае плазмотерапии — плазмы собственной крови, прошедшей центрифугирование.
В тридцать собираюсь добавить к этому мезонити, когда под кожу лица вводят очень тонкие нити по определенной схеме, лицо становится более подтянутым, а нити потом сами рассасываются. После этого планирую SMAS-лифтинг — подтяжку лица, которую делают с помощью специального аппарата. Думаю, что изучила все виды косметологических процедур и отзывы к ним. Не приемлю старение ни в каком виде.
На все это уходит много денег, хотя я стараюсь экономить как только могу: выбираю косметику бюджетных брендов, делаю шугаринг сама. Раньше траты на красоту были вообще космическими.
Помогает и то, что знакомый мужа владеет косметологической клиникой, и сейчас, делая процедуры, я плачу только за расходники. Например, 4000 ₽ за уколы ботокса в три зоны: жевательные мышцы челюсти, межбровье и лоб, — вместо 35 тысяч. Процедуру нужно делать дважды в год, так что раньше я платила 70 тысяч в год, сейчас — всего 8 тысяч.
Я не люблю все эти процедуры, не воспринимаю это как приятную заботу о себе, ненавижу спорт и с радостью потратила бы время и деньги на что-то другое. Но если все это не делать — возникает такая сильная тревога, с которой я не способна справиться.
Я себе вообще не нравлюсь в целом, не только в плане тела и лица. Мне кажется, я — это одна из худших версий себя и внешне, и карьерно, и духовно. Не самая, конечно, худшая, можно перестать следить за собой — и стать еще хуже.
Что помогает при расстройствах пищевого поведения и дисморфофобии
Чтобы эффективно работать с расстройством пищевого поведения либо с дисморфофобическими симптомами, есть специальная когнитивно-поведенческая терапия и для одной, и для другой проблемы. Хотя у каждого направления — своя специфика, методы во многом похожи. Например, вот что может предлагать психотерапевт.
Отсрочить проблемное поведение. Психотерапевт учит человека переносить дистресс, острое неприятное переживание, от которого очень хочется как можно быстрее избавиться.
Допустим, человек делает пятую пластическую операцию. Психотерапевт предлагает отсрочить ее на год — не думать об этом так, как будто операции вовсе не будет, а попытаться прожить без нее год. За этот год человек может найти другие, менее болезненные способы справляться с переживаниями.
Аналогичная ситуация в терапии расстройств пищевого поведения. Человек набрал 100 г и хочет срочно же сесть на диету, как всегда делает в таких ситуациях. Психотерапевт предлагает не сразу ограничивать себя в питании, а сначала попробовать прогуляться, позвонить другу, посмотреть кино. Переживание может стать не таким острым и непереносимым, и тогда человек откажется от диеты. Делая так раз за разом, он учится иначе вести себя, когда переживает из-за тела.
Встречаться со страхами. Когда человек чего-то боится, он всеми силами избегает столкновения с этим чем-то. Проблема в том, что это только усиливает тревогу и другие неприятные эмоции. Иначе говоря, если вы отказались раздеться на пляже, потому что вам не нравится ваше тело, в следующий раз в такой ситуации вы будете чувствовать себя еще хуже — и оголиться будет еще сложнее.
С этой точки зрения полезно действовать наоборот — и психотерапевт может рекомендовать человеку делать ровно то, в чем расстройство мешает ему. Это дает возможность скорректировать свои неверные убеждения. Например, осознать, что на пляже никто особо не смотрит на вас, все пришли позагорать и искупаться. Получая новый, положительный опыт — вы разделись, и ничего ужасного не случилось, — вы можете уменьшить тревогу. То есть раздеться в следующий раз будет легче.
Иногда тревога не снижается, даже если регулярно что-то делать. В этом случае встречи со страхом плюс специальные техники, которые рекомендует психотерапевт, помогают лучше переносить ее — то есть беспокойство остается, но вы можете делать то, что нужно и хочется, несмотря на него.
Отделять мысли от фактов. В когнитивно-поведенческой терапии большинство техник строится на работе с мыслями. И первый шаг в этой работе — отделение мыслей от фактов. Допустим, вы увидели плюс 100 г на весах. Ваша мысль — «я уродина». Но это только мысль, которая не подтверждается остальным вашим опытом. Собственно, такое отношение для начала и стоит выработать.
Потом можно подумать: помогает ли мысль «я уродина» вам в жизни? Даже если она правдивая. Думаю, все же нет. Значит, относитесь к ней как к радиостанции, которая вам не нравится, но по какой-то причине переключить ее не выходит. Пусть зудит на фоне, а вы делайте дела, которые важны.
Обращаться к ценностям. Без каких-то нежелательных эмоций и страданий жизнь невозможна — это все естественная часть человеческого существования. Пока мы живы, мы будем испытывать разные эмоции, и часть из них будет неприятной. И мы не можем всегда быть на позитиве. Поэтому психотерапия учит действовать и делать то, что важно, несмотря на то, что происходит в жизни. И в этом очень помогает обращение к ценностям. Сейчас приведу пример.
Например, женщина переживает о том, как она выглядит. Но для нее важно помогать собакам в приюте. И несмотря на дискомфорт, она заставляет себя одеться, выйти из дома и едет к собакам, потому что это для нее важно, это про ее ценности.
Смещать фокус с тела. Наверное, самый эффективный и при этом сложно и долго реализуемый способ помочь себе, к которому человек может прибегнуть без психотерапевта. Суть в том, чтобы расширять свой горизонт — заниматься чем-то важным, что не связано с внешностью, и подпитывать самооценку за счет других вещей.
И лучше всего — не за счет тех вещей, которые связаны с достижениями: в этом случае человек часто просто меняет одно на другое. Допустим, перестает переживать по поводу тела — и начинает переживать по поводу достижений на работе.
Но идеального ничего не бывает. Поэтому, если человек видит и ценит себя за то, что он или она хороший друг или хорошая подруга, за умение слушать других и чувство юмора, — вот это классно и целительно.
Знания о психологии и работе мозга, которые помогут выжить в этом безумном мире — в нашем телеграм-канале. Подписывайтесь, чтобы быть в курсе происходящего: @t_dopamine.
