«Сокращенная рабочая неделя принесет только пользу»: 9 вопросов социологу

Россияне много работают, а иногда даже на нескольких работах. Но эффективность труда во многих отраслях страны остается низкой, и на это влияет множество факторов.

Мы поговорили с кандидатом социологических наук и руководителем образовательной программы «Социология и социальная информатика» НИУ ВШЭ в Петербурге Анной Немировской о том, что мешает современному работнику быть счастливым и почему введение четырехдневной рабочей недели — пока что утопия.

— Правда ли, что четырехдневная рабочая неделя лучше пятидневки? Исследования показывают, что работники меньше выгорают, растут продуктивность и доходы.

— Тема очень актуальная, не зря ее широко начали обсуждать несколько лет назад в СМИ и в системе управления. Но в России все это находится в зачаточном состоянии — именно на уровне общественного обсуждения. Ведь для экспертов не секрет, что чем меньше времени человек находился бы на рабочем месте в организации, чем больше было бы у него гибкости, возможности самостоятельно планировать свой день и совмещать режимы работы, тем более эффективным мог бы быть его труд.

Несколько лет назад у нас было много публикаций в федеральной прессе на эту тему. Казалось, наступает время официально ввести возможность применения сокращенной рабочей недели с сохранением уровня оплаты и социальных гарантий для сотрудников. Но все в итоге просто отдали на саморегуляцию рынка труда. У нас сами предприятия могут предлагать различные варианты занятости сотруднику, разные варианты количества рабочих дней и их длительности в рамках трудового контракта и согласно существующему законодательству.

Кстати, с 1 июля Казахстан законодательно ввел такую возможность: работники и организации могут выбирать между четырехдневкой, пятидневкой и шестидневкой.

Здесь есть плюсы и минусы. Плюсы понятны — они касаются заботы о человеческом здоровье, баланса работы и жизни сотрудника, улучшения психологического климата в коллективе организации, повышения лояльности и так далее.

Минусы связаны как раз с экономической сферой. С тем, как устроена наша экономика и работа людей на предприятиях в России, а также с самой низкой в Европе производительностью труда. Кроме того, большая часть рабочей силы занята в России именно на предприятиях. У нас 80% занятых трудятся не в малом бизнесе, не по найму, не на себя, а именно на предприятиях, в организациях со статусом юридического лица. Зачастую доходы таких работников невысоки, а трудовые контракты довольно жесткие.

— Что мешает россиянам перейти на сокращенную рабочую неделю?

— Есть структурные проблемы, которые не дают в нашей стране этому процессу развиваться так, как это происходит в других. По результатам опроса «Хедхантера», 80% компаний не готовы в ближайшие несколько лет предлагать своим сотрудникам сокращенную рабочую неделю. Более того, такой график автоматически будет связан с урезанием зарплат.

При этом исследования и эксперименты по этому вопросу как раз одним из факторов всегда рассматривают сохранение заработной платы. То есть, все эти положительные психологические и социальные эффекты сокращенной рабочей недели возникнут, если работник не потеряет в доходах. У нас же, наоборот, начинается разговор, что если кто-то трудится меньшее количество часов или дней, зарплата должна быть ниже.

Притом что ключевая роль внедрения сокращенной рабочей недели в принципе заключается в предоставлении работникам возможности выполнить аналогичный объем работы за меньшее время, сделать труд более эффективным, не отвлекаться на работе на посторонние дела и не растягивать время.

Потенциальное снижение дохода с сокращением рабочих часов или дней — вообще очень чувствительный момент для занятых в России. Многие очень зависят от регулярной зарплаты, монетарная бедность для значительной доли россиян — это не пустой звук. Хотя сейчас в стране низкий уровень безработицы, люди активно ищут подработки, дополнительный заработок, вторую работу.

Почти каждый пятый россиянин в опросах сообщает, что работает по совместительству — 18%. Почти такая же доля говорит, что у нее есть разовая работа по договору, контракту — 17%. Эти цифры не изменились с 1992 года. Интересно, что большинство россиян — 76% — и вовсе готово трудиться более 40 часов в неделю, если бы работодатель гарантированно оплачивал все это время.

Также по социологическим опросам, да и бытовым разговорам мы видим, что введение долгих новогодних каникул и продление разных праздников, выпадающих на выходные, вызывают у части населения напряжение, недовольство потерянной возможностью получить доход. По данным ВЦИОМа, против длинных каникул стабильно выступает треть россиян, в основном старшего возраста, а также с низким доходом. Правда, половина жителей страны поддерживает возможность дополнительно отдохнуть и активно ее использует.

Поэтому сокращенная рабочая неделя с урезанием зарплаты будет восприниматься как наказание, а не поощрение. Тем более что в России распространена работа на дробных ставках. Часто работодателю удобнее устроить сразу несколько сотрудников на одну ставку, получив нескольких специалистов для выполнения разных задач, чем платить все одному человеку.

Кроме того, работа на неполный день позволяет не только трудоустроить большее число человек, но и используется для подгонки показателей под разные нормативы.

Например, в схеме для статистического повышения размера средней зарплаты в организации, когда оклад одной ставки разделяется между долями — полставки, четверть ставки и так далее, — а остальная часть зарплаты сотрудников, нанятых на эти доли, поднимается с помощью надбавок, и зарплата в целом демонстрирует рост.

Где-то используется финансовый стимул, потому что нужно поднимать производительность труда, и тогда вводятся KPI, от выполнения которых зависит надбавка к окладу на доле ставки. Формально такой сотрудник оказывается занят неполный рабочий день, на доле ставки, но в реальности выполняет весь ожидаемый от полноценной позиции объем работы. И может быть вынужден трудиться даже большее время, чем ожидалось бы от него на обычной полной ставке.

Немалому числу россиян, работающих в бюджетных организациях и на производствах, особенно в сфере образования и науки, приходится сталкиваться с этими схемами.

В условиях нестабильной экономики, которую мы сейчас наблюдаем, четырехдневка — фактор напряженности. Сами работники не уверены, стоит ли им переходить на неполную рабочую неделю.

Кроме того, сокращенный рабочий день или неделя сами по себе напрямую могут снижать производительность труда, поскольку в ряде отраслей или на конкретных позициях результат непосредственно увязывается с количеством отработанных часов. Так, в конвейерном производстве, перевозках, логистике и кол-центрах количество отработанного времени прямо коррелирует с тем, сколько человек произвел услуг, звонков, товаров и так далее. Поэтому тезис о том, что надо работать меньше, но эффективнее, то есть, головой, к сожалению, не для всех.

Компании, для которых сокращение рабочей недели автоматически означает снижение производительности, будут вынуждены нанимать новый персонал на эти освободившиеся дни и часы, чтобы обеспечивать бесперебойную работу. В итоге повысится себестоимость продукции, а у работодателя не будет стимулов сохранять за работниками полную зарплату.

При этом мы видим общественный запрос, особенно молодого поколения, на сокращение рабочего времени. Если судить по опросам молодежи, подавляющее большинство говорит, что хотело бы трудиться удаленно, иметь гибкий график. Активная рабочая сила в возрасте 25—35 лет, прошедшая пандемию, получившая этот опыт — особенно те, кто использует информационные технологии, — готова и стремится к работе в гибридном графике или сохранению дистанта.

По данным ВЦИОМа, в 2021 году каждый четвертый работник в России трудился в удаленном формате, полностью или частично — так отвечали 23% опрошенных. Большинству удаленных сотрудников удобно так работать — 64%.

Компании по всему миру, возвращающие сотрудников в офисы после двухлетнего дистанта в связи с пандемией, сталкиваются с их сопротивлением и даже увольнением при требованиях постоянно присутствовать на работе.

Например, можно посмотреть исследование компании «Юниспейс», проведенное в 17 странах мира, в котором опросили 9,5 тысячи работников и 6,65 тысячи работодателей. Оно показало, что четырехдневная рабочая неделя может быть удачным решением для балансировки интересов работодателя, требующего присутствия в офисе, и предпочтений сотрудников, которые хотели бы работать дистанционно или гибридно.

Выяснилось, что 88% опрошенных сотрудников хотели бы попробовать четырехдневную неделю, а 46% сотрудников сказали, что в таком случае были бы рады приходить в офис ежедневно. Также 78% работодателей, по данным опроса, готовы внедрять сокращенную рабочую неделю, а 42% приветствовали бы в своих компаниях гибридную обстановку. Это необходимые решения, поскольку в этом опросе 2023 года 51% сотрудников не горит желанием возвращаться в офисы на офлайновую работу. Двумя годами ранее об этом говорили 65% респондентов.

Причины желания работников оставаться на дистанте или работать по сокращенной неделе в гибриде разные, и они не связаны с неудобствами самого рабочего места или недовольством коллективом. В исследовании «Юниспейс» выявили, что треть сотрудников в принципе недовольна потерей своей приватности, конфиденциальности, в которой можно работать из дома. Четверть опрошенных чувствует себя более эффективной и продуктивной на удаленном рабочем месте. Пятая часть жалеет о потерянном на поездки к рабочему месту времени или хотела бы избежать командировок.

Кстати, это исследование, как и многие другие, показывает, что люди, работающие из дома регулярно, выполняют больший объем работы. Они заняты более длительные часы, чем в офисе, не соблюдают баланса между своей жизнью и работой, испытывают стресс из-за вмешательства личных и семейных дел в рабочий график и так далее. Однако разные позитивные моменты, связанные с возможностью более свободно и гибко распоряжаться своим рабочим днем, приоритетом задач и темпом работы, перевешивают эти сложности.

— Четырехдневная рабочая неделя хороша только в том случае, если работодатели соглашаются оставить ту же заработную плату?

— Да, если сохраняются все условия труда и гарантии рабочего контракта. Я считаю, это возможно, и, более того, необходимо, чтобы четырехдневная неделя была действительно привлекательным и полезным делом. Есть исследования, в которых сотрудников спрашивают, с какой интенсивностью они работают и за сколько выполняют свою норму выработки какого-то продукта, сервиса, документооборота.

Подавляющее большинство уверяет, что успевает делать все за меньшее количество времени, чем то, которое отведено для работы в офисе или у станка. Если мы часы за каждый день сложим, получится один день, который точно можно было бы освободить.

Но стереотипы устойчивы: человек, который уходит из офиса раньше — особенно раньше начальника, — воспринимается плохо. Как и сотрудник, работающий вне пределов досягаемости взгляда своего руководителя, на дистанте, в России все еще нередко воспринимается работодателями бездельником или безответственным «свободным художником».

Здесь есть еще одна точка зрения. С одной стороны, при желании люди успевают делать на работе больше за день и готовы уходить с нее раньше. С другой, в России, как и в Греции или Хорватии, распространена вторичная занятость, то есть люди совмещают какую-то работу, занимаются подработками.

Здесь речь не только о кадрах с высоким уровнем образования — во всем мире профессионалы в возрасте 30—40 лет часто имеют вторую работу, потому что востребованы из-за своего опыта или уникальной экспертности. А в России вторичная занятость важна для работников как источник дополнительного дохода, а не просто реализация себя как профессионала, развитие своей карьеры, расширение социального капитала. Кроме того, 70% пенсионеров у нас тоже работают, это вызвано недостаточно высоким уровнем жизни. Людям необходимы дополнительные деньги.

Представьте, что у человека может быть даже не одна дополнительная работа, а две. Еще могут быть подсобное хозяйство или хобби, которые тоже могут приносить доход. Могут быть просто какие-то дополнительные разовые подработки в виде частных услуг — кому-то вскопать огород, починить машину, сделать проект или расчет.

В итоге, с одной стороны, все это влияет негативно на производительность труда на основном месте работы. С другой стороны, люди перерабатывают и устают, выгорают, но все равно не готовы отказываться от подработок. Ведь это определенная финансовая безопасность и уверенность в завтрашнем дне, дополнительные деньги.

Россияне до сих пор живут бедно и не имеют больших накоплений. Есть много исследований российских полстеров  , результаты которых последние пару десятилетий примерно одинаковы: если вдруг человек лишается своей основной зарплаты, его сбережений хватает не больше чем на два-три месяца жизни в привычном качестве.

Финансовая подушка у 80% населения очень маленькая: не дай бог случиться какой-то болезни или потере работы — люди финансово падают до уровня выживания.

В исследованиях по регионам России, когда мы спрашиваем, легко ли найти работу в вашем регионе, более половины респондентов отвечает «тяжело» или «скорее тяжело». Хотя сейчас рекордно низкая безработица и множество вакансий, не всех устраивают предлагаемые условия, уровень оплаты труда. Поэтому держатся за любую работу, подработки тоже не бросают. Все это дает уставшего, загнанного человека, который хватается за любые ниточки и, конечно, вряд ли может быть эффективным.

— Что происходит, когда человек получает дополнительный выходной день к уже имеющимся?

— Мне кажется, нужно убеждать работодателей, что проще освободить сотрудников, как когда-то это сделал Генри Форд. Он сократил рабочее время — и конвейер заработал более продуктивно. С другой стороны, стоит рассказывать и самим трудящимся в самых разных сферах, что это во благо. Есть огромное количество психологических, социологических и других исследований, которые показывают, насколько губительны для здоровья человека регулярные переработки и выгорание на рабочем месте.

Если дать еще один дополнительный день в середине недели или присоединить его к двум выходным, человек начинает попадать во все стандарты Всемирной организации здравоохранения. Например, он уделяет спорту столько времени, сколько нужно для минимума качественной жизни, начинает спать необходимый минимум времени, решает проблемы с бессонницей.

В результате основные факторы смертности, связанные с постоянным стрессом, переработкой и жизнью в режиме «белки в колесе» снижаются. В том числе это риски получить ишемическую болезнь сердца, гипертонию, диабет. Уменьшение выгорания, стресса и проявление заботы о себе — это в последние годы императив в мире. Это также заметно по основным скиллам, которые необходимы для специалистов.

В последнем докладе Всемирного экономического форума в Давосе Future of Jobs в наборе важнейших навыков для современного рынка труда указано аналитическое мышление, за которым сразу следует творческое. А вот на третьем и четвертом местах — устойчивость, гибкость, адаптивность, мотивация и самосознание. Теперь важнейшие качества успешных сотрудников — умение позаботиться о себе и об окружающих, быть осознанным, гибким, обладать аналитическим мышлением, знать практики поддержания собственного здоровья и благоприятного психологического климата вокруг, поддерживать экологичную жизнь вокруг себя, снижать выбросы углерода и тому подобное.

Как раз дополнительный день тоже позволял бы балансировать не только личную жизнь человека с семьей и работой, давать возможности для получения дополнительного образования, профессионального развития, заботы о своем здоровье и качестве жизни, но и в том числе приносить пользу окружающей среде. Ведь как минимум в выходные дни работники меньше пользуются транспортом. Даже введение гибридного режима — четыре дня в офисе, один день дома или три дня в офисе, один день дома, — уже дает положительный эффект.

Например, одно американское исследование показало, что политика сокращения рабочего времени приносит дивиденды всей стране, всему обществу, а не только отдельным людям, повышая их качество жизни, или только предприятиям и городам, снижая локальную безработицу и поддерживая занятость. Все это еще и улучшает экологическую ситуацию за счет снижения выбросов оксида углерода. На основе изучения данных с 2007 по 2013 годы были сделаны выводы, что выбросы углерода и среднее рабочее время имеют сильную положительную связь. Причем она сохраняется при использовании различных методов оценки моделей.

Большинство россиян, проживающих в крупных городах, тратит более часа на комьютинг  . В Москве и Петербурге это два-три часа в день, фактически вычеркнутые из жизни. Это стояние в пробках, вдыхание выхлопных газов, дефицит двигательной активности. В перспективе — астма, заболевания сердца, позвоночника и в результате, опять же, снижение качества жизни человека ввиду ухудшения его здоровья. Зачастую добирающиеся на общественном транспорте люди уже приезжают на работу уставшими. О какой продуктивности труда может идти речь?

В экспериментах с продолжительностью и форматом рабочей недели во времена раннего Советского Союза издавались календари-непрерывки. Население терялось в личном времени и выходных днях. Затем не разрешали брать подряд два-три выходных. Даже для руководителей не поощрялась возможность отдыхать долго на даче, была жесткая трудовая дисциплина на предприятиях. Дескать, потом человек не включится в работу, не сможет перестроиться на нужный лад. На самом деле не так.

Логичным итогом подобного жесткого графика и ограничения нерабочих дней были нервные срывы, алкоголизм и конфликты — размывалась граница между личным и общественным, разрушались социальные связи, распадались семьи. Современная психология доказала, что человек самостоятельно ловко распределяет свободное время, учитывая физиологические потребности во сне и отдыхе, возможности для занятия деятельностью разного рода и внешние требования. Специальные ограничители или нормативы режима не требуются.

То есть, одному, например, нужны более гибкие условия для семейных нужд, другому — для восстановления здоровья, третьему — просто для сна, хобби или отдыха, либо для дополнительной работы. Люди разумно с этим справляются, не отвлекаясь от своей основной работы. Наоборот, они приходят потом на нее с воодушевлением и трудятся с большей продуктивностью.

Даже стандартный восьмичасовой рабочий день выматывает офисных сотрудников. Они становятся невнимательными, если работают без перерывов на общение с коллегами, обсуждение рабочих вопросов, не меняют темп работы в течение дня, не обедают и так далее. Не говоря уже о более взыскательных задачах, как, например, у операторов станков или диспетчеров, которым нельзя терять концентрацию.

Постиндустриальная экономика подразумевает, что мы от работы фактически не отключаемся: мы проверяем почту рано утром, отвечаем на письма поздно вечером, из-за бессонницы вдохновляемся написанием каких-нибудь отчетов, вместо того, чтобы отдыхать. Это все не очень здоровые вещи. Но большинство сотрудников творческих и аналитических профессий, офисных работников, менеджеров — всех, кто не работает со станками или с какими-то механизмами, не водит машину, — от этого режима уже в принципе не отключишь. Поэтому люди в любом случае перерабатывают, даже если у них нет дополнительной занятости.

Есть исследования, которые подсчитывали, сколько часов дополнительно люди потратили на работу: читая почту в автобусе, отвечая на рабочие сообщения за завтраком, доделывая документы в обеденный перерыв. Набегает еще один или полтора рабочих дня в неделю. И это касается работников во всех странах, это всемирный глобальный тренд. Поэтому стоит принять решение, которое бы позволило хотя бы один дополнительный день людям потратить самостоятельно.

— Продолжительность оплачиваемого отпуска в разных странах неодинаковая. Влияют ли длинные отпуска на ВВП?

— Сложный вопрос, могу только выдвинуть гипотезу, что ВВП не зависит от того, как долго люди работают в течение года и как долго отдыхают. Потому что основной вклад в ВВП — это типы индустрий, из которых этот показатель складывается, а также процент занятых. Поэтому, если, например, страна ресурсодобывающая, обрабатывающая и производящая, у нее априори будет довольно высокий ВВП, но при тяжелых условиях труда людям просто необходим более длительный отпуск.

В случае длинных выходных или отпусков на первый план выходят другие отрасли — индустрия развлечений и общественного питания, туризм и сервис. То есть, когда одни отдыхают, другие работают на обеспечение этого отдыха, растут потребительские расходы, и это тоже учитывается в ВВП.

При этом никакой императив производительности труда не может оправдать ограничение в отдыхе, сокращение отпусков в критических ситуациях. Например, для тех, кто живет в сложных климатических условиях, работает на вредных производствах, трудится с высокой концентрацией внимания и нервным напряжением, невозможен полноценный отдых в течение одной недели. Эти люди не смогут восстановиться, будут заболевать. Возникнет дополнительная нагрузка на здравоохранение, а значит, вырастут государственные расходы, не только снизятся продолжительность и качество жизни. В ограничении длины отпуска ради увеличения рабочих дней не будет экономической выгоды в долгосрочной перспективе.

Вообще, система с отпусками и декретами не связана непосредственно с экономической ситуацией и ВВП. Она скорее отражает то, как развивалась в стране социальная политика, как работали профсоюзы, развивалось производство, шел переход от индустриального к постиндустриальному обществу. Поэтому в разных развитых странах мы можем сейчас увидеть фактическое отсутствие привычных россиянам длительных декретных отпусков.

В США женщине дают 12 недель декрета, который компания не обязана оплачивать, и она вынуждена решать дальше проблемы сама — нанимать няню, выходить на работу, если повезет, устраивать месячного ребенка в детский сад при рабочем месте. Во многих странах Латинской Америки и Азии это также всего три-четыре оплачиваемых месяца, зачастую включая период до и после родов.

В России один из самых благоприятных для людей режимов ежегодного отдыха и декретных отпусков. Да, они низко оплачиваются, особенно декретные после того, как ребенку исполнилось полтора года. Тем не менее при желании и необходимости есть возможность совмещать декрет с какой-то дополнительной работой, выйти на основную, но на неполный рабочий день.

Вообще, ВВП как показатель свидетельствует о благосостоянии страны в целом, но не всегда говорит об уровне и качестве жизни населения и о том, как именно оно эту жизнь проживает, насколько реализованы со стороны социальной системы разные потребности людей. Страны, в которых ВВП строится на богатстве природных ресурсов, нередко отстают в социальном развитии. Важны действенные меры экономической и социальной политики. Когда ВВП государство тратит не только на инфраструктурные проекты с новыми рабочими местами, но и на детские сады, доступный спорт, санатории, дома отдыха, парки, бесплатные лекарства и качественное образование.

— В Японии вообще не принято отдыхать, а в некоторых европейских странах отдыхают по пять-шесть недель. У россиян в 2023 году, если не считать отпусков и выходных, будет 14 праздничных дней: это как-то повлияет на граждан и на экономику в целом?

— Россияне используют длинные выходные продуктивно, особенно ждут зимних каникул. Когда такие выходные сокращают, россияне разочаровываются, потому что многие строят планы на это время.

Притом что у большинства жителей страны не очень высокая оплата труда и регулярные переработки, людям явно не вредят, особенно в нашем суровом климате, дополнительные каникулы зимой. Чтобы немного взбодриться и больше провести времени с семьей, поддержать социальные контакты, больше общаться и укреплять отношения с друзьями и близкими. Особенно жителям больших городов часто недостает этих возможностей из-за нехватки времени в будни.

Но мы можем, наверное, и больше отдыхать. Или хотя бы увеличивать объем времени на восстановление здоровья, заботу о своем физическом и психическом благополучии, занятия спортом. В России невысокая производительность труда, но это связано с другими причинами, и проблему не решить увеличением рабочих часов или дней. Причин, почему у нас не очень эффективно происходит работа, много.

Это не только излишнее регулирование и неэффективная инфраструктура предприятий, но и низкая эффективность производственных процессов, недостаточное внедрение достижений технологического прогресса. Речь об устаревшей организации процессов и излишне бюрократизированном документообороте, недостаточной автоматизации и цифровизации в разных сферах.

Важную роль играет и человеческий капитал — современные знания и умения правильно подобранного персонала, своевременное повышение квалификации, а также мотивация работников, удовлетворенность условиями и уровнем оплаты труда. Это замедляет работу в самых разных сферах.

В других странах раньше начали решать эти вопросы, особенно связанные с человеческим фактором на рабочем месте. Начали создавать более удобные рабочие места и адекватные стимулы мотивации для работников с разными потребностями — для людей с детьми, с ограниченными возможностями перемещения, для пожилых, для молодых, для тех, кто учится или совмещает работу в разных местах.

Влияет на производительность труда и не очень высокая квалификация сотрудников, как и нехватка актуальных цифровых навыков, несмотря на большой опыт работы в своей профессии. Система образования часто не успевает за современными трендами. Нужно не только учить людей в вузах или отправлять на программы дополнительного образования, традиционное повышение квалификации раз в пять лет уже давно морально устарело.

Для успешной работы в современном мире во многих профессиях важно практически непрерывное получение новых знаний и умений. Придется постоянно учиться. Например, проходить специальные курсы каждый год, чтобы не отставать в своей профессии.

На ряде предприятий есть проблема с подбором кадров, не только с дефицитом квалифицированных специалистов на рынке труда какого-то региона или города. На этих производствах может не быть системы, которая регулярно поддерживала бы квалификацию, обучала. Или все это делается формально, только для соблюдений требований законодательства.

Во многих вузах выпускают специалистов с устаревшими знаниями, которые не обладают адекватными умениями для того, чтобы сейчас эффективно работать, соответствовать современному рынку труда. Если выпускников еще нужно дообучать на предприятии или на спецкурсах, как можно говорить о высокой производительности труда молодых специалистов со свежими дипломами?

Имеет значение и удобное расположение места работы. Если это, конечно, в принципе возможно: завод в спальный район не перенести. Но близость работы к дому, организация самого офиса внутри, передача дел от одного сотрудника к другому — масса этих и прочих моментов тоже влияет на производительность труда.

Следует добавить про некомфортные или вредные условия труда: шумовое загрязнение, пыль, неудобное расположение рабочего места, плохую освещенность и другое. Есть внешние факторы, которые на уровне компании не решить: госрегулирование, налогообложение, система связи разных производств друг с другом. Важно упомянуть про низкую оплату труда, с которой сталкивается большинство работников в России и которая значительно снижает мотивацию и продуктивность.

Поэтому, пока не решится проблема более эффективной занятости человека на работе, мы можем вообще все выходные отменить, но ситуация в лучшую сторону не поменяется. Россиянам нужна четырехдневная рабочая неделя, чтобы быть более продуктивными, здоровыми, счастливыми и удовлетворенными своей жизнью. Видеть в ней больше возможностей как для себя, так и для своей семьи.

Государство у нас не стремится узаконить такую идею по нескольким причинам. В стране уже пару десятилетий сокращается активная рабочая сила, и даже приезд мигрантов эту проблему не решает.

Количество работников сокращается по миллиону в год. Это происходит очень неравномерно по городам и регионам. Например, в Москву, Петербург, Казань и Краснодар рабочая сила прибывает. Потому что это современные миграционные центры, куда из разных городов стекаются квалифицированные сотрудники. В некоторых же регионах и городах все наоборот: в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке, Севере, в малых и моногородах.

В результате пришлось повысить трудоспособный возраст. Когда не хватает работников, сложно принимать решение о сокращенной рабочей неделе. Так как некем заменить тех, кто будет отдыхать дополнительный день.

Проблема глобально не в человеческом капитале, а в том, что нужно создавать условия — это дело как государства, так и самого рынка. Рынок в первую очередь заинтересован в высоком качестве человеческого капитала, который принесет высокую производительность и прибыль. И тогда мы сможем говорить уже о сокращении рабочей недели без снижения заработной платы.

— Те, кто трудится удаленно, обычно продуктивнее офисных работников. А есть ли у такого режима подводные камни?

— Есть и российские, и зарубежные исследования по этому вопросу. Но дело в том, что они могут быть немного противоречивыми. Все зависит от работы и от вида занятости, от того, что озвучивают человеку, каков эталон продуктивности. Какие результаты от него ожидают и какие у него условия работы, как организовано его рабочее пространство и распланирован трудовой день.

Если речь о людях творческих профессий, фрилансеры давно привыкли к такому виду работы и какой-то внутренний контроль в любом случае не позволяет им расслабиться. У них хорошо налажен тайм-менеджмент и саморегуляция, часто предусмотрено правильно оборудованное рабочее место.

Вообще, по данным ВЦИОМа, каждый пятый работающий россиянин полностью или частично работает на удаленке. При этом для большинства сотрудников дистанционный режим работы — это ненормированный день. Сотрудники, которые переходят на дистант из привычной офисной работы, начинают перерабатывать, загоняться, думать, что успеют больше. Они начинают конкурировать между собой, теряют баланс между личным и рабочим временем. Поэтому нужна определенная гигиена этой работы. А также чтобы руководитель понимал ситуацию и не эксплуатировал такого сотрудника.

У большинства компаний 20—30% сотрудников так и остались на дистанте. Их не возвращают, потому что так экономически более выгодно. Ведь освободились места в офисах, а продуктивность стала выше, так как люди больше удовлетворены своим режимом дня.

При этом данные получены до того, как квалифицированные специалисты, особенно те, чья работа легко переводится в дистант, стали релоцироваться в 2022 году. Сейчас, вероятно, опросные данные будут еще интереснее. Даже обсуждение повышения налоговых ставок для уехавших работать за рубеж остановилось из опасений, что компании просто начнут перерегистрироваться вместо того, чтобы возвращать людей с дистанта или менять им налоговый режим. Так бюджет может потерять больше — либо сотрудники разойдутся, либо компании из России уйдут. Поэтому остается как есть, релоканты фактически работают на дистанте.

Здесь важно преодолеть стереотипы эйчаров и мифы руководителей старой закалки, которые традиционно считают, что если человек работает из дома, значит, он бьет баклуши. Это совсем не так: сотрудники скорее склонны к трудоголизму, чем к лентяйству и прокрастинации.

— Что мешает быть продуктивным среднестатистическому сотруднику: многозадачность, отсутствие отдыха, разговоры коллег в опенспейсе?

— Однозначно снижает качество работы в любой профессии и в любом рабочем пространстве многозадачность. Работник начинает трудиться сразу над разными задачами, как следует ни в одну не включаясь и снижая концентрацию, быстро тратит ресурсы организма, перерабатывает и выгорает.

Офисный сотрудник быстро «изнашивается»: он одновременно слушает разговоры, перебрасывается с коллегами какими-то фразами, сидя в опенспейсе, печатает на компьютере, читает текст, отвечает на телефон, переключается с одного мейла на другой — и все это может происходить практически синхронно. Даже если эти действия происходят последовательно, немногие могут легко, без стресса и выгорания, постоянно и быстро переключаться между разными видами деятельности и еще и быть при этом продуктивными.

На второе место после многозадачности для вреда продуктивности можно поставить работу от звонка до звонка в течение полного рабочего дня — более шести-семи часов. Особенно без перерыва на обед или с обедом сильно сокращенным, практически у рабочего компьютера, что нередко случается в организациях. А многие сотрудники работают по десять-двенадцать часов: согласно разным исследованиям, большинство офисных служащих говорит, что как минимум один-два раза в неделю перерабатывает на два-три часа. Они остаются сверхурочно, выходят по субботам, забирают работу домой.

Даже при восьмичасовом дне уже последние два-три часа у людей не продуктивны. Сотрудники делают ошибки, становятся невнимательными, устают. После этого нужно восстановиться. А разве у нас есть для этого время? Выйдя с работы, садимся за руль или стоим в переполненном общественном транспорте, несем дополнительную хозяйственную нагрузку дома. Жители крупных городов хронически не высыпаются. Начинается новый день, и все повторяется: переработки, переутомление, недосып. В итоге — испорченное здоровье, конфликтность и агрессия.

Кое-что, наверное, любой может легко поменять, найти для себя подходящие решения. Например, пересесть за более удобный стол у окна или перейти в компанию, где будет приятный коллектив и отдельный светлый кабинет, а не шумный опенспейс с коллегами, которые вас достают. Если, конечно, это доставляет дискомфорт. Ведь люди бывают разные, некоторым удобно работать в опенспейсе, а наличие общительных коллег вокруг их мотивирует. Но многочасовая работа и многозадачность однозначно плохи для подавляющего большинства.

— Каким образом в целом формируется отношение людей к труду и отдыху? Ведь есть те, кто определяет себя только через работу.

— Ориентации человека на труд и достижения формируются еще в детстве и юности, когда складываются базовые ценности. Все зависит от того, как долго человек учится. Чем дольше период образования, тем дольше формируются у индивида ключевые ценности. Поэтому в странах, где очень много людей с высшим образованием, итоговая картина мира у индивидов складывается к 20—25 годам, когда заканчивается обучение в институте. Уже тогда человек выстраивает определенные жизненные стратегии, приоритеты. В соответствии с ними работа будет занимать какое-то место в его жизни.

Очень важно воспитание в семье и социализация в школе: какой пример показали своим отношением к работе и к балансу труда и отдыха родители, близкие родственники, важные взрослые. Это могут быть учителя, тренер в спортивной секции, какой-то известный успешный человек как ролевая модель. Также имеет значение, какие мотивы стоят за отношением к работе, что она являет собой для этого человека. Будет либо средством, либо целью.

Есть такая теория терминальных инструментальных ценностей, в которой работа выступает как цель, как амбиция, к которой нужно прийти, используя для этого разные инструменты. Среди последних — социальные связи, человеческий капитал, силу своего характера и трудолюбие.

Но может быть и наоборот, когда работа — это инструмент для того, чтобы получить власть или достичь финансовой свободы, создать для себя определенный имидж, статус, получить какие-то возможности для себя и семьи. То есть работа и профессия как таковые не самоцель, а инструмент на пути к самореализации и достижению важных для человека целей.

Вообще же, у каждого человека примерно одинаковые ценности, в целом они универсальны, но в разном приоритете и по-разному актуализированы. Здесь также играют роль период жизни человека, его возраст и окружение, социокультурная среда.

Мы носители всех базовых ценностей сразу: это ценности самореализации, самоуважения, здоровья, доверия, семьи, богатства, общения, безопасности, свободы, справедливости, религии. Они выражены у каждого, но в разной степени и имеют разный приоритет. Причем, как правило, в течение жизни эти приоритеты очень редко меняются, если не происходят какие-то очень важные, радикальные перемены в жизни.

Для таких перемен должны произойти очень серьезные события, которые как-то всколыхнут человека и заставят его все переосмыслить. Угроза жизни и здоровью, смерть близкого человека, потеря работы, смена страны, глубокий экономический или политический кризис — события, которые меняют привычную жизнь. Это, например, случилось со многими в посткоммунистических странах в девяностые годы.

Если человек вынужденно оказывается в новых условиях, к которым надо приспосабливаться, в приоритете у него оказываются другие ценности.

Возможно, что в разные этапы жизни мы можем приоритизировать работу для себя по-разному. И мотивы за работой тоже будут меняться. Когда-то это будет жизненная стратегия — цель, а когда-то — просто средство: работать, чтобы жить полной и счастливой жизнью.