Меня зовут Эли, и я настоящая истеричка. Так мне нравится представляться, потому что это шокирует, смешит и удивляет новых знакомых.

А именно этого я всегда и добиваюсь: желание выделиться и привлечь внимание — ведущая черта моей личности. Раньше психическое расстройство, которому свойственна эта черта и которое, скорее всего, есть у меня, называлось истерическим. Сегодня у него более благозвучное название — гистрионное расстройство. Но, как правило, этот термин ни о чем не говорит людям.

Я и сама, когда узнала о гистрионном расстройстве, оказалась в информационном вакууме. Поиск ответа, что же во мне особенного из-за него, мало что принес: в интернете быстро находились только диагностические критерии Международной классификации болезни и несколько статей психологов, не особо разбирающихся в теме.

Пришлось потратить много времени на исследование себя и своего расстройства. Расскажу, что выяснила в процессе.

Осторожно!

В тексте описывается сцена насилия. Если вы сейчас не в стабильном психологическом состоянии, не читайте эту статью.

Как мое счастливое детство превратилось в ужасное

Я родилась и выросла в Омске в девяностых. До сих пор удивляюсь, как моя мама вообще решилась рожать ребенка в той обстановке. Я была единственным и очень желанным ребенком, мама родила меня поздно — в 35 лет. Беременность была долгожданной для нее, но не для отца. У него уже были два ребенка от первого брака, еще одного он не хотел и поставил маму перед выбором — «или я, или ребенок». Естественно, она выбрала меня.

После этого отец исчез и больше никогда в нашей жизни не появлялся. О его смерти я узнала совершенно случайно — в девятнадцать лет. Мама же так и не завела новых серьезных отношений, и отчима у меня не появилось. И мне кажется, что отсутствие отцовской фигуры сильно на меня повлияло. Я не научилась выстраивать коммуникацию с мужчинами. Я чувствовала, что мужчины отличаются от меня, но не могла понять, почему и чем, поэтому подсознательно боялась их.

Воспитывали меня мама, бабушка и дедушка. Но больше все-таки бабушка и дедушка: мама много работала, уходила рано утром, а приходила поздно вечером. Несмотря на частое отсутствие мамы, мои воспоминания об этом времени самые светлые и счастливые. Меня много хвалили и баловали: я была не только единственным и желанным ребенком мамы, но и любимой внучкой бабушки с дедушкой. Две другие внучки жили отдельно и мало общались с ними.

Что нужно знать о работе мозга
Главное о действенных способах не поддаваться стрессу и ошибкам мышления — в вашей почте дважды в месяц по пятницам. Бесплатно

Счастливое детство продолжалось лет до шести, и, как рассказывает мама, пока оно длилось, я казалась идеальным ребенком: рано научилась читать, писать и считать, была послушной, вежливой, все схватывала на лету, легко шла на контакт и не доставляла взрослым никаких неудобств. Но все изменилось, когда заболел дедушка.

У него обнаружили болезнь Альцгеймера, которая быстро прогрессировала. И со мной случилось то, что часто случается с детьми, когда рождается младший брат или сестра: все внимание родных, которое я привыкла получать, теперь было направлено на дедушку. Мои переживания отошли на второй план.

Бабушка была занята уходом за дедушкой, который с каждым месяцем угасал все сильнее, а мама пропадала на работе. Я старалась как могла не причинять взрослым неудобств и быть самостоятельной: с семи лет сама ходила в школу и ездила на тренировки, умела готовить еду и прибираться, делала уроки. Но я все еще была маленькой, не всегда могла справиться со своими чувствами и нуждалась в поддержке и заботе. Взрослые же, видя мою самостоятельность, об этом забывали.

Одно из самых травмирующих воспоминаний того периода до сих пор иногда мне снится. Поздно ночью у дедушки случился приступ, он кричал и пытался что-то сломать, лез в драку. Я проснулась, стало очень страшно, но никто не обращал на меня внимания и не помог мне справиться с эмоциями, которые затопили меня с головой. На этом воспоминание обрывается — мне кажется, что моя память вытеснила его окончание.

В какой-то момент мне вообще стало стыдно просить о внимании и заботе. Однажды на прогулке я взяла маму под руку, мне важен был тактильный контакт, а она сбросила ее со словами «Прекрати на мне висеть!». Когда просьбы о внимании перестали действовать, я начала прибегать к манипуляциям: часто плакать, притворяться больной, устраивать истерики. В присутствии мамы у меня случалось недержание вплоть до 13 лет, но когда ее не было рядом — все было в порядке.

Мама очень уставала, выносить мои интенсивные эмоции ей было тяжело, поэтому она злилась на меня. Но злость эту выражала в эмоциональной отстраненности — вроде бы на ребенка ты не кричишь, значит, все в порядке. При любой оплошности и непослушании она могла молчать днями и даже неделями. И даже начав говорить, никогда не объясняла, что произошло, поэтому я далеко не всегда понимала, на что именно она обижалась и злилась. Я пыталась следовать советам из девчачьих журналов и идти мириться первой, но это не срабатывало — мама просто отмахивалась. И я перестала пытаться.

Дедушка умер, когда мне исполнилось десять. Я тяжело переживала его утрату, но по-прежнему не могла попросить помощи и поддержки напрямую. Манипуляции стали чаще. Иногда они помогали получить поддержку и заботу от бабушки, но сил после смерти мужа у нее было немного. Мама же отдалялась все дальше.

Я часто воображала себя невидимкой, или супергероиней, или принцессой, или рыцарем. У меня появились воображаемые друзья: я разговаривала с ними и мне становилось легче. Жить в иллюзиях было приятно, и я таким образом убегала от пугающей и недружелюбной обстановки в семье. Я научилась врать и уже в таком нежном возрасте стала патологической лгуньей: говорила, что мой отец космический путешественник и поэтому не приезжает, а дядя — известный хоккеист.

В более взрослом возрасте я очень успешно использовала эту способность и богатую фантазию для привлечения внимания: выдумывала байки или выдавала чужие истории за свои, чтобы показаться более интересной или успешной. Некоторые истории я так часто и красочно рассказывала, что они со временем превратились в ложные воспоминания и я перестала отличать их от настоящих.

Жажда внимания приносила мне проблемы в школе. Мне нравилось учиться, все получалось легко, я часто поднимала руку на уроках, производила впечатление всезнайки, участвовала во всех конкурсах и внешкольной работе. Учителя много меня хвалили, что не нравилось одноклассникам.

Сначала меня только дразнили, но в средних классах буллинг вышел на новый уровень. Однажды мальчик из класса хотел в шутку меня пнуть, но промахнулся, попал мне под колено и повредил сустав — месяц я ходила в гипсе. Через полгода после этого инцидента мама перевела меня в другую школу. Но и там ситуация не улучшилась: общаться со сверстниками я не умела.

Меня обзывали и били, запирали в туалете и раздевалке, портили и выбрасывали мои вещи. Защищать себя я не умела, только плакала и пряталась в кабинете труда, у своего единственного друга — учительницы по этому предмету. Иногда она даже помогала мне прогуливать уроки, чтобы прийти в себя, и учила шить в качестве прикрытия.

К девятому классу мама начала переживать, что в такой обстановке я не сдам ЕГЭ, и перевела меня в частную школу. Буллинг прекратился, класс был очень дружным, я нашла в новой школе близких подруг. Но все равно понадобился целый учебный год, чтобы побороть тревогу по утрам, когда нужно было отправляться на уроки.

Как проявляется гистрионное расстройство личности

Специфика гистрионного расстройства — прежде всего в большой потребности во внимании: человек действительно чувствует себя дискомфортно, если окружающие им не увлечены. Он как будто все время находится на сцене, играет роль — поэтому гистрионное расстройство описывается как расстройство театрального, драматического поведения.

Кстати, название гистрионного расстройства тоже связано с театральностью — слово происходит от латинского histriō — «актер». Раньше оно называлось истерическим — «маточным», отсылая к устаревшему и женоненавистническому пониманию эмоциональной неустойчивости как исключительно женского свойства. Однако сейчас мы знаем, что это расстройство встречается и у мужчин и никак с наличием матки не связано, поэтому его название стало другим.

Для человека с гистрионным расстройством принципиально важно привлекать внимание любыми способами, в том числе неприемлемыми для окружающих и провокационными. Например, это могут быть манипуляции с целью вызвать интерес, неуместная демонстрация своей сексуальности.

В отличие от человека с нарциссическим расстройством, который любит только восхищение и не переносит критику, человеку с гистрионным расстройством все равно, положительное внимание или нет. Пусть тебя ненавидят, главное — чтобы замечали.

Людей с гистрионным расстройством личности также характеризуют неконкретная, расплывчатая речь и довольно поверхностные и изменчивые эмоции. Чувства как бы несколько преувеличены, драматичны, как у актера на театральной сцене.

Еще люди с этим расстройством внушаемы и неспособны определить четкую дистанцию в отношениях с окружающими. Они могут считать, что отношения близкие, даже не поинтересовавшись, как их оценивает другой человек.

Как у меня появилось убеждение, что лучший способ привлечь внимание — это секс

Агрессорами во время травли в школе чаще всего выступали девочки, которых я боялась, одновременно отчаянно желая дружбы с ними. Мальчики реже участвовали в нападках, но делали это специфически — сексуализированно: то называли шлюхой, то дразнили «бревном», намекая, что с такой девушкой, как я, никто не захочет заниматься сексом. Было обидно, но я усвоила урок: лучший способ привлечь к себе внимание — это секс. И мои первые отношения подтвердили это.

В семнадцать лет я влюбилась — в парня двадцати четырех лет, который вместе со мной работал в детском летнем лагере. Я сама проявила инициативу, и все получилось — мы гуляли за руки по набережной, ходили в кино, ездили в лес. Однажды между нами случился петтинг, но потом он бросил меня со словами «пока тебе нет восемнадцати, секса между нами не будет и ты мне не подходишь».

На втором курсе у меня случился первый секс — ничем не примечательный, единственной мыслью было: «И это все? Секс настолько переоценен!» Но с этого момента начала возрастать моя тревожность, а вместе с ней потребность в заботе и поддержке, которую я принимала за высокое либидо. Я начала еще активнее привлекать внимание мужчин: вызывающе одевалась и красилась, громко смеялась и вроде бы много кому нравилась.

На третьем курсе я устроилась на работу. Большинство моих коллег были мужчины, и мы часто оставались после работы весело провести время вместе. Одним таким вечером я проиграла в карты желание. Ребята загадали, чтобы каждый из них по очереди потрогал меня за грудь. Я зашла в туалет, и они входили ко мне по очереди, трогали грудь и уходили. Последний на одной только груди не остановился. Так второй секс в моей жизни стал изнасилованием.

После случившегося я чувствовала себя настолько ужасно, что залпом выпила почти стакан виски. Меня очень пьяной привезли домой и отдали маме. К моему удивлению, она не ругала меня, а только выслушала мои рыдания и уложила спать. Больше мы никогда это не обсуждали. Коллеги тоже предпочитали делать вид, что ничего не произошло.

Почему возникает гистрионное расстройство личности

Считается, что гистрионное расстройство может быть вариантом патологической адаптации к травматичным событиям, происходившим в детстве. Например, насилия со стороны взрослых или просто отсутствия безусловной любви.

Ведь насилие, если речь идет о ребенке, — это невосполнение потребностей — как физических вроде питания, так и психологических: безопасности, внимания, любви, теплого отношения. Игнорирование ребенка, авторитарное воспитание, когда ребенка любят, только когда он сделал все «правильно», как хотят родители, — тоже насилие, оставляющее психологические травмы на всю жизнь.

Одна из возможных реакций — это стремление получить недостающие внимание и заботу уже во взрослом возрасте. И если оно выражено слишком сильно и мешает человеку нормально функционировать в межличностных отношениях, в учебе и работе, то это называется расстройством.

Как я узнала про особенности своего характера

Прошло несколько лет. Я успела выйти замуж, прожить полтора очень хороших года с мужем и расстаться с ним по своей инициативе. И всего через пару месяцев после расставания потеряла работу, практически все социальное окружение и узнала о приложении «Пьюр» — это приложение для знакомств, ориентированных на секс без обязательств.

В первые же две недели использования «Пьюр» я сменила четырнадцать половых партнеров. У меня была огромная дыра в груди, потребность во внимании и заботе, но я не могла попросить помощи ни у кого из близких. Случайный секс оказался простым способом снизить тревожность.

Я начала менять партнеров как перчатки, но ужасно себя за это ненавидела, потому что «хорошие девочки так не делают». Чтобы справиться с переживаниями, я начала вести телеграм-канал про свои свидания, который неожиданно стал популярным. Людям нравилось, как я описываю свои секс-приключения.

Мне тоже нравилось вести телеграм-канал — это еще один способ получить внимание, эпатировать людей откровенными рассказами. Но из-за травматичного сексуального опыта я считала секс чем-то плохим и скрывалась за псевдонимом. И сама буквально разделила себя на две личности: хорошая девочка Эли дома и оторва Алиса в телеграм-канале.

Потом случились пандемия и карантин, и моя тревожность в одиночестве возросла. Ее я пыталась заглушить еще большим количеством случайного секса, но ничего не вышло. У меня начались панические атаки, я не могла работать, и из-за этого меня уволили, у меня начали копиться долги.

В конце мая 2020 я обратилась к психиатру, и он поставил мне диагноз: эпизод депрессии, генерализованное тревожное расстройство, а также указал, что у меня истероидный тип личности. Он выписал таблетки — антидепрессанты и противотревожные средства. Пришлось составить таблицу с расписанием приема лекарств, потому что я пила по восемь таблеток в день. Через месяц мое состояние начало постепенно улучшаться.

При истероидном типе личности ведущая черта — желание быть в центре внимания. Но в моем случае дело выходит за рамки личностных характеристик и подходит под диагностические критерии гистрионного расстройства. Вот они.

Желание быть в центре внимания и дискомфорт, если этого не происходит. Мне всегда хочется, чтобы на меня смотрели. Это трудно объяснить людям, которые не испытывают такого. Как будто когда на меня не смотрят — я теряюсь и не знаю, какой мне быть. Я очень «зеркалю» людей — как человек относится ко мне, так и я к нему.

Поэтому я ищу внимания очень разными способами. Например, еще с подросткового возраста я старалась заставить мать заметить меня, провоцируя ее на ссоры, сбегая из дома, даже воруя деньги. Негативное внимание казалось приятнее, чем ничего.

Сексуально провокационное поведение. У меня есть целый ворох историй, когда я соблазнила кого-то, сама не понимая, что веду себя соблазнительно. Я флиртовала со всеми подряд, не верила в дружбу с мужчинами, зато верила, что интересна им могу быть только для секса, — это работало как самосбывающееся пророчество: почти все, с кем я встречалась, когда так думала, относились ко мне как к сексуальному объекту.

Быстрая смена эмоций. С детства мое настроение часто и быстро меняется. На это жаловалась еще мама, я же скорее так привыкла к этому, что не знаю, как это, когда эмоции стабильные.

Самодраматизация, театральность и экстравагантное выражение эмоций. Красивые жесты — это обо мне. Я люблю жить так, как будто играю в кино. А еще постоянно вру, чтобы привлечь к себе внимание.

В детстве я больше просто выдумывала, чем врала, и вряд ли окружающие верили, что мой отец действительно космический путешественник, а на урок я опоздала, потому что спасала белку, попавшую под трамвай. Взрослой я стала придумывать себе невероятные приключения. Сейчас периодически нахожу у себя ложные воспоминания, сформированные именно так.

Интерпретация отношений как более близких, чем они есть. Каждое проявление заботы и внимания от объекта влюбленности я воспринимаю как знак того, что мы уже в близких отношениях, а на любую попытку выдержать дистанцию и отстроить личные границы регулирую неадекватно — чувствую себя так, как будто меня игнорируют и бросают. Чтобы не терять связи с реальностью и воспринимать отношения такими, какие они есть, приходится прикладывать много усилий.

Что помогает мне измениться

Узнав про свое расстройство, я испытала противоречивые эмоции. С одной стороны, открытие пугало, с другой — я нашла способ описать то, что со мной происходит. Так что я стала говорить, что я настоящая истеричка и горжусь этим. Присвоение себе этого слова стало первым шагом к принятию диагноза и трансформации.

Разобраться в том, что делать с новой информацией, тоже было непросто — потому что этой информации оказалось немного. Я изучила диагностические критерии Международной классификации болезней и американского Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам. Еще я нашла учебники по психологии и психиатрии, где упоминается мое расстройство, — но описания были короткими и не обогатили мое понимание, что со мной и как с этим работать.

Столкнувшись с дефицитом стоящей информации, я обратилась к многочисленным знакомым с психологическим образованием и получила много советов, что можно делать с моими проблемами. Большинство мало знало конкретно о гистрионном расстройстве, но понимало, как работать с некоторыми его симптомами, например изменчивостью эмоций и проблемами с самооценкой, из-за которых человек стремится привлечь внимание к себе.

Вот главное, что помогает мне изменить поведение и жить в гармонии с собой.

Изучение своего расстройства. Как только я начала понимать, что со мной происходит, я стала пытаться отделить себя как человека, свой характер от проявлений расстройства. Это было непросто. Пришлось много рефлексировать — как я веду себя в разных ситуациях и что чувствую при этом, какие потребности закрываю с помощью привлечения внимания.

Разобраться в этом мне очень помогла экзистенциальная психотерапия — три года я ходила к психотерапевту, на сеансе просто рассказывала свои мысли, тот задавал наводящие вопросы, и я уходила домой с новой порцией размышлений. Но последние полтора года денег на психотерапию не хватает, и приходится рефлексировать в одиночестве.

Тренировка честности. Сейчас я учусь не врать. Иногда рассказываю друзьям придуманную историю, а потом перешагиваю через стыд и признаюсь в том, что не уверена в ее реальности. Это тоже своеобразный способ получить внимание, но он нравится мне больше, чем просто делиться небылицами.

Осознание, что я использовала секс для привлечения внимания и как лекарство от тревоги. Однажды я попала на секс-вечеринку и почувствовала себя ужасно. На фоне далеких от секс-позитивного сообщества людей я выглядела очень открытой, опытной, и это позволяло мне получать свою дозу внимания, удивления и восхищения. Но, хотя я и говорила о сексе много и внешне спокойно, внутренне эта тема все еще была для меня табуирована. Так что на вечеринке я ощутила себя зажатой, никчемной, неинтересной и никому не нужной, а потом я проплакала несколько часов.

Но это было полезно. Я поняла, что воспринимала секс как способ получить внимание и снизить тревожность. Я занималась сексом и говорила о нем, потому что подсознательно считала, что ничего другого предложить не могу и только это может дать мне внимание, а может быть, даже заботу, в которых я — недолюбленный ребенок — отчаянно нуждаюсь. Мне нравится заниматься сексом, но с тех пор как начала разделять тревожность и либидо — его в моей жизни стало гораздо меньше.

Самовыражение через одежду и макияж. После инсайта про секс мое либидо — или, скорее, тревожность, которую я путала с либидо, — пошло на спад. Искать кого-то на «Пьюре» больше не хотелось, но потребность во внимании не исчезла.

Выход нашла интуитивно: начала проявлять себя через внешность. Коротко стриглась, красила волосы в фиолетовый, заплетала в дреды и разноцветные косы, необычно одевалась — и продолжаю экспериментировать. Иногда на меня оборачиваются люди на улицах, и это приятно.

Работа с самоценностью. Пришлось приложить много усилий, чтобы найти в себе ценность, не завязанную на сексуальности. Я постоянно ощущала, что люди смотрят на меня только как на сексуальный объект, даже когда это было не так, и не чувствовала себя интересной хоть в чем-то другом. Хотя у меня всегда было много интересов — я постоянно обесценивала свои успехи и не могла внутренне избавиться от образа секс-блогера Алисы.

Неожиданно помог именно телеграм-канал — я начинала вести его как канал о сексе, но потом стала писать о себе просто как о человеке, не как о развратной Алисе, и подписчики реагировали на это положительно.

Трудно было избавиться и от привычки флиртовать со всеми подряд, особенно потому что чаще всего это происходило неосознанно. Сделать это получилось только после болезненного расставания с молодым человеком, который остался мне другом и очень поддерживает. Благодаря опыту отношений с ним я наконец-то смогла найти для себя комфортный образ, не включающий в себя вызывающую сексуальность. У меня даже начали появляться друзья-мужчины, и это удивительно и приятно, что я могу с ними просто дружить.

Еще я организую чувственные вечеринки и веду соцсети проекта, так что являюсь голосом комьюнити. Я получаю много обратной связи о своих талантах: как организатора, автора и просто интересной личности. В итоге моя самооценка выровнялась и перестала быть зацикленной на сексуальности. В конце концов, если даже люди, увлеченные секс-вечеринками, могут ценить во мне качества не про секс, то и я сама могу это делать.

Когда я это осознала — наконец смогла написать в свой телеграм-канал прощальный пост и признать, что изменилась настолько, что уже не буду его вести.

Несмотря на все сложности, с которыми я сталкиваюсь из-за своего типа личности, — быть истероидом мне нравится. Это приносит и определенные бонусы: я совершенно не боюсь публики, легко завожу знакомства, живу насыщенную и полную приключений жизнь.

Как лечить гистрионное расстройство

Прежде всего — с помощью психотерапии. Реже применяется фармакотерапия — она необходима, когда кроме гистрионного расстройства есть и другие: депрессия, тревожные расстройства, зависимость от психоактивных веществ. При таких проблемах обычно выписывают антидепрессанты. Иногда лекарства выписывают, чтобы компенсировать импульсивность поведения и нестабильность эмоций. В этом случае применяют стабилизаторы эмоций — нормотимики, иногда — нейролептики, они же антипсихотики.

Важно понимать: деструктивные особенности личности невозможно изменить лекарствами. Здесь нужна длительная психотерапия. Обычно используется поддерживающая терапия — это такой тип терапии, который помогает людям справляться с имеющимися прямо сейчас проблемами в рамках межличностных отношений, регуляции эмоций, самооценки и с проблемным поведением. Психотерапевт помогает человеку прибегать к здоровым механизмам совладания с ситуацией, таким образом привычные для человека деструктивные модели поведения постепенно сменяются более адекватными.

Групповая психотерапия для людей с гистрионным расстройством личности не всегда подходит: если человек еще не прошел личную длительную психотерапию, то в группе будет перенимать все внимание, возможно, соблазнять кого-то и таким образом разрушать группу. Поэтому рекомендована такая модель: сначала индивидуальная психотерапия, только потом — групповая.


Знания о психологии и работе мозга, которые помогут выжить в этом безумном мире, — в нашем телеграм-канале. Подписывайтесь, чтобы быть в курсе происходящего: @t_dopamine